Красный монарх: Сталин и война - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Себаг-Монтефиоре cтр.№ 25

Анастас Микоян (и предположительно остальные члены политбюро) одобрили приговор Павлову. Через тридцать лет Микоян напишет в своих мемуарах: «Было очень жалко терять этого человека, но это была вынужденная и оправданная мера».

22 июля четыре высших офицера Западного фронта были расстреляны. На следующий день работа Мехлиса была парализована. Его завалили просьбами и доносами из полков, дивизий, армий и фронтов. Военные требовали расстрелять и других «предателей». Решив не тратить время на разбирательства, главный политрук Красной армии разрешил казнить изменников на местах.

Постепенно Сталин осознвал весь масштаб катастрофы, постигшей Красную армию. Москва не могла управлять фронтами, потому что командующие не имели связи с войсками. Немцы стремительно приближались к Минску. Большая часть авиации уничтожена. Тридцать дивизий разгромлены и рассеяны.

26 июля Сталин срочно отозвал Жукова с Юго-Западного фронта. Начальник Генштаба приехал в Кремль. В Маленьком уголке перед Сталиным стояли навытяжку Тимошенко и генерал Ватутин. У военных были красные от бессонницы глаза. Сталин был не в лучшем состоянии.

– Подумайте вместе и скажите, что можно сделать в сложившейся обстановке, – приказал вождь.

– Нам нужно сорок минут, чтобы разобраться, – ответил Жуков.

– Хорошо. Через сорок минут доложите.

* * *

Но даже в этой суматохе Иосиф Виссарионович не забывал о собственной семье. 25 июля он встретился с Семеном Тимошенко. Положение на всех фронтах было чрезвычайно серьезным, почти критическим. Во время совещания нарком обороны набрался смелости и спросил, что делать с Яковом Джугашвили, который потребовал отправить его на фронт. Сын вождя от первого брака всегда разочаровывал отца, который плохо к нему относился. Подавив вспыхнувший гнев, Сталин ответил:

– Некоторые чиновники проявляют, мягко говоря, чересчур много ретивости и стараются изо всех сил угодить начальству. Вас я в их число не включаю. Но советую вам впредь никогда больше не задавать мне подобных вопросов.

Сталин через какое-то время попросил проверить, что с сыном. Выяснилось, что артиллеристы Яков Джугашвили и Артем Сергеев уехали на фронт. Василий устроил старшему брату прощальную вечеринку. Юлия проводила любимого Яшу на войну. В тот день она надела любимое красное платье. Позже она ругала себя за это. Юлия решила, что оно проклято.

Как-то ночью в первых числах июля Иосиф Виссарионович пригласил в Кунцево Женю Аллилуеву. Это было неожиданно, потому что после ее повторного замужества Сталин порвал с ней все связи. Женя приехала на дачу. Она была ошеломлена. Никогда еще Женя Аллилуева «не видела Иосифа таким подавленным». Он попросил ее увезти Светлану и детей на дачу в Сочи. Потом рассказал всю горькую правду о положении на фронтах. Аллилуева была потрясена. Советская пропаганда неустанно твердила, что героическая Красная армия вот-вот разгромит вторгшегося на территорию СССР агрессора.

– Война будет долгой, – мрачно проговорил Сталин. – Будут пролиты потоки крови… Пожалуйста, увези Светлану на юг.

Решительность и независимость делали Женю такой привлекательной. Но они одновременно вызывали и раздражение. Аллилуева отказалась, объяснив, что должна в такую минуту быть рядом со своим мужем. Сталин был «расстроен и рассердился». Это была их последняя встреча. Больше Женю Аллилуеву он никогда не видел.

Светлану, Александру Накашидзе, Галину, жену Василия, Гулю, дочь Якова, а также своих собственных сыновей на дачу в Сочи отвезла Анна Реденс. Они оставались там до тех пор, пока немцы не приблизились к Черному морю.

* * *

За первую неделю войны нацисты проникли в глубь советской территории на пятьсот километров. 28 июня они окружили 400 тысяч красноармейцев и взяли столицу Белоруссии, Минск. Сообщения об очередной неудаче пришли в Маленький уголок в самый разгар долгого совещания, проходившего с середины дня до 2.40 ночи. Сталин был вне себя от гнева и ярости. Поспав несколько часов, он отправился в комиссариат обороны, чтобы узнать подробности. В этой поездке его, по всей вероятности, сопровождали Молотов, Маленков и Буденный.

Падение Минска открывало немцам дорогу на Смоленск и Москву. Разгром был полным. Семен Тимошенко вновь потерял связь с армиями Западного фронта. Это известие еще больше разъярило Сталина. В 19.35 он вернулся в Маленький уголок. Тимошенко и Жуков несколько раз приезжали с докладами. Обстановка ухудшалась с каждым часом. В это же время Лаврентий Берия и Анастас Микоян пришли на чрезвычайное заседание политбюро.

После полуночи Сталин позвонил Тимошенко и потребовал новой информации о положении в Белоруссии. Маршал ответил, что никаких новостей нет. Этот ответ стал последней каплей, переполнившей чашу терпения вождя. Сталин выбежал из кабинета. Поскребышев и Чадаев видели, как Сталин, Молотов и Берия сели в «паккард» и куда-то умчались.

Через считаные минуты они прибыли в комиссариат обороны. Сталин с соратниками вошел в кабинет Тимошенко и заявил, что желает лично ознакомиться с донесениями с фронта. Жуков, находившийся в тот момент у наркома, хотел выйти, но Тимошенко жестом приказал ему остаться. Вождь и члены политбюро подошли к оперативной карте.

– Что происходит в Минске? – спросил Сталин.

– Я еще не могу дать точный ответ, – сказал Семен Тимошенко.

– Вы обязаны каждую минуту знать положение, – хмуро заметил вождь. – Сейчас вы просто боитесь сказать нам правду.

На помощь начальнику пришел Георгий Жуков.

– Товарищ Сталин, можно нам вернуться к работе? – бесстрашно вмешался он в разговор.

– Вы что, хотите сказать, что мы вам мешаем? – угрожающе усмехнулся Лаврентий Берия.

Главный чекист, наверное, был шокирован тем, что Жуков позволяет себе разговаривать со Сталиным таким тоном. Встреча переросла в ссору между Жуковым и Берией. Суровый Сталин стоял посередине.

– Вы знаете, что ситуация на всех фронтах критическая, – сказал генерал. – Командующие фронтов ждут распоряжений. Будет лучше, если мы сделаем это сами.

– Мы тоже можем отдавать приказы! – закричал Берия.

– Если вы так считаете, то отдавайте, пожалуйста, – спокойно ответил начальник Генерального штаба.

– Если партия прикажет, то и будем отдавать.

– Тогда дождитесь, когда она прикажет. Сейчас же она приказывает заниматься этим мне и маршалу Шапошникову. – Затем Георгий Жуков повернулся к вождю: – Извините меня за откровенность, товарищ Сталин, мы сейчас разберемся со всеми неотложными делами и потом приедем в Кремль с докладом.

Жуков явно намекал на то, что в военных делах генералы имеют больше опыта, чем члены политбюро. Сталин молчал все время перепалки между Жуковым и Берией, но сейчас он больше не мог сдерживать своей ярости.

– Вы совершаете грубую ошибку, проводя черту между собой и нами. Сейчас мы все должны думать, как помочь фронтам! – буквально взорвался, по словам Микояна, Сталин. – Что это за Генеральный штаб? Что это за начальник Генштаба, который с первых дней войны не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует?