Дж. - читать онлайн книгу. Автор: Джон Берджер cтр.№ 46

Мсье Эннекен прекрасно знал, куда наведено дуло его пистолета – жизни наглеца опасность не угрожала. Более того, он был уверен, что записка станет достаточным основанием для условного приговора, даже если он убьет негодяя в постели. Жизнь редко его запугивала, и сейчас он твердо намеревался положить конец тому, что впоследствии несомненно стало бы серьезной угрозой. Однако же само упоминание смерти часто приводит к непредвиденным последствиям, будто судьба произвольно решает, кто из двоих расстанется с жизнью. Как бы то ни было, мсье Эннекен задрожал.

Он не испугался, а ощутил, что в этот миг каким-то образом оправдывает свою жизнь, словно сам избрал смерть ради того, чтобы защитить смысл своего существования. Главным был выбор смерти; кому умирать – человеку с пистолетом в руке или человеку в постели – было совершенно неважно. Больше не имело значения, присутствует ли при этом Камилла или нет. Возможность лишить жизни заклятого врага придавала существованию новые краски. Мсье Эннекен с восторгом обнаружил новый источник могущества.

– Если у меня возникнут малейшие подозрения, что ты с ней виделся, я застрелю тебя, как собаку.

Дж. рассмеялся. Притворство исчезло, и правда оказалась до нелепого знакомой. Мсье Эннекен задрожал, сжимая пистолет. Слова срывались с губ со странным наслаждением.

– Если ты посмеешь еще раз подойти к моей жене или к жене любого из моих знакомых, я тебя застрелю.

Его часто спрашивали: «Почему ты смеешься, милый?»

Какая правда раскрывается после долгих интриг, после надежд и расчетов, после сомнений и душевных терзаний, после дерзости, робости и внезапной смелости? Его брюки отброшены на спинку кресла, ее пеньюар лежит на откинутом покрывале, обнажаются два треугольника темных волос, скрывающих те части тела, с которыми студенты медицинских факультетов знакомятся на первом курсе, изучая репродуктивную систему человека. Ошибиться невозможно, и полное отсутствие двусмысленности становится поистине комической банальностью. Чем дольше личина скрывает знакомые черты, тем комичнее становится откровение – из-за того, что любовникам приходится поражаться давно известному.

– Вы хотели соблазнить мою жену, как неоднократно соблазняли других несчастных. Слава Богу, вам это не удалось.

Когда Беатриса, заливаясь хохотом, повалилась на кровать, она смеялась не над нелепой черной фигуркой в бричке, а над тем, что стало очевидным в ее постели, под портретом отца, в свободе, дарованной укусом осы.

– Заткнись! Прекрати смеяться или получишь пулю в грудь!

Дж. смеялся, не переставая, потому что наконец-то встретился лицом к лицу с чем-то заурядным. Отчасти он смеялся от облегчения, будто опасался столкнуться с необычайным, а отчасти смеялся над великой шуткой банальности, неумолимой, как эрекция.

Мсье Эннекен подумал, что Дж. хохочет, будто безумец, заточенный в подземелье. Его тревожила мысль о том, что ухмыляющийся человек на кровати может оказаться сумасшедшим. Хотя мсье Эннекен полагал, что безумцев следует держать в сумасшедшем доме или (в особо тяжелых случаях) уничтожать, он считал сумасшествие уделом побежденных и поверженных. Таким образом, его заклятый враг вряд ли олицетворял собой ту угрозу, которой мсье Эннекен намеревался положить конец.

– Вы с ума сошли. В любом случае, второго предупреждения не ждите, – заявил мсье Эннекен и медленно отступил к двери, пытаясь продлить удовольствие (несколько испорченное безумным смехом) – держать под прицелом человека, пытавшегося соблазнить его супругу.

* * *

Мадам Эннекен и Матильда ле Дирезон едут по виа аль Кальварио в обшарпанном экипаже с дырявой крышей. Кучер в соломенной шляпе сидит на козлах. Экипаж направляется на юг, к церкви святого Кирика, в десяти минутах езды от центра Домодоссолы.

Они встретили Дж. на рыночной площади. Он учтиво поздоровался и, глядя на Камиллу, произнес:

– Ваш муж только что грозился меня пристрелить, если я с вами еще раз заговорю. Мне необходимо с вами побеседовать. Я жду вас обеих в церкви святого Кирика. Здесь разговаривать нельзя. Приезжайте побыстрее. – Не дав им времени ответить, он скрылся в глубине аркады.

– Да, в драматичности твоему знакомому не откажешь, – замечает Матильда.

– По-твоему, это правда?

– То, что Морис ему угрожал? Разумеется.

– У него нет оружия.

– Всегда найдутся друзья, у которых оно есть.

– Неужели Морис его убьет?

– Ради тебя мужчины способны на все, – смеется Матильда.

– Прошу тебя, отнесись серьезно…

– А ты сама к этому всерьез относишься?

Услышав, что муж угрожал застрелить Дж., Камилла вспомнила день своей свадьбы. Рассерженная поведением мужа, пристыженная и возмущенная тем, что он не принял во внимание ее просьб и заверений, Камилла с необыкновенной ясностью поняла, что она – его жена, точнее, что она стала его женой по своему выбору. Прежде она воспринимала роль мадам Эннекен как совершенно нормальный факт своей жизни; замужество было частью неразрывного целого, перехода от детства к девичеству и далее, к настоящему. Да, между ней и мужем случались ссоры и размолвки, но никогда прежде она не ощущала, что течение ее жизни выходит из-под контроля, что все происходящее для нее нехарактерно. Она вспомнила, как на свадьбе они с Морисом опустились на колени перед лицом собравшихся в церкви гостей – по отдельности, но бок о бок, так, что она чувствовала тепло его тела, – принимая причастие. Он встал на колени робко, с подлинным смирением, как ей тогда показалось. А сейчас она представляла, как он невозмутимо поднимается с колен, сжимая в руке пистолет.

Внезапно изумление взяло верх над гневом; Камилла вновь стала прежней; неожиданно возникшая мысль напомнила, что она не беспомощна, и подтвердила подозрения, что муж с ней дурно обошелся. Она подумала: «Даже под угрозой смерти он все равно хочет со мной поговорить, потому что видит меня такой, какая я есть».

– Нет, – вздыхает Камилла.

– Тогда подбей их на дуэль.

– Я Морису уже предлагала. Он сказал, что это несовременно.

– При чем тут современность? В этом отношении мужчины не меняются.

– А мы меняемся? – спрашивает Камилла.

– Ты меняешься. Ты преобразилась. Всего два дня назад ты была совершенно иной. Если бы ты себя видела…

– И что бы я увидела?

– Женщину, в которую влюблены двое.

– Матильда, умоляю тебя, ни в коем случае не оставляй нас наедине.

– Даже если вы оба об этом попросите?

– Я не шучу. Обещай мне, иначе я никуда не поеду.

– Как хорошо, что Гарри не ревнив. Точнее, он ревнив, конечно, но ни стрелять, ни угрожать никому не собирается. Может устроить мне сцену, но я знаю, как с этим справиться.

– Послушай, его жизнь в опасности, – напоминает Камилла. – Прошу тебя, обещай мне!