Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Райан, Касильда Жета cтр.№ 24

Далее, когда Фишер описывает схождение наших предков с деревьев на землю, появляются новые черты неовикторианства: «Возможно, наши примитивные предки-самки, жившие на деревьях, занимались сексом со множеством самцов, чтобы поддерживать дружбу. Тогда, спустившись в африканскую саванну около четырёх миллионов лет назад, наши прародители стали организовываться в пары, чтобы заботиться о потомстве, и самки сменили привычку заводить открытые беспорядочные связи на тайные сношения, убивая при этом двух зайцев: получая доступ и к ресурсам, и к более или менее разнообразным генам»83. Фишер предполагает возникновение парных связей четыре миллиона лет назад, несмотря на полное отсутствие каких-либо доказательств. Продолжая движение по этому замкнутому логическому кругу, она пишет:

«Поскольку бонобо представляются самыми смышлёными из человекообразных, поскольку они имеют множество физических черт, свойственных людям, и поскольку эти животные совокупляются столь охотно и часто, некоторые антропологи делают вывод, что бонобо схожи с прототипом африканского гоминида, нашего последнего предка, жившего на деревьях. Может, карликовые шимпанзе и есть живые реликты нашего прошлого. Но они определённо несут некие фундаментальные отличия в сексуальном поведении. Например, они не образуют долговременных парных связей, как люди. Они не выращивают потомство в семьях с мужем и женой. Самцы заботятся о потомстве, но моногамия – не их стиль жизни. В их привычках беспорядочные связи»84.

Блестящий пример того, как флинстоунизация может исказить мышление даже самых осведомлённых теоретиков, изучающих истоки человеческого сексуального поведения. Мы уверены, что доктор Фишер поймёт: «фундаментальные различия» в сексуальном поведении – это вообще не различия, если просмотрит весь объём информации, который мы предлагаем ниже. Мы покажем, что брак в формате «муж – жена» и сексуальная моногамия далеки от универсального сексуального поведения, как утверждает она и другие. Только из-за того, что бонобо посеяли сомнения в естественности долговременных связей у людей, Фишер и другие специалисты заключили, что они не могут служить моделью человеческой эволюции. Начинают с предположения, что долгосрочная сексуальная моногамия формирует естественную нуклеарную семейную структуру, и отсюда задом наперёд выводят всё остальное. Юкатан отдыхает!

ИНОГДА Я ПЫТАЮСЬ ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО БЫ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ, ЕСЛИ БЫ МЫ СНАЧАЛА ПОЗНАКОМИЛИСЬ С БОНОБО, А С ШИМПАНЗЕ ПОЗДНЕЕ, ИЛИ ВООБЩЕ БЫ НЕ ПОЗНАКОМИЛИСЬ. ДИСКУССИИ О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ ВРАЩАЛИСЬ БЫ НЕ ВОКРУГ НАСИЛИЯ, ВОЙН, ПРЕВОСХОДСТА МУЖЧИН, А ВОКРУГ СЕКСУАЛЬНОСТИ, СИМПАТИИ, ЗАБОТЕ И КООПЕРАЦИИ. НАСКОЛЬКО ИНЫМ БЫЛ БЫ НАШ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ЛАНДШАФТ!

Франс де Вааль. Наша внутренняя обезьяна

Слабость теории «обезьяны-убийцы» применительно к развитию человека явственно проявляется в свете того, что известно сегодня о поведении бонобо. Де Вааль убедительно доказывает, что даже без тех данных, которые стали доступными лишь в 1970-х, изъяны гоббсианского взгляда, подкреплённого примером шимпанзе, в итоге вылезли бы наружу. Он обращает внимание на факт, что теория эта путает хищничество с агрессией, предполагает, что орудия труда первоначально служили оружием, а женщина была «пассивным объектом мужского соперничества». Он призывает к созданию нового сценария, признающего и объясняющего практически полное отсутствие организованных войн среди современных собирателей, их тенденции к равноправию и щедрость в обмене информацией и ресурсами между группами»85.

Многие теоретики проецируют постагрикультурные попытки добиться от женщины верности на их (теоретиков) собственное представление о доисторическом времени. Этот путь флинстоунизации ведёт прямиком в тупик. Порывы современных мужчин контролировать женскую сексуальность могут показаться инстинктивными, но на самом деле они не есть природная черта, присущая человеку. Это реакция на специфические исторические и социоэкономические условия, а они очень отличаются от тех, в которых развивался наш вид. Это и есть ключ к пониманию сексуальности в современном мире. Де Вааль прав, что это иерархическое, агрессивное, территориальное поведение нашего вида имеет более позднее происхождение. Это, как мы увидим, есть приспособление к социальному мироустройству, появившемуся вместе с сельским хозяйством.

Вглядываясь в далёкий противоположный берег, Хелен Фишер, Франс де Вааль и ещё несколько исследователей вышли на мост через бурную реку необоснованных предположений о человеческой сексуальности, но не решаются пересечь его. Их позиции, по нашему мнению, есть компромиссы, ограничивающие простые, непротиворечивые толкования данных, которые им-то известны как никому. Перед лицом неоспоримых фактов, что человек определённо не ведёт себя как моногамный вид, они начинают оправдывать наше «неправильное» (хотя и поразительно последовательное) поведение. Фишер объясняет факт повсеместного распада современных семей тем, что парная связь развилась лишь на время, необходимое для воспитания малышей, которые затем должны были стать самостоятельными и присоединиться к группе собирателей. Де Вааль, со своей стороны, продолжает заявлять, что образование нуклеарной семьи «присуще человеку» и парная связь есть «ключ к невероятному уровню кооперации, что отличает наш вид». Но в качестве предположения заключает, что «наш успех как вида тесно связан с отказом от стиля жизни бонобо и с более жёстким контролем над собственными сексуальными проявлениями»86. Отказом? Как можно отказаться от того, чего якобы не было? Значит, де Вааль допускает, что гоминиды были в какое-то время поразительно похожи на беззаботных бонобо с их беспорядочной половой жизнью, хотя явно этого нигде не говорит. И, разумеется, не пытается объяснить, когда и почему наши предки отказались от такого существования87.

Таблица 2.

СРАВНЕНИЕ СОЦИОСЕКСУАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ ПОТОМСТВА У БОНОБО, ШИМПАНЗЕ И ЧЕЛОВЕКА88

Самки человека и бонобо совокупляются в течение всего менструального цикла, а также в период кормления и беременности. Самки шимпанзе сексуально активны лишь 25–40 % процентов этого времени

Детёныши человека и бонобо развиваются гораздо медленнее, чем шимпанзе; начинают играть друг с другом в возрасте 1,5 года – гораздо позже, чем у шимпанзе

Как и у людей, самки бонобо возвращаются в группу немедленно после родов и начинают совокупляться через несколько месяцев. Они не боятся детоубийства – этого явления никогда не наблюдалось у бонобо ни в природе, ни в неволе

Бонобо и люди используют множество позиций для половых актов. Поза лицом к лицу («миссионерская») предпочитается у бонобо самками, а акт сзади – самцами. У шимпанзе самец почти исключительно находится сзади

Бонобо и человек во время совокупления часто смотрят друг другу в глаза и целуются. Шимпанзе не делают ни того, ни другого

У человека и бонобо вульва расположена между ног и ориентирована к передней части тела. У шимпанзе и других приматов – к задней

Делёжка еды тесно связана с сексуальной активностью у человека и бонобо; у шимпанзе это выражено гораздо слабее

Человек и бонобо используют различные сексуальные комбинации; гомосексуализм типичен для обоих, но редок у шимпанзе