Валерий Харламов - читать онлайн книгу. Автор: Максим Макарычев cтр.№ 5

Борис Сергеевич часто отвозил детей на мотоцикле к своим родителям на Соломенную Сторожку, где с утра до вечера Валерка зимой гонял на коньках, а летом сражался в футбол.

Позднее здесь же, на Соломенной Сторожке, делал свои первые шаги в хоккее и Вячеслав Фетисов, живший в этом районе. «Во дворе нашего дома на Коровинском шоссе была ледовая коробка, которая была построена энтузиастами. Мы там пропадали с утра до вечера, — вспоминал он в беседе с автором этих строк. — В соседнем подъезде жил Сергей Гаврилович, дедушка Валерия Харламова. И он приходил все время, смотрел, как мы играем на площадке. В хоккее он хорошо разбирался. У меня была маленькая майка ЦСКА, которая не подходила по размеру. Как-то ко мне подошел дед Сережа и спросил: “Ты играешь в ЦСКА?” Я ответил: “Да”. — “Молодец!” — сказал он, добавив, что у него там играет внук. Я поинтересовался, кто именно. “Валера Харламов”, — ответил он. “Да ладно, дед, перестань, какой Харламов”. Он улыбнулся и говорит: “Ну, ладно, посмотрим”. А когда мне было лет 12-13, он сказал, что после одного из крупных турниров к нему в гости обещал приехать его внук, легендарный Валерий Харламов. “Я тебя с ним познакомлю”, — сказал дед Сергей».

Сергей Гаврилович Харламов действительно рассказал о талантливом мальчишке со своего двора внуку. Естественно, юный Слава, для которого Харламов был кумиром, все это время жил в ожидании встречи. И вот однажды во двор дома на Коровинском шоссе заехала ослепительно-белая «Волга» с номерами 00-17 ММБ. (Кстати, сочетание ММБ в номере своей «ласточки» Валерий «расшифровывал» как «Милая моя Бегоня» — в честь мамы.)

«В то время машин у нас во дворе вообще ни у кого не было. Так, пара инвалидок была всего в том месте, где я рос. Сама такая машина — это уже круто было, а то, что Харламов из нее вышел, это было вообще как из сказки. Потом, когда они уже пообщались, из подъезда, поддерживаемый Валерием Борисовичем, вышел дед Сергей и сказал нам, пацанам: “Ну что, съели?” Он был горд, что у него такой замечательный внук. Он подозвал меня и сказал внуку: “Валерка, вот этот мальчишка играет в ЦСКА”. Что меня потрясло, Харламов в то время уже был суперзвезда хоккея, но поздоровался он со мной по-простому, за руку, по-дружески потрепал меня по волосам и сказал: “Надеюсь, что мы с тобой вместе еще поиграем”. Улыбнулся своей знаменитой улыбкой, глаза засверкали, сел в свою машину и уехал, — вспоминал об этом напутствии Вячеслав Фетисов. — Для меня это был бог, небожитель. Как игрок и человек он был такой простой и великий одновременно. И улыбчивый, и харизматичный. Прикосновение это его какую-то энергетику мне передало».

В 1976 году Фетисов начал полноценную подготовку к сезону с командой мастеров ЦСКА. Его сразу поставили в пятерку к Михайлову, Петрову и Харламову. Он набрался смелости и сказал: «Валерий Борисович! А вы не помните такого пацана с Коровинского шоссе?» Харламов улыбнулся и спросил у молодого защитника: «Это ты, что ли, был? Ну, елки-палки, что же ты молчал раньше?» Фетисов признался, что ему неудобно было напоминать об этом великому мастеру. «Да ладно, — ответил Харламов. — Дед Серега о тебе постоянно говорил. Мол, пацан всё растет и растет. Хороший хоккеист будет».

К деду Валера всегда приезжал в гости после того, как возвращался в Москву после крупных международных турниров. Возвращался обычно с победой. Деда Сережу он очень любил. «Не бойся, дед, все будет нормально», — часто повторял Харламов. «Дед Сергей всегда гордился внуком и тем, что он не забывает его и заботится о нем», — вспоминал Михаил Туманов, которого называли «хранителем» Харламова.

Многое, очень многое перенял Валерий Харламов от своего дедушки. Трудолюбие, упорство, скромность, присущую мужской ветви рода Харламовых, силу, выносливость, чувство справедливости, наконец. Дед Сергей любил внука искренне, всегда защищал, хотя Валера с юных лет сам мог постоять за себя и дать отпор обидчикам.

Это поколение мальчишек, воспитывавшееся после войны, вообще ничего и никогда не боялось. Валера рос храбрым и справедливым. Мог подраться, но знал и цену чести и совести. С детства был ранимым мальчишкой, который через сердце пропускал любую несправедливость.

Дом Харламовых стоял буквой «П», внутри была хоккейная коробка. Летом ребятня гоняла на ней мяч. И хотя площадку обтянули защитной сеткой, мячи иногда улетали за ее пределы. Тогда и бились окна. Расплачиваться приходилось родителям незадачливых «бомбардиров». Одному парню совсем не повезло. Умудрился за неделю разбить два окна. Получил от родителей по полной программе. Его папа и мама, чьи «финансы после этого спели романсы», запретили сыну играть на площадке. Но за озорниками не уследишь, тем более в рабочее время. Вышел этот «мазила» во двор на следующий день, когда родители были на работе, — и саданул мимо сетки, разбив уже третье окно! Валера взял вину на себя. Платили его родители, хотя Валера был абсолютно не виноват. «Не счесть случаев, когда Валера брал чужую вину на себя, — вспоминает Татьяна Харламова. — Папа из-за этого часто бывал в отделении милиции, которое находилось в нашем дворе. Двор был дружный. Там был стол для игры в теннис, столы для домино. На скамейках всегда сидели старушки. Помню, как, начав играть в ЦСКА, он в первый раз предстал перед местными бабушками в военной форме. Те стали интересоваться: “Валерочка, ну как ты там?” Валера, напустив солидности, ответил: “Не переживайте, 47 из 50 (в стрельбе) выбиваю”. Потом рассмеялся».

Он был чуток к любой несправедливости. Всегда заступался за свою сестру Таню, которая была на 14 месяцев его младше. Однажды от души поколотил мальчишку, который во время уличной ссоры ударил Таню. Дело, со слов его мамы, было так. «Как-то раздался стук в дверь. Открыла. Стоит мальчишка из нашего двора, зареванный: жаловаться пришел, что Валерий его поколотил. Ну, позвала я сына. Спрашиваю, что к чему, а Валерий только что-то зло бурчит. Весь смысл его оправданий или “объяснений” — в извечном мальчишеском аргументе: “А чего он…” Оставила дома, накричала, гулять не пустила», — вспоминала Бегоня, которая за своего сына, как говорят простым языком, «могла порвать любого». А на следующий день в квартиру пришел отец побитого Валерой мальчика. Пришел не для того, чтобы предъявлять претензии. А наоборот, чтобы извиниться за поступок сына. Оказывается, Татьяна в порыве эмоций сказала что-то обидное этому мальчику, тут же получила подзатыльник. Увидев это, Валера «коршуном» бросился на обидчика сестры. Когда же мама ругала, взял всю вину на себя, лишь бы сестренке не досталось. Такие эпизоды, когда Харламов стоял горой за близких, за товарищей и брал вину на себя, будут повторяться, когда он станет заслуженным игроком.

«Мы вообще были с ним очень дружны с юных лет. Как иголка с ниткой, так и мы были с ним. Всюду, всегда вместе. Несмотря на то, что я его младше, в детстве я была его физически здоровее. И выше его, и помощнее. Ему попадало от родителей за меня. Мне никогда не попадало. Мы жили в коммунальной квартире, у нас был стол посередине комнаты. А попадать могло только от мамы. Она была темпераментная женщина, и чуть что (это, наверное, у всех испанцев) она быстренько снимала тапок и с тапком гонялась за ним вокруг стола. Этим бегством мы всегда спасались. Много такого веселого было у нас, — вспоминала Татьяна Харламова. — Мы вместе с Валерой ходили на каток. Я ему всегда говорила: “Представляешь, Валера, если бы вместе с тобой пошли на фигурное катание”. Он смеялся и отвечал: “Не дай бог такую корову, как ты, поднимать!” Ведь я была значительно крупнее его. Это потом он наверстал упущенное, вытянулся».