Замок из стекла - читать онлайн книгу. Автор: Джаннетт Уоллс cтр.№ 72

«С какими еще мормонами?» – переспросила я.

«Не делай вид, что ты этого не знаешь. Если ты делаешь вид, что тебе это неизвестно, значит, ты с ними заодно», – ответила она.

После встречи с Морин я позвонила Брайану. «Морин принимает наркотики?» – спросила я его.

«Нет, но лучше бы принимала, – ответил брат. – Она совсем сошла с ума».

Я сказала маме, что Морин надо показать специалистам, но мама упорно утверждала, что девочке нужны только свежий воздух и солнце. Я переговорила с докторами, которые ответили, что, если Морин отказывается идти к психиатру, принудительно лечить ее можно только по решению суда и только если ее поведение является опасным для окружающих и для нее самой.

Через полгода Морин ударила маму ножом. Это произошло после того, как мама решила, что ее дочь должна быть независимой и найти себе собственное место для жилья. Бог помогает только тем, кто сам о себе не забывает, сказала мама Морин, поэтому она должна съехать из их квартиры и найти свое место в жизни. Морин не выдержала мысли о том, что ее выгоняет собственная мать, и пырнула ее ножом. Мама утверждала, что Морин не пыталась ее убить – она просто была очень расстроена, но на нанесенные маме раны надо было накладывать швы, и полиция арестовала Морин.

Дело Морин слушалось в суде через несколько дней после этих событий. Брайан, Лори, мама, папа и я пришли в суд. Брайан был вне себя от негодования. Лори находилась словно в трауре. Папа был пьян и задирал охранников в зале суда. Мама вела себя, как обычно: она не обращала внимания на существующие проблемы. Она сидела на скамье в зале суда, что-то про себя напевала и делала зарисовки портретов тех, кто присутствовал в зале.

Морин ввели в здание. Она была одета в оранжевый арестантский комбинезон, и на ее руках были наручники. Наш адвокат попросил выпустить ее под залог. Я заняла у Эрика несколько тысяч долларов, которые лежали у меня в сумочке. Однако когда судья выслушал историю событий в изложении обвинения, он покачал головой и сказал: «Отказать в освобождении под залог».

В коридоре суда Лори и папа начали громко спорить, кто виноват, что Морин дошла до такой жизни. Лори обвиняла папу в том, что он создал нездоровую атмосферу в семье, а папа заявлял, что у Морин были проблемы с самого рождения. Мама вставила свое слово и сказала, что химические добавки в еде привели к возникновению дисбаланса в организме Морин, а Брайан стал орать, чтобы все немедленно заткнулись, а то он их арестует. Я смотрела на искаженные злобой лица членов нашей семьи, которые спорили между собой и обвиняли друг друга в том, что остальные позволили самому слабому звену нашей семьи сломаться.

Судья направил Морин в больницу на севере штата. Морин выписали через год, после чего она немедленно купила билет на автобус до Калифорнии в одну сторону. Я сказала Брайану, что нам надо ее остановить: она никого в Калифорнии не знает. Как она собирается там выжить? Однако Брайан считал, что переезд в Калифорнию – это самое мудрое, что Морин может в данной ситуации предпринять. Он говорил, что ей надо как можно дальше уехать от родителей и, возможно, от всех остальных членов семьи тоже.

Я подумала и согласилась с доводами Брайана. Я надеялась, что Морин выбрала Калифорнию потому, что считала ее своим настоящим домом, где всегда тепло, где можно танцевать под дождем, собирать виноград с лозы и спать под звездами.

Морин не желала, чтобы мы пришли ее проводить. В день ее отъезда я встала рано утром. Мне хотелось мысленно с ней попрощаться и пожелать доброго пути, когда ее автобус будет отходить от станции. Я подошла к окну, посмотрела на холодное и мокрое небо и подумала о том, будет ли Морин скучать и вспоминать нас. Я в свое время с опаской отнеслась к идее ее переезда в Нью-Йорк. После ее приезда я занималась собой, и у меня не было на нее времени. «Прости, Морин, – сказала я в тот момент, когда ее автобус должен был тронуться, – прости меня за все».

После этого я практически перестала встречаться с родителями. Брайан тоже жил своей жизнью и их почти не видел. Он женился и купил старый викторианский дом на Лонг-Айленде и занялся его ремонтом, у него были жена и маленькая дочь. В общем, у него была своя семья. Лори все еще жила в квартире рядом с портом и чаще нас общалась с родителями, но и у нее была своя собственная жизнь. С тех пор как Морин попала в больницу, мы не собирались вместе всей семьей. В тот день в суде что-то сломалось, и у нас больше не возникало желание собраться вместе.

Приблизительно через год после отъезда Морин в Калифорнию мне на работу позвонил папа. Он сказал, что хочет встретиться со мной по одному важному вопросу.

«А по телефону мы его не сможем решить?»

«Дорогая, я хотел бы тебя видеть».

Папа попросил меня прийти в тот вечер в их квартиру. «И если тебе не сложно, – добавил он, – можешь по пути купить бутылку водки?»

«А, ну с этого и надо было начинать».

«Нет, дорогая. Мне надо с тобой поговорить. Если ты принесешь водки, я буду рад. Ничего исключительного, купи самое дешевое пойло, которое есть в магазине. Чекушка сойдет, а пол-литра будет просто отлично».

Меня возмутила его просьба купить водки, которую он высказал в конце разговора, словно попутно. Я подумала, что он меня зовет только ради того, чтобы я привезла ему алкоголь. В тот день я позвонила маме, которая не пила ничего крепче чая, и спросила, стоит ли мне привозить ему водку.

«Твой отец такой, какой он есть, и его не изменишь, – ответила мама. – Ублажи его, сделай так, как он хочет».

В тот вечер я зашла в ликеро-водочный магазин, купила полгаллона самого дешевого пойла и на такси приехала к ним домой. Я поднялась по неосвещенной лестнице и открыла незапертую дверь их квартиры. Мама с папой лежали в кровати под несколькими тонкими одеялами. У меня сложилось впечатление, что они еще не вставали. Увидев меня, мама заверещала от радости, а папа стал извиняться за беспорядок, утверждая, что, если бы мама разрешила ему выбросить ее барахло, то в квартире появилось бы место для того, чтобы, «кошкой в воздухе помахать», как он выразился. За это высказывание мама тут же стала называть папу бомжом.

«Рад тебя видеть, – сказал папа, когда я наклонилась, чтобы его поцеловать, – давненько не встречались».

Я заметила, что папа жадным взглядом косит на бумажный пакет в моей руке, и передала его ему.

«О, магнум», – с восхищением произнес он и вынул бутылку из пакета. Он отвинтил крышечку и сделал большой глоток. «Признателен, дорогая, ты знаешь, как сделать старику приятное».

Мама была в тяжелом свитере крупной вязки. Кожа на ее руках потрескалась, волосы были спутаны и нечесаны, но глаза ясные и живые. Рядом с ней папа выглядел скелетом. Его зачесанные назад волосы все еще были черными с небольшой проседью на запавших висках. Он отрастил небольшую тонкую бородку. Странно, он всегда брился, даже когда они жили на улице.

«Ты решил бороду отрастить?» – спросила я его.