– Баба Маня! Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, ты же сама знаешь!
– Знаю. Бес попутал! Старая дура!
– Ну а что дальше-то было?
– Дальше? А дальше я сказала, что беру деньгами! А тогда она, девица эта, говорит, вы мне сейчас дайте пятьсот рублей, а я вам через две минуты верну две тысячи без пятидесяти рублей, это мои проценты! А тут женщина, у которой шанс выпал, спрашивает: «А что мне-то будет?» – «А вам, если внесете тысячу, достанется вся сумма, конечно, если эта женщина – то есть я – не захочет все себе оставить…»
– И ты, чтобы не потерять пять сотен, дала ей еще тысячу? – воскликнул Петька.
– Откуда ты знаешь?
– Баба Маня, это же обыкновенная пирамида! А потом вторая внесла две тысячи, чтобы не потерять первую, и забрала всю кассу, так?
– Так… Там еще какая-то женщина стояла, она все меня подзуживала: возьмите у меня, если вам не хватает, вот сто рублей, отдадите мне потом двести, и хорошо…
– Ты не взяла?
– Сто рублей взяла… Мне не хватало. А уж когда я сообразила, что меня просто облапошили, я как закричу, что ж вы делаете, у меня же копейки не осталось! А девчонка эта наглая говорит, вы внесите две тысячи, у вас преимущественное право перед той женщиной, и все деньги достанутся вам. Я говорю, у меня же ничего нет, вы же видите! А она – займите у кого-нибудь или же долларами дайте. Ну, тут уж у меня хватило ума просто унести ноги! Еще эта тетка, что мне сотню дала, за мной шла, причитала, что вот сотню зазря потеряла, а у меня сорок рублей в кармане завалялось, так я ей в морду швырнула, поняла, что она с ними заодно! Скажи мне, Петечка, а вот та, что выигрыш унесла, она тоже с ними?
– Можешь быть уверена! Если бы у тебя еще деньги нашлись, она бы тоже в кармане тысчонку-другую обнаружила… Да они все там из одной шайки.
– Знаешь, когда она, отдав тысячу, полезла еще за двумя, мне уже стало ясно, что меня надули, и я потребовала обратно свои деньги…
– А они над тобой посмеялись?
– Нет, я же говорю, предложили еще занять, но тут я опомнилась… Не хватало только в долги залезть…
– И на том спасибо! – улыбнулся Петька. – А теперь, баба Маня, напрягись маленько, и давай запишем их приметы. Ты их хоть запомнила?
– Представь себе, да! Особенно девчонку. Да и тех двух теток тоже!
– Баба Маня, будь добра, достань из моего стола тетрадку и ручку.
– Зачем это?
– Как зачем? Приметы записать. Я их капитану Крашенинникову на всякий случай дам.
– Станет он с этим возиться! Скажет – сама виновата, дура старая! И будет прав!
– Может, он и будет прав, но, баба Маня, сама подумай, сколько еще народу они вот так облапошат. Хорошо тебе, ты с голоду не помрешь, и вообще… А у других они таким манером последние деньги выманят…
– И ведь как у них все продумано… Специально стравливают двух клиенток. Ах, продувные бестии!
– Все, давай вспоминать! Как выглядела девчонка, в чем была одета?
– На ней была черная кожаная курточка, сама она брюнетка, а глаза светлые-светлые, видать, волосы-то крашеные… Лет ей не больше двадцати двух, ногти выкрашены таким серебристым лаком с крупочками…
– С какими крупочками? – не понял Петька.
– Ну, знаешь, будто шарики серебристые в лак подмешаны…
– А, знаю! Дальше!
– И помада у нее вроде бы синеватая…
– А ногти длинные?
– Длинные, точно! Но больше, пожалуй, я ничего не запомнила…
– Это не так уж мало! А теперь тетки…
– Ну, та, что тысячи-то из сумки доставала, была такая полная, стриженая, волосы седые, но темные, понимаешь?
– Ага!
– Плащ на ней был желтоватый, а на шее зеленый шарфик с цветочками. Сумка такая хозяйственная на «молнии», вот в точности как у твоей мамы, только не синяя, а черная в горошек!
– Баба Маня, ты гений!
– А вторая, та, что взаймы давала, лет за шестьдесят, в сером пальто, и пучок у нее на затылке бордовой косынкой перевязан!
– Все это хорошо, баба Маня, но ведь и косыночку, и шарфик, и даже плащ ничего не стоит сменить… А лица их ты не запомнила?
– Лица? Вот у той, что с тысячами, лицо противное было, плаксивое, такие на митингах выступать любят…
– Понятно, – кивнул Петька.
– А та, вторая, с виду даже и ничего… внушает доверие… Но конкретнее ничего сказать не могу! А еще там парень вертелся, тот, которому девка сразу сто рублей дала. Он тоже меня все подзуживал…
– Баба Маня, как же ты, а? – огорченно спросил Петька. – Это ж все элементарно…
– Ах, не говори! Я так на себя зла…
– Ну, ничего, баба Маня, капитан Крашенинников так этого не оставит! – утешал бабушку Петька, ни на секунду не собираясь посвящать в это дело капитана. Они сами отыщут этих жуликов, а там будет видно.
Между тем бабушка, продолжая сокрушаться, напоила Петьку чаем с яблочной шарлоткой, которую привезла из дому, и пощупала внуку лоб.
– Петька, а температура, похоже, спала! – обрадовалась она и сунула ему градусник.
Оказалось, что температура и впрямь понизилась. На градуснике было ровно тридцать семь.
– Вот и слава богу, а то уж мы за тебя испугались, сколько времени температура держалась. Только теперь тебе сил набираться надо. Ты поспи, Петечка! Может, тебе чего-нибудь вкусненького приготовить?
– Да нет, баба Маня, ничего не хочется, я и вправду посплю.
Когда он проснулся и померил температуру, на градуснике было тридцать шесть и три.
– Отлично! – сказала баба Маня и принесла ему чашку бульона. – Теперь пойдешь на поправку! Пока ты спал, тебе твоя Лавря звонила.
– Да? И что говорила?
– Беспокоится, как ты тут!
– Баба Маня, будь другом, дай телефон, – взмолился Петька.
– Ладно уж, Ромео!
И баба Маня принесла Петьке телефон.
– Баба Маня, ты же понимаешь, я при тебе не могу…
– Хорошо, хорошо, ухожу! Но ты не очень забалтывайся, тебе еще нельзя…
И с этими словами Мария Львовна вышла из комнаты. Ей нравилась Даша и нравилось постоянство внука. Вон сколько лет он все влюблен в свою Лаврю.
Но Петька и не думал звонить Даше. Он позвонил Игорю Крузенштерну.
– Круз, это я!
– О! Квитко! Ты ожил?
– Ожил! И даже температура упала, Крузик, есть срочное дело!
– Какое дело, Квитко? Ты спятил? Не успел еще голову от подушки оторвать, а уже новое дело надыбал?
– Ага! – рассмеялся Петька. – Мне его домой принесли, на блюдечке с голубой каемочкой!