Курьер из Гамбурга - читать онлайн книгу. Автор: Нина Соротокина cтр.№ 43

В августе темнеет рано. Прохожих на улице не было, за забором Бакунинской усадьбы если и шла какая-то жизнь, то была она совсем беззвучной. Договорились начать по знаку. Глафира должна была взмахнуть рукой, а она все что-то медлила, не чувствовала в себе нужного настроения и боялась, что не сразу войдет в роль.

Но нужное настроение появилось на удивление быстро. Она не успела еще опустить руку, а длиннорукий Саватий, быстрый, словно бес, подскочил к лошади и схватил ее под уздцы. Мишка Пегий тем временем занялся Глафирой.

Действу надо было предать правдоподобность, не исключено, что в этот самый момент за ними наблюдали со стороны, поэтому когда Мишка Пегий бесцеремонно и резко попытался стащить ее с лошади, она оказала сопротивление. Это его разозлило, и он, ухватив Глафиру за талию, с такой силой отбросил ее в сторону, словно она была котенком, голову которого намеревались размозжить о ствол дерева. Ей даже показалось, что он испытывает садистское удовольствие, чем-то не угодил ему юноша по имени Альберт Шлос. Она ударилась так удачно, что из носа пошла кровь и тут же окрасила белое жабо. «Очень кстати, – подумала Глафира. – Вряд ли мои спасители поймут, что у меня сосуды слабые. Они наверняка решат, что я ранена».

– Кричи, барин! – гаркнул Мишка, но, видно, Глафире еще рано было начинать собственную партию.

Как только Длиннорукий выволок Доброго из кустов, конь совсем обезумел. Он привык, чтобы с ним обходились деликатно и ласково, а действия разбойника были грубые и торопливые. Конь ударил насильника копытом и возмущенно заржал.

– Добрый, тихо, тихо, – лепетала Глафира, утирая кровавые сопли.

– Уйди, барин. Брысь! – Мишка вскочил в седло, длиннорукий Саватий примостился сзади и саданул каблучищами коня в бок.

Добрый попытался встать на задние ноги, потом опал на все четыре и сразу галопом припустился вдоль улицы. Глафира с криком «Что с конем делаете, ироды?!» бросилась за ними вслед, но опомнилась, встала как вкопанная, а потом бросилась к калитке Бакунинского дома.

– Спасите! Спасите! – кричала она и что есть мочи колотила кулаками по забору. – Грабят! Убивают!

Десять раз крикнула, двадцать, а может, и того больше. Она замолкла на мгновенье, прислушалась. Тишина.

– Люди, на помощь! Спасите, православные! Грабят! Убивают!

Сколько можно орать? Глафира потеряла счет времени, в горле начало першить, костяшки пальцев наверняка сбиты в кровь. Она приложила ухо к доскам. Ей показалось, что по ту сторону забора кто-то разговаривает, и даже чьи-то шаги мягко прошмыгнули по бурьяну. Она еще раз крикнула «Спасите!», получилось как-то неуверенно. Глафира стукнула последний раз и опустила руку.

Вся эта затея показалась ей вдруг глупой и нелепой. Возбужденная злостью Пегого и разбитым носом, она призывала на помощь очень правдоподобно. Если бы калитку открыли сразу, то она бы смогла вполне естественно упасть в обморок. Но запал пропал, и теперь уже никто не может гарантировать натуральности. Что она блажит на пустой улице, тем более, что на нее никто не обращает внимания? Она вытерла все еще кровивший нос.

Луна вылезла, но светлее не стало. Дальний фонарь не горит, наверное, забыли зажечь. Свечи на втором этаже бакунинского дома тоже погашены. Может быть, хозяина и дома-то нет.

Глафира отошла к рябине, села на землю и почувствовала, как страшно она устала. Господи, за что ей все это? Звезды сияют. Ах, какое большое небо над Петербургом. В небе хорошо, а здесь на земле все глупо и стыдно. Не перед собой, что перед собой стыдится, глупой? А стыдно перед кем-то другим, который всегда наблюдает за нами и видит каждый наш шаг, и когда мы делаем что-то уж совсем из ряда вон – удивляется, пожимает плечами и думает: «Может быть, зря я дал вам право выбора? Что же вы так по-идиотски себя ведете?»

Только по дороге домой, а тащиться пришлось через весь город, Глафира поняла, что мастеровые слишком увлеклись, играя разбойное нападение. Мало того, что камзол окровинили, так еще колено разболелось не на шутку. На запястье точно будет синяк, руки у Мишки Пегого как клешни. И еще платить им придется за это безобразие. Ни копейки она им не даст. Комедь эту Феврония сочинила, ей и платить.

Не приведи Господь встретить сейчас настоящих разбойников. Улица была пустынна, только одинокая старуха ковыляла впереди, опираясь на толстую, как дубина палку. Глядя на неуверенные шаги и согбенную спину случайной попутчицы, Глафира выпрямилась и перестала хромать. Хватит ныть, и не сметь расклеиваться! Обгоняя старуху, она хотела заглянуть ей в лицо. Но передумала, испугавшись чего-то, а потом и вовсе бросилась бежать. Стук клюки о мостовую был неприятен. Удивительно, какую странную роль могут иногда сыграть в жизни неожиданные встречи. Старуха с клюкой еще появится на наших страницах.

А на следующий день, когда Глафира решила никуда не ходить и не принимать никаких попыток, а ждать инициативы от судьбы – пусть она сама что-нибудь предложит, на мастеровой двор въехала карета. Кучер слез с облучка и пошел искать мастеров, видно, в пути произошла какая-то поломка. Спустя несколько минут во флигель влетела Феврония.

– Знаешь ли, какой гость к нам пожаловал? Ни за что не угадаешь.

– Гость? Какой гость?

– Ну не гость, это я просто так ляпнула. Господин Бакунин с поломкой. Молодой. Может быть, это твой и есть?

Глафира влезла в камзол и бросилась во двор. Федор Бакунин расхаживал вдоль забора, сбивая тростью пушистые головки запозднившихся одуванчиков, живучий цветок, уже и третий раз надумал цвести. Вид у молодого человека был рассеянный.

– Бог ты мой, господин Бакунин! Вы, и в нашей обители! Какими судьбами?

– Простите? – тоже по-немецки сказал Бакунин и повернул к Глафире удивленное лицо. – Мы знакомы?

– Я не был вам представлен, но мы встречались, – она сделала масонский знак для зрения, то есть наклонила голову, выразительно оттопырила большой палец и провела ладонью по лбу.

Бакунин сразу стал серьезен, быстро оглянулся по сторонам.

– Зачем же так открыто? – в голосе его прозвучала укоризна. – Отойдем в сторону. Вам нужна моя помощь?

– Чужеземцу в России всегда нужна помощь, – улыбнулась Глафира. – Что привело вас на этот двор?

– Ехали мимо, колесо полетело. Кучер-плут говорит – я мигом. Какая-то поломка – болт, винт, я в этом ничего не понимаю.

– Я квартирую у хозяина этого заведения. Не желаете ли дождаться починки в моих апартаментах? Это рядом.

Секундная задержка, и вежливый кивок головой, дескать, благодарю. Они обогнули сарай и вышли в сад. Из окна за ними с любопытством наблюдал Озеров. Бакунин переступил порог с тем настороженным видом, с каким входят по делам службы в богадельню или в военный госпиталь. Долг заставляет спускаться в самый низ социальной лестницы, а отказаться нельзя. Но, видно, жилище брата масона показалось ему вполне приличным, он отпустил мышцы лица, придав ему доброжелательное выражение, сел за стол и даже согласился выпить квасу. Оглядывая жилье с вежливым любопытством, он задержался взглядом на «Ведомостях», лежащих в кресле, и Глафира заметила этот взгляд.