Прошло несколько минут.
В дверь номера снова постучали, на этот раз сильно и решительно.
– Входите! – произнес Леня твердо.
Дверь открылась, и в номер вошли двое совершенно одинаковых людей – что называется, двое из ларца одинаковых с лица. На них были одинаковые черные костюмы, одинаково оттопыривающиеся на левом боку, у них были одинаковые широкие плечи, одинаковые квадратные подбородки и одинаковые мрачные глаза, ни на секунду не задерживающиеся на одной точке.
Двое из ларца обошли комнату. Один из них сунулся было в ванную комнату, но Леня предупредил его резким окриком:
– Туда не суйся!
Двое переглянулись и встали по сторонам двери.
Дверь снова открылась, и вошли еще два человека. Однако, если двое первых были удивительно похожи, эти двое были совершенно разными, можно даже сказать – противоположными.
Один из них, толстый и приземистый, очень напоминал свинью Афродиту, когда ее проводили в гостиницу, напялив на нее пальто. Те же маленькие пронзительные глазки, то же полное отсутствие шеи, те же короткие руки и ноги при толстом и массивном туловище. И дорогой итальянский костюм сидел на нем приблизительно так же, как черное пальто на Афродите. В правой руке у толстяка был пухлый кожаный портфель.
Второй гость, напротив, был довольно высок и худощав. Костюм на нем сидел как влитой, шелковый галстук завязан идеальным узлом. На худощавом подвижном лице очень уместно смотрелись очки в тонкой золотой оправе.
– Добрый вечер, господа! – приветствовал гостей Маркиз. – Присаживайтесь!
Толстяк плюхнулся в кресло, которое едва не сломалось под ним. Портфель он положил к себе на колени. Худощавый прошел к окну и остановился.
– Итак, чему обязан столь позднему визиту? – осведомился Леня, выдержав приличную паузу.
– А почему не приехал Олег Иванович? – проговорил толстяк, пристально взглянув на Леню и собрав низкий лоб в складки. – К нам же всегда Олег Иванович приезжал. Мы его хорошо знаем, с ним уже все перетерто, а тебя видим первый раз…
– Не горячись, Вася! – оборвал его худощавый. – Что ты наезжаешь, как паровоз маневровый… человек может неправильно понять, обидеться…
Он повернулся к Маркизу и проговорил извиняющимся тоном:
– Простите моего коллегу! Он человек простой, горячий… но мы действительно привыкли иметь дело с Олегом Ивановичем и поэтому хотели бы понять, что происходит.
– А что тут понимать? – ответил Маркиз веско. – В стране дует ветер перемен! Это понятно?
Гости переглянулись.
– Выходит, спекся Олег Иванович! – вздохнул толстяк.
– И не только он! – кивнул Маркиз.
– Как же теперь все будет? – Маленькие глазки толстяка забегали. – У нас все перетерто… что же это получается? Все заново?
– Ну, если все тщательно перетерто, то это диетическое питание! – ответил Маркиз.
– Питание? – переспросил толстяк и удивленно переглянулся со своим спутником. – Выходит, что теперь с продуктов питания отдельные проценты пойдут?
– Это будет решаться в рабочем порядке! – ответил Леня значительно.
– А кто будет решать? – осведомился худощавый. – Не могли бы вы как-то повлиять на процесс решения? В нужном, так сказать, направлении? А мы с коллегой, со своей стороны… вы понимаете… – он выразительно посмотрел на пухлый портфель.
– Этот вопрос я не могу решить в одностороннем порядке! – заявил Маркиз. – У вас есть коллеги, но и у меня тоже есть коллеги, чье мнение я должен учитывать…
В это время из ванной комнаты донеслось громкое хрюканье. Видимо, Афродита заскучала.
Толстяк уважительно покосился на дверь:
– Кажись, голос знакомый… это не Олег Иванович у вас там?
– Оставьте ваши догадки при себе! – строго проговорил Маркиз.
Худощавый деликатно кашлянул:
– Ну, понятно… обсудите это с вашими коллегами. Само собой, мы все учтем…
– Тогда, господа, если мы друг друга поняли, не смею вас дольше задерживать! – И Леня встал, давая понять своим гостям, что аудиенция закончена.
Едва дверь закрылась за гостями, Марианна выскочила из ванной и воскликнула:
– Что делать, что делать! Это страшные люди! Если они разберутся, что к чему…
– Тут вы правы… – тяжело вздохнул Маркиз, – это вам не главврач и даже не директор гостиницы. Эти быстро разберутся в обстановке. Так что нужно удирать, и удирать прямо сейчас. Или немного позже, когда окончательно стемнеет…
– А Константин? – воскликнула Марианна трагически.
– Не беспокойтесь, Константина мы не бросим!
Через полчаса Маркиз позвонил Фридриху Карловичу и сказал, что ему снова нужна машина с шофером, причем желательно с тем же самым.
– Нет проблем! – преданно откликнулся директор.
Еще через десять минут в дверь деликатно постучали, и в номер вошел водитель.
Марианна Вальтеровна была готова, вещи собраны, самое же главное – Афродита опять втиснута в черное пальто. Надвинув на ее голову шляпу и для пущей конспирации нацепив темные очки, Леня с водителем прежним манером вывели свинью на улицу и усадили в машину.
Скоро черный «Мерседес» остановился перед знакомым зданием городской больницы. Оставив водителя и Марианну с Афродитой в машине, Леня вошел внутрь, махнув перед носом ночного дежурного удостоверением члена общества рыболовов-любителей. Миновав несколько дверей, он подошел к посту дежурной медсестры и строгим руководящим голосом осведомился:
– Где у вас тут палата номер шесть?
Сестра, которая дремала над номером журнала «Здоровые люди», подскочила, вытаращила на Леню глаза и пробормотала:
– Номер шесть? Так туда не положено! Номер шесть – это спецпалата!
– Вот именно! – внушительно произнес Леня. – Спецпалата – для спецконтингента! И вход туда – только по спецпропускам! – И он продемонстрировал бдительной медсестре то же самое удостоверение. – Так где шестая палата?
– По этому коридору до конца, потом по лестнице вниз и направо… – пролепетала совершенно запутавшаяся медсестра.
– Так и запомните – вход только по спецпропускам! – повторил Маркиз, отправляясь в указанном направлении.
Перед дверью в таинственную шестую палату сидел толстый охранник. На столе перед ним лежал кроссворд. На лице охранника читалось крайнее интеллектуальное напряжение.
– Бумеранг! – проговорил Маркиз, склонившись над охранником.
– Что? – переспросил тот удивленно.
– Слово из восьми букв по горизонтали – бумеранг. Это который всегда возвращается. Я тоже непременно вернусь и объявлю вам благодарность в приказе за бдительность. А сейчас откройте мне дверь шестой палаты.