Замок из стекла - читать онлайн книгу. Автор: Джаннетт Уоллс cтр.№ 30

Папа придумал отличный способ подработать. Он узнал, что можно одновременно снять деньги с банковской карты и через кассу и через обменник (наподобие МакАвто, где обналичивают деньги с карты), и на то, чтобы эта операция «прошла» и зарегистрировалась, уходило несколько минут. Он начал делать следующее: открывал банковский счет, а через неделю снимал все деньги через менеджера в отделении банка, в это время мама снимала ровно такое же количество денег через обменник МакАвто. Лори сказала, что это уже чистое мошенничество и преступление, но папа заявил, что это всего лишь один из способов, которым простой человек может отомстить ростовщикам, которые берут у него деньги под мизерный процент.

«Всем выглядеть невинно!» – приказала мама, когда мы высаживали папу у банка.

«Если нас поймают, то нас отдадут в дом для малолетних преступников?» – поинтересовалась я.

Мама уверила меня в том, что все это вполне законно. «Люди постоянно вылезают за рамки кредита в овердрафт. Если нас поймают, мы просто заплатим небольшой штраф», – сказала она. Мама объяснила, что подобная операция – своего рода кредит без заполнения массы документов. Несмотря на это, когда она вводила пин-код в окошке обменника, она нервно хихикала. Мне кажется, что ей, как Робин Гуду, нравилось отнимать у богатых.

После того как женщина в окошке передала нам деньги, мы подъехали к главному входу в офис банка, из которого через минуту вышел папа. Он залез в автомобиль и с коварной усмешкой показал «котлету» банкнот и потряс ею в воздухе.

Папа постоянно говорил нам, что он не может найти постоянную работу по причине коррумпированности профсоюза электриков Финикса. Профсоюзом управляла мафия, которая контролировала все стройки в городе. Чтобы подружиться с мафией и получить нормальную работу, ему необходимо провести подпольную работу в барах, где собирались мафиози. Поэтому папа начал проводить все вечера в барах.

Каждый раз, когда папа заводил разговор о подпольной работе, мама закатывала глаза к небу. Обычно он приходил домой в таком агрессивном состоянии, так сильно бил посуду, что мама чаще всего пряталась и позволяла нам, детям, успокоить папу, который ломал мебель, бил посуду и всячески бушевал до тех пор, пока не замечал рядом нас. Папа прозревал и видел, что наделал, и тогда вешал буйну голову от стыда и усталости. Затем он становился на колени и падал лицом ниц.

Когда папа «отрубался», я делала попытки за ним убрать, но мама меня всегда останавливала. Она где-то прочитала, что алкоголики не помнят того, что натворили с пьяных глаз, поэтому, если за ними убираться, то они будут думать, что ничего не произошло. «Ваш папа должен увидеть, как он губит нашу жизнь», – сказала мама. Когда папа приходил в себя, то никак не комментировал состояние дома и вел себя так, словно погрома не произошло. Поэтому все члены нашей семьи привыкли постоянно переступать через валяющиеся на полу обломки мебели и осколки посуды.

Единственное, чему нас научила мама, – это тому, что, когда папа в отрубе, надо забрать все, что у него в карманах и в руках. Однажды я собрала у папы горсть мелочи и вынула бутылку из его стиснутых пальцев. Бутылка была на три четверти пуста. Мама никогда не пила, и я задумалась о том, что же папу так сильно привлекало в алкоголе. Я открыла бутылку и понюхала ее содержимое. Спиртовой запах ударил мне в ноздри, и, набравшись смелости, я сделала глоток. Вкус был ужасным, и жидкость обожгла рот. Я побежала в ванную и прополоскала рот.

«Я отпила глоток алкоголя, – сообщила я Брайану. – Ничего хуже в жизни не пробовала».

Брайан выхватил у меня бутылку и вылил ее содержимое в кухонную раковину. Потом он отвел меня к деревянному чемодану с надписью «Детские игрушки», где лежало много пустых бутылок. Каждый раз, когда папа приходил домой с початой бутылкой, Брайан ее забирал, выливал и складывал в чемодан. Он дожидался пока набиралось с десяток или более бутылок, и относил их на далекую свалку. Он знал, что папа рассердится, если увидит кучу пустых бутылок.

«У меня очень хорошее предчувствие по поводу Рождества», – сказала мама в начале декабря. Лори возразила, что последние несколько месяцев нельзя было назвать самыми сытыми в их жизни.

«Вот именно, – ответила мама. – Это сигнал Бога всем обездоленным вплотную заняться созданием собственного счастья. Бог помогает тем, кто сам себе помогает».

У нее было настолько хорошее предчувствие, что она решила в этом году отмечать Рождество точно по календарю, а не на неделю позже, как мы обычно делали.

Мама оказалась профи экономных покупок. Она высматривала ценники на донышках ваз и тарелок, изучала ценники на одежде. Она спокойно могла сказать продавщице, что 25-центовое платье стоит на самом деле десять центов, и чаще всего именно такую цену она и платила. За несколько недель до Рождества мама выдала каждому из нас по доллару на подарки и отвела в магазин уцененных товаров. Я купила маме красную вазу в виде розы, папе – пепельницу из оникса, склейку для Брайана, книгу об эльфах для Лори и для Морин мягкую игрушку – тигра с надорванным ухом, которое мама помогла пришить.

В день перед Рождеством мы пошли с мамой на заправку, где продавались елки. Мама выбрала темную, высокую, слегка засохшую елочку. «До конца дня ее вряд ли кто купит, а дереву нужны те, кто его будет любить», – сказала она продавцу и предложила ему три доллара. Тот посмотрел на маму и посмотрел на нас. У меня на платье не хватало нескольких пуговиц. На Морин была майка, которая начала протираться по швам. «Леди, это мы уценили до одного доллара», – сказал маме продавец.

Мы принесли елочку домой и украсили ее старыми бабушкиными игрушками: цветными шарами, гирляндой из длинных стеклянных колб, в которых булькала вода, и муляжами гигантских конфет. Мама не разрешила раньше времени открывать подарки и сказала, что мы их посмотрим после католической службы в полночь. Папа прекрасно знал, что в этот день все бары и большинство алкогольных магазинов будут закрыты, и подготовился заранее. Первый Budweiser он открыл уже утром за завтраком и к полуночи уже был не в состоянии стоять на ногах.

Я предложила, что, может быть, на сей раз папу стоит оставить дома, но мама заявила, что в такие минуты очень важно зайти в храм божий и засвидетельствовать свое почтение, поэтому папа поплелся вместе с нами. Во время проповеди священник говорил о непорочном зачатии и Деве Марии.

«Да, елки-палки, Мария была просто еврейской бабой, которая по неосторожности забеременела!» – заорал папа.

Все замерли и оглянулись на папу. Хор застыл с раскрытыми ртами. Даже священник потерял дар речи.

Папа радостно ухмыльнулся: «Иисус – это самый известный в мире внебрачный ребенок!»

Служки выпроводили нас на улицу без слов. По дороге домой папа обнял меня за плечи: «Девочка моя, если твой парень залезет тебе в трусы и ты окажешься беременной, вот тебе мой совет – начинай рассказывать всем, что это было непорочное зачатие, тогда по воскресеньям можешь рассчитывать на хорошие пожертвования».

Мне не нравилось, когда папа так говорил, и я попыталась от него отстраниться, но он крепко меня держал.