Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться - читать онлайн книгу. Автор: Алек Эпштейн cтр.№ 44

8. Проблемы безопасности в их стратегическом и перспективном понимании, связанные с воплощением идеи мирного сосуществования, будут рассмотрены в свете наличия доброй воли у всех сторон и в духе искреннего стремления к выяснению взаимных интересов, чтобы наполнить понятие «безопасность» позитивным смыслом, обязывающим всех содействовать ее обеспечению.

9. Стороны приступают к обсуждению окончательного статуса через два года с момента начала переходного периода или раньше, в зависимости от договоренности, но в любом случае не позднее, чем в начале третьего года переходного периода.

10. Не препятствуя осуществлению соглашения об окончательном статусе, начинается неофициальное изучение возможности создания конфедерации с целью нахождения наилучших путей и средств обеспечения стабильности и мира в регионе [217] .

Израильские аналитики пытались понять, почему вдруг Я. Арафат решил декларировать свое признание Израиля как легитимного суверенного государства и, по крайней мере на словах, отмежеваться от терроризма? Ведь на протяжении нескольких десятилетий глава ООП заявлял, что признание Израиля и переговоры с ним исключены и что независимость Палестинского государства может быть достигнута только силой. Суммируя многочисленные аналитические материалы, можно сделать вывод, что, по мнению израильских экспертов, метаморфоза, произошедшая с Я. Арафатом, может быть объяснена тремя основными причинами [218] .

Ослабление идеологии панарабизма на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В 1960-е годы, когда Я. Арафат начал свою международную карьеру, лояльность по отношению к конкретному государству в арабских странах не демонстрировалась и даже осуждалась, в то время как арабское единство было единственной публично декларируемой целью политиков и идеологов [219] . Однако постепенно произошло замещение панарабизма доктриной национально-государственного суверенитета каждой отдельной страны. Это было вызвано как октябрьской войной 1973 года, в которой Иордания участвовать отказалась (в отличие от Сирии и Египта), так и заключением сепаратного мирного соглашения между Египтом и Израилем в 1979 году [220] .

До 1967 года арабо-израильский конфликт концентрировался вокруг условий соглашения о перемирии 1949 года. После Шестидневной войны сам факт продолжения существования Государства Израиль вызывал гораздо меньше сомнений. Более релевантной проблемой стали границы этого государства. Палестинцы все меньше могли надеяться на то, что смогут быть передовым отрядом единых арабских сил, которые смогут «стереть Израиль с лица земли» или «сбросить его в море». Дипломатия А. Садата продемонстрировала, что арабские государства могут иметь свои собственные интересы: отныне каждое арабское государство или народ должны были самостоятельно бороться за реализацию своих целей, не надеясь на незыблемую поддержку всего арабского мира [221] . Сегодня любая попытка Лиги арабских государств представлять общеарабские интересы выглядит искусственной. Более всего от этого неминуемо страдали палестинцы, вся надежда которых на возвращение и создание своего национального государства на протяжении многих лет базировалась именно на панарабской идеологии.

Усиление исламского фундаментализма. Вакуум, возникший после политической кончины панарабизма, частично заполнила радикальная исламистская идеология. Это движение продемонстрировало свою силу в нескольких попытках свержения светских режимов всеми возможными средствами, включая насилие. Исламский фундаментализм проявлял себя главным образом на региональном уровне, представляя собой серьезнейшую угрозу правящим элитам арабских государств. Исламистская революция в Иране в 1979 году и события в Алжире и Судане убедили многих арабских лидеров в том, что для их режимов фундаментализм едва ли не опаснее, чем Израиль. В условиях мира с Израилем они могли даже рассчитывать на сотрудничество с ним (пусть и закулисное) в борьбе с радикальными силами. Кроме того, конец вражды с Израилем означал, что в распоряжении арабских лидеров окажется больше ресурсов и возможностей для политических маневров, а также для привлечения военного потенциала, чтобы справиться с радикальными элементами. Способность Египта и Иордании успешно бороться с фундаменталистской угрозой во многом зависела от покоя на границах с Израилем. Угроза власти ООП со стороны ХАМАСа и «Исламского джихада», проявившаяся в полной мере уже после смерти Ясира Арафата, когда ФАТХ вначале проиграл выборы в Законодательный совет Палестинской администрации (в январе 2006 года), а затем был физически разгромлен в Газе (в июне 2007 года), осознавалась уже в начале 1990-х, побуждая палестинских националистов делать выбор в пользу соглашения с Израилем.

Фактор времени. Одним из наиболее важных факторов, вызвавших начало процесса Осло, был фактор времени. Анализ столетнего конфликта между арабами и евреями и между палестинцами и израильтянами показывает, что время не на стороне арабов. Отвергнув в 1937 году предложения Комиссии Пиля, а спустя десять лет – резолюцию ООН о разделе Палестины, в начале 1990-х политические наследники тогдашних палестинских лидеров мечтали получить контроль над территориями Западного берега и Газы, по площади вдвое меньшими, чем им предлагались в 1947 году, и почти вчетверо меньшими, чем в 1937 году. Войны 1967 и 1973 годов убедили арабов (и в частности палестинцев) в бесперспективности их надежд на то, что Израиль исчезнет с карты мира. Палестинцы решили, что, если на данном этапе невозможно получить «все», то нужно, пока не поздно, попытаться добиться хоть чего-нибудь.

Второй раунд переговоров состоялся 11–12 февраля 1993 года [222] . На этом этапе израильтяне представили первый документ, включавший некоторые конкретные положения. Рон Пундик отметил: «Хочу сказать, что в Израиле идет коренная переоценка позиции в отношении Западного берега и сектора Газы» [223] . Ряд выдвинутых им и Я. Хиршфельдом положений представлял собой значительный отход от прежней израильской позиции. Так, Израиль впервые согласился обсуждать статус Иерусалима на будущих переговорах о постоянном урегулировании. Хотя детали не оговаривались, сам факт подобного согласия был беспрецедентным. Кроме того, выражалось согласие на участие жителей Восточного Иерусалима в выборах будущего Законодательного совета Палестинской администрации, причем они наделялись не только правом избирать, но и правом быть избранными (так в итоге и было в январе 1996 года). Временной промежуток между выборами на Западном берегу и в секторе Газы и началом переговоров о постоянном статусе, который был зафиксирован в Кемп-Дэвидских соглашениях 1978 года, в этом документе не обозначался (в Газа – Иерихонском соглашении этот срок таки был определен – пять лет; они истекли 4 мая 1999 года). В случае провала переговоров Израиль соглашался на международный арбитраж (в арбитражную комиссию входили бы представители Израиля, палестинцев, США и России). Палестинские лидеры отнеслись к израильским предложениям с большим вниманием, А. Куреи (Абу-Алла) обсуждал их с Я. Арафатом, после чего в начале марта 1993 года оба они были приняты для детального разговора президентом Египта Х. Мубараком.