Режиссеры-семидесятники. Культура и судьба - читать онлайн книгу. Автор: Полина Богданова cтр.№ 66

Концептуализм предполагал в режиссере и сценографе наличие рационального, интеллектуального начала. Это было направление, в котором главным было общее решение, концепция. Яновскую никогда нельзя было упрекнуть в излишнем рационализме. Как-то Кама Гинкас в своей беседе с критиком Натальей Казьминой, к сожалению, рано умершей, говоря о своей жене Гете Яновской, рассуждал о женской и мужской режиссуре. Он говорил, что мужская режиссура – это режиссура целого, а для женской больше характеры частности, детали. Наверное, действительно Яновская – представитель женской режиссуры. Но, на мой взгляд, это проявляется прежде всего в умении работать с актером. Правда, мы знаем и некоторых режиссеров-мужчин, которые в превосходной степени обладают этим умением. И все-таки… Женщина-режиссер все решает изнутри человека и, соответственно, актера. Спектакли Галины Волчек, к примеру, всегда отличались этим качеством. Она давала почти неограниченное пространство для актерской игры и гораздо меньше при этом заботилась об общем решении. Генриетта Яновская тоже высказывается в большей степени через актера. Они понимает актеров превосходно и умеет находить и выращивать таланты. Она как бы идет в режиссуре снизу. А вот Кама Гинкас как будто «вставляет» актера в уже готовое решение, рисунок. Так же, кстати, работает и Валерий Фокин. И уже от степени таланта актера зависит, возьмет он ту высоту, которую предлагает режиссер, или нет. Если это крупный самобытный актер, получается превосходный результат. Если актер слабый, роль садится. Яновская действует как будто изнутри актера. Поэтому в ее спектаклях всегда так много превосходных ролей.

В «Женитьбе Фигаро» она заняла своих актеров, приехавших из Красноярска, затем занятых в ленинградском «Вкусе меда», – Э. Осипову и В. Рожина. Она играла Сюзанну, он – Фигаро. Обе роли были превосходны. Графа играл тоже очень интересный псковский актер, выпускник ленинградского театрального института, С. Мучеников. Все были молоды, обаятельны и с помощью полнокровной, обращенной к актеру режиссуры в полную силу раскрыли свои таланты.

Основная тема спектакля – тема ухода от действительности, в которой невозможно себя реализовать. Эта тема была связана с Фигаро, который в этом спектакле был умным, даже талантливым человеком. Но именно в силу ума и таланта он был обречен. Единственное, в чем он видел выход, была любовь Сюзанны. Он надеялся, что брак с этой девушкой придаст его жизни тот недостающий смысл, который так нужен любому человеку.

Тема ухода от действительности, от любой из форм жизненной, социальной активности в контексте 70-х означала одно – неверие. Все напрасно, ничто не сулит перспектив, жизнь, в сущности, проиграна, как скажет вампиловский Зилов, герой, появившийся в драматургии тоже в переломную эпоху, когда начавшаяся в стране реакция лишила интеллигенцию выхода. Таково было чувство очень и очень многих. Не думаю, что Яновская, выстраивая новую систему отношений в классической комедии, имела в виду мотивы, родственные Вампилову. Общность рождало время.

Нет, конечно, не стоило понимать буквально, что все, о чем повествуется в этом спектакле, является прямой моделью советской действительности. Яновская хотела рассмотреть эту тему несколько шире. О сложности реализации таланта вообще. Действительно, это тема на все времена. И дело, может быть, не только в зажимах советской власти. И тем не менее то, что эта тема появилась у молодого режиссера в 70-е годы, было симптоматично. Хочешь не хочешь, но она была созвучна времени. Настроениям эскапизма, социальной подавленности, психологического стресса оттого, что человеческая личность оказалась зажатой в тиски. Выход в этой ситуации тогда был только один – принять законы игры, стать в полную меру советским человеком, пойти на компромисс. Но та группа творческих или вообще интеллигентных людей, к которым принадлежала Яновская, были нонконформистами, ни о каких компромиссах с действительностью тут не могло быть и речи.

Из комедии Бомарше Яновская сделала драму, хотя в спектакле было много живых, смешных моментов. Но все-таки драму, заключавшуюся в том, что Фигаро в результате предавали самые близкие его люди. Возлюбленная Сюзанна, затем граф Альмавива, лучший друг Фигаро, человек, тоже далеко не глупый и хорошо понимающий, что почем. Он не раз говорил Фигаро, что тот с его умом мог бы далеко продвинуться в жизни. Продвинуться? «Шутить изволите», – неизменно отвечал Фигаро, абсолютно не веривший в такую возможность. В графе была только одна черта, которая у Фигаро вызывала досаду. Граф любил произносить фразу «Я так хочу». И эта фраза водружала между ними стену. В ней можно было усмотреть и каприз богатого синьора, и самодовольство эгоистичного человека. «Я так хочу», и точка. Дружбе, равенству – конец.

Этот спектакль производил очень свежее впечатление. И за счет необычности решения хрестоматийной классической комедии. И за счет легкости и юмора, чего здесь было много. И за счет актерской игры – тоже легкой и умной, вызывающей массу ассоциаций. Спектакль, в сущности, рассказывал о современных молодых людях. Ничего специфически французского и исторического тут не было. Ритмы, лексика, пластика, атмосфера – все дышало современной жизнью.

Два спектакля, «Вкус меда» и «Женитьба Фигаро», даже если бы у Яновской больше ничего не было, уже бы создали ей имя. И ввели ее в круг современной думающей режиссуры. Эти спектакли – уже история театра, и история весьма показательная. Мало кто из режиссеров в молодости выглядел столь бескомпромиссно и брал столь чистые ноты. Конечно, у Яновской, вслед за ее героем Фигаро, после всего этого было мало перспектив реализации в большом театре. Честность, бескомпромиссность обрекали молодого профессионала на тот же самый эскапизм, уход от действительности.

Но у Яновской на самом деле была деятельная и живая натура. Ей не давали хода в профессиональном театре. Она открывала самодеятельный, который назывался «Синий мост», и ставила тут то, что хотела. Любимым автором для нее становился А. Володин. Она в одном из интервью говорила о том, что ей казалось в Володине ценным: «…это внезапное, просто оглушительное отношение к человеку! Для советской драматургии действительно невероятное внимание к просто человеку, его судьбе. Не лозунги, не хорошая или плохая работа, а просто судьба! Особенно женские судьбы». Внимание к «просто человеку» было свойственно именно советской драматургии со времен оттепели. Именно оттепель вернула театру человечность, обратила внимание на обыкновенных людей, но тогда верили в то, что каждый, буквально каждый, кого мы можем встретить в толпе на улице, уникален и талантлив. Таланты в людях и умел открывать Александр Володин. Отсюда – то бережное, любовное чувство к героям, которое и отличало этого автора. Именно это чувство привлекало к нему режиссера Яновскую. Человеческая боль, человеческие чувства – все это казалось ей важным и интересным.

Острым социальным режиссером Генриетта Яновская не стала. Свой социальный пафос она позднее перенесет на общественную деятельность, не связанную с театром, когда вместе с Гинкасом будет подписывать письма за освобождение политзаключенных, поздравлять сидящего в тюрьме Ходорковского с днем рождения, с присуждением ему литературной премии, писать ему и по другим поводам, в общем, поддерживать и выражать ему свою солидарность; выступать на различных публичных митингах и говорить о человеческом и гражданском достоинстве. Но это будет уже в Москве в 2000-е годы, когда она возглавит ТЮЗ и приобретет прочное имя в режиссуре.