Я, Роми Шнайдер. Дневник - читать онлайн книгу. Автор: Роми Шнайдер cтр.№ 69

Шт.: Но с другой стороны вы — возмутительница общественного спокойствия, поскольку что бы с вами ни случилось — не важно, выкидыш, свадьба, развод или новый фильм, — поколение Зисси тут же принимается вопить, взывая к своей чистой, невинной императрице. И тогда для одних вы — шлюха, а для других — всё ещё мадонна, с которой мир сыграл злую шутку.

Р.Ш.: Я хочу покоя. Я ненавижу шумиху и паблисити, весь этот шоу-бизнес. И я вовсе не их Зисси, около которой они все до сих пор отираются. Конечно, тогда было чему радоваться, получив эту роль. Тогда это считалось чем-то вроде счастья.

Шт.: Редкостное счастье. Очень по-немецки: ваш отчим Блатцхайм, которого вы называли «Дэдди», и ваша мать Магда Шнайдер помогли этому счастью.

Р.Ш.: Я никого не хочу обижать, я благодарна моей матери, и мне не в чем её упрекнуть.

Шт.: Может, это и есть ваша «проблема Зисси»? Не желаете никому причинять боль?

Р.Ш.: Это так, именно так, но скорее всего я просто не могу иначе, вот такие у меня жизненные установки. Я даже хотела поменять имя, ещё тогда, в Париже, на Розу Альбах. Но не позволила себе это сделать, чтобы не ранить мою мать. С другой стороны, я же тогда очень хорошо себя чувствовала как дочь и кинозвезда. Весь этот мир кринолинов, вальсов, флирта, всегда в декорациях от Маришки...

Шт.: Любая юная девушка реагировала бы так же. Но ведь сегодня вы знаете, что этот мир Зисси не имеет ничего общего ни с детством, ни с юностью, ни вообще с жизнью?

Р.Ш.: Сегодня — да, но ведь надо было ещё научиться это понимать. Всё, чему я научилась, я узнала из кино, — что-то больше, что-то меньше. В 14 лет я окончила школу и сразу же снялась в фильме «Когда вновь расцветает белая сирень».

Шт.: И значит, жизнь для вас — или кино, или как в кино.

Р.Ш.: Вот именно. Отсюда — моя проблема, почему мне сегодня так плохо. Я сделала слишком много фильмов. Но у меня же двое детей, я люблю их, а они нуждаются во мне.

Шт.: Сколько денег вы, собственно, заработали на фильмах о Зисси?

Р.Ш.: Этого я не знаю, правда. Я никогда не умела обращаться с деньгами, я только знаю, что главным образом на них зарабатывали другие, но денег больше нет. И я не сама их потратила.

Шт.: Стало быть, ваш отчим Блатцхайм их растранжирил?

Р.Ш.: Денег нет, баста. Я полагаю, последний ресторан, в который Блатцхайм вложил мои деньги, когда-то уже тоже потерпел крах. Он всегда обо всём заботился. За четвёртый фильм «Зисси» мне предлагали миллион марок наличными, но я наконец-то, первый раз, сказала — нет. Мне хватило всего этого по уши. Это было в Берхтесгадене. После скандала я ушла в свою детскую и закрылась. Это было так давно. Мне не хватает картинок для этих воспоминаний. Всё это меня больше не интересует, и всё-таки меня это по-прежнему касается. Весь этот тарарам может быть таким прекрасным, а я так его ненавижу. Однажды в Мадриде в аэропорту тысячи людей махали флажками, чуть ли не проткнули меня насквозь. А моя мать стояла позади меня и говорила: «Ну улыбайся же...»

Шт.: Но потом, когда вы двадцатилетней удрали к Алену Делону в Париж, вы больше не желали быть Зисси. И дальше всё пошло хорошо?

Р.Ш.: Да, в Париже всё пошло правильно. Я была влюблена, и была в Париже, и наконец-то без присмотра, — но: что за жизнь, что за жизнь из всего этого получилась...

Шт.: Это вы теперь так говорите, потому что не чувствуете почвы под ногами. Но ведь это же нормально — после стольких фильмов и после развода. Мир, однако, не рухнул.

Р.Ш.: Весь мир, конечно, не рухнул.

Шт.: И ваш мир — тоже.

Р.Ш.: Но что это такое — мой мир?

Шт.: А вот это мы сейчас как раз и пытаемся выяснить. Итак, вам было двадцать, вы заработали миллионы, которые находились у тех, кто так по-доброму и так бескорыстно о вас заботился, и Блатцхайм каждый месяц перечислял вам в Париж 3000 марок.

Р.Ш.: Мне говорили: вот тебе твоя рента — и лучше было бы этим и обходиться. Всякий раз, если я превышала сумму на счёте, я впадала в немилость.

Шт.: Ну и почему вы это позволяли?

Р.Ш.: Ален однажды назвал Блатцхайма гнусной задницей. Это было в Лугано. Да и я раньше говорила то же самое, может, не так грубо. Я же была слишком хорошо воспитана и думала о своей матери. Но теперь это уже ничему не поможет, денег нет. Алена нет. Блатцхайм мёртв. Мама теперь может сказать: неужели всё и правда было так плохо, дитя моё? И я бы её поняла. Я уважаю мою мать, моего брата, моих детей, в том-то всё и дело.

Шт.: Таким образом, вы разругались с экономическим гением Дэдди, с вашим отчимом...

Р.Ш.: ...ничего общего с отцом. Скажем так: со вторым мужем моей матери...

Шт.: ...который бахвалился своим богатством — перед вами, его курочкой, несущей золотые яйца...

Р.Ш.: ...это был мещанский мир, и мне надо было вырваться.

Шт.: Вашим родным отцом был Вольф Альбах-Ретти. Что он для вас сделал?

Р.Ш.: Мой родной отец не был по-настоящему отцом. Увы. Но сегодня я думаю: он слишком рано умер. Может быть, он стал бы мне отцом позже — когда я в нём нуждалась, когда вечно возле меня был тот, другой. Мой отец говорил мне ещё тогда: да плюнь, не волнуйся, я тоже считаю его, того другого, противным, брось волноваться.

Шт.: А потом вы научились обращаться с подобными дэдди, как бы они ни выглядели?

Р.Ш.: Я пытаюсь.

Шт.: Сказали бы вы и сегодня, как при разводе с Мейеном: вот тебе половина моих денег, только впредь оставь меня в покое? Своему нынешнему мужу вы тоже выплачиваете?

Р.Ш.: Нет, те времена прошли, кроме того, мой нынешний брак во Франции из-за формальной ошибки считается недействительным. Ещё во время свадьбы мы заключили брачный договор. Больше я об этом говорить не хочу, потому что дело о разводе сейчас ещё рассматривается.

Шт.: Вернёмся в Париж. Значит, вы жили с Аленом Делоном и наконец вырвались из страны Зисси.

Р.Ш.: Это была не страна Зисси, это был мир Зисси, был всюду, где бы я ни пребывала. Я была упакованная в вату и в комплименты юная дама, которая понимала, как быть вежливой. Но не всегда. Всё-таки я была молодой девчонкой (обрывает фразу).

Шт.: О чём вы сейчас подумали?

Р.Ш.: Простите, что я скажу так по-простецки, но всё это в моей жизни могло бы сложиться гораздо лучше... Если я сегодня знакомлюсь с молодыми женщинами вроде Эвы Маттес...

Шт.: ...театральная артистка...

Р.Ш.: ...да. Она юная, талантливая, но вовсе не такая фотогеничная, как я была когда-то. Я думаю: и ты ведь могла бы так же. Ты ведь тоже имела шанс так же начать, вести нормальную жизнь. Немножко кино, потом театр. Эти молодые актрисы сегодня гораздо более уверены в себе, чем я была тогда... и чем я есть сегодня.