Харьков - проклятое место Красной Армии - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Абатуров, Ричард Португальский cтр.№ 83

Попытки применения командующими армиями, командирами корпусов и дивизий выдвигавшихся из глубины резервов для разгрома перешедшего в наступления противника, как правило, были необоснованными, не отвечали складывавшейся обстановке и заканчивались тем, что эти резервы, вступая в бой с ходу, несли при этом значительные потери в живой силе и технике и, по существу, теряли боеспособность (например, 244-я стрелковая дивизия).

После нанесения первых ударов немецкое командование стремилось развить успех путем наступления танковых (моторизованных) соединений по направлениям в высоком темпе. С учетом отсутствия подготовленных оборонительных рубежей в глубине и незавершенностью создания резервов это создавало реальную угрозу глубокого рассечения советских армий и позволяло противнику завершить разгром их группировок по частям.

В целом боевые действия в полосах Юго-Западного фронта, его 1-й гвардейской и особенно 6-й армии характеризовались высокими темпами наступления противника и вынужденным отходом их соединений на большое расстояние в короткие сроки. Основными причинами этого являлись: отсутствие необходимого количества сил и средств для создания сплошного фронта обороны в глубине и, как следствие, очаговый ее характер; упреждение противником советских соединений и частей в выходе на запланированные рубежи обороны; нарушение управления штабами армии подчиненными силами и средствами и недостаточная устойчивость войск в обороне.

Сложившаяся на правом крыле Юго-Западного фронта обстановка предоставляла немецким войскам широкие возможности в выборе различных способов завершения разгрома группировок 6-й и 1-й гвардейской армий. Боевые действия врага в оперативной глубине характеризовались широким маневром танковых и моторизованных соединений, осуществлением преследования отходивших соединений и частей и ведением наступления смешанными танковыми и мотопехотными колоннами по направлениям, применением обходов и охватов отдельных узлов сопротивления. В то же время противник, встречая на некоторых направлениях упорное сопротивление, наносил при необходимости сильные фронтальные удары с целью глубокого рассечения оборонявшихся войск и их разгрома по частям.

Оборона советских войск на промежуточных рубежах отхода носила локальный характер и основывалась лишь на отдельных узлах сопротивления. Противник преодолевал их с ходу передовыми отрядами, зачастую даже не вводя в сражение главные силы, которые вели наступление в колоннах. Это было обусловлено очаговым характером обороны, наличием незанятых войсками промежутков в оперативном построении армий и боевых порядках дивизий и полков, большими потерями соединений в личном составе и артиллерии, слабостью противотанковой обороны, потерей управления в звеньях армия – дивизия и дивизия – полк.

Для советской историографии было характерно отрицание оценок, даваемых «битыми немецкими генералами» событиям на советско-германском фронте. Но полагаю, что с оценкой этих событий, данной Манштейном, трудно будет не согласиться даже ей: «… После успешного прорыва фронта венгерской армии, создавшего брешь на немецком фронте от Донца до Воронежа, советское командование не смогло организовать быстрый и достаточно сильный прорыв на решающем направлении, а именно к переправам через Днепр. Вместо того чтобы бросить все силы для достижения этого успеха и удовлетвориться прикрытием наступления с запада одной сосредоточенной ударной группой, оно распыляло свои силы, нанося удары в разных направлениях – через Курск на Ахтырку, Полтаву, на Днепр и по рубежу Донца на участке Славянск, Лисичанск, Ворошиловград. Этим оно дало возможность немецкому командованию создать, в конце концов, превосходящие силы на решающих участках благодаря переброске сил… и получению подкреплений» [294] .

Итог хочется подвести словами генерала армии С.М. Штеменко: «До сих пор остается загадкой, как это Ватутин – человек, безусловно, осмотрительный и всегда уделявший должное внимание разведке противника, на сей раз так долго не мог оценить размеры опасности, возникшей перед фронтом. Объяснить такое можно лишь чрезвычайной его убежденностью в том, что враг уже не в состоянии собрать силы для решительных действий. В действительности же до этого было еще очень далеко. Гитлеровские генералы не собирались уступать нам победы. Они делали все, чтобы вернуть себе стратегическую инициативу, утраченную под Сталинградом» [295] .

После разгрома главных сил правого крыла Юго-Западного фронта немецкое командование приступило к дальнейшей реализации плана своего контрнаступления. Начатое в Донбассе, оно должно было получить свое развитие на харьковском направлении. Замысел командующего группой армий «Юг» Манштейна заключался в том, чтобы после вытеснения войск Юго-Западного фронта за Северский Донец перегруппировать главные силы 4-й танковой армии в район юго-западнее Харькова, нанести мощный удар по войскам Воронежского фронта и овладеть Харьковом и Белгородом. В последующем развивать наступление во взаимодействии со 2-й танковой армией и овладеть Курском. Как отмечал сам Манштейн: «После того как в результате победы между Донцом и Днепром инициатива вновь оказалась в наших руках, группа согласно приказу, отданному еще 28 февраля, начала наступление на Воронежский фронт противника, то есть на его войска, расположенные в районе Харькова. Мы намеревались нанести удар по южному флангу противника, чтобы потеснить его с юга, или – если это окажется возможным – позже ударить ему в тыл с востока». И хотя Манштейн пишет, что «наша цель была не овладение Харьковом, а разгром и по возможности уничтожение расположенных там частей противника» [296] , он не мог не учитывать настоятельного требования Гитлера вновь захватить город.

По состоянию на 1 марта 1943 г., разведывательными органами Воронежского фронта и его армий было установлено действие частей тринадцати пехотных (327, 88, 82, 340, 377, 68, 57, 75, 323, 255, 168, 167, 320-я) и одной танковой (СС «Адольф Гитлер») дивизий [297] . Кроме того, по оценке разведывательного отдела 3-й танковой армии, перед фронтом ее обороны было развернуто 300–320 танков противника (танковые дивизии СС «Мертвая голова» и «Рейх», соединения 48-го танкового корпуса) [298] .

Следует отметить, что командующий войсками фронта и его штаб располагали относительно полными данными о группировке противостоявших немецких войск. Обмен информацией с Юго-Западным фронтом позволял сделать вывод о том, что основные усилия 4-й немецкой танковой армии (танковый корпус СС и 48-й танковый корпус) сосредоточиваются для удара по левому крылу Воронежского фронта. Всего противник развернул здесь (полосы 40, 69 и 3-й танковой армий) до десяти пехотных, одну моторизованную и пять танковых дивизий. Эта группировка насчитывала, по оценкам советской стороны, в своем составе 560–580 танков. Поддержку наземных войск должна была осуществлять авиационная группировка, насчитывавшая 500–550 самолетов.