Душа разведчика под фраком дипломата - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Болтунов cтр.№ 10

В июле 1867 года в своем рапорте Горлов и Гунниус докладывали: «Вопрос относительно выбора наилучшей системы скорострельного оружия нами решен. Новая, усовершенствованная система Бердана превосходит все другие известные доселе в Америке и имеет действительно столь замечательные качества, что мы нимало не колеблемся, предлагая исключительно это ружье для вооружения русской армии. Как результат всех наших трудов за все время пребывания нашего в Америке мы представляем ружье Бердана и его патрон».

Однако, несмотря на то что система была определена, предстояло еще усовершенствовать сам образец новой винтовки. Этим и занялись наши офицеры. По разным источникам, Горлов и Гунниус внесли в винтовку Бердана от 20 до 35 конструкторских изменений и улучшений. Был усовершенствован также и патрон к этой винтовке.

В октябре 1868 года наконец вес работы — от создания винтовки и патрона до подписания контрактов с заводами — завершились.

Карл Гунниус с повой винтовкой отбыл из США в Россию. Горлов остался в Америке. У пего хватало забот: он постоянно находился на заводе Кольта, где выпускались винтовки, следил за выполнением заказа. В конце рабочего дня ему приходилось отправляться на завод в Бриджкорт. Там шло изготовление патронов. Нередко случалось выезжать и в Нью-Йорк для оплаты счетов по заказам.

В общем, здесь он был, как говорят в России, «и швец, и жнец, и на дуде игрец», — конструктор, технолог, финансист, контролер.

Правда, вскоре изменился и его статус. В апреле 1868 года пришло известие Александр Павлович Горлов назначен российским военным агентом в США.

Впрочем, делами о выполнении заказа и поставке винтовок Бердана в Россию заботы Горлова не ограничивались. Только весной 1870 года он отправит на родину последнюю партию оружия — ящики с винтовками и патронами, а еще в 1867 году получит от Арткома задание — собрать наиболее полные сведения о картечнике Гатлинга. Эта система относилась к многоствольному револьверному типу картечник с вращающимися стволами.

Горлов, изучив систему, ответит в Артком, что артиллерийское ведомство США дало оружию положительную оценку и сделало заказ на сотню установок.

Александр Павлович был лично знаком с изобретателем картечниц Ричардом Гатлингом и достаточно хорошо знал их производство, так как они выпускались на том же заводе Кольта. Именно поэтому он сделал окончательное заключение в пользу систем Гатлинга и доложил в Артком, что «введение таких орудий в нашу армию совершенно необходимо».

Горлов занялся усовершенствованием системы Гатлинга и в ходе этой работы по сути создал новый вариант картечницы, приспособив ее под русский патрон. Когда система была создана в Америке, она получила название картечницы Гатлипга — Горлова.

Заказ на изготовление этих картечниц Александр Павлович разместил на хорошо знакомом ему заводе Кольта. Однако на этом его деятельность не закончилась. Он умело работал с компанией «Пушки Гатлинга», и в ноябре 1869 года президент компании подписал свидетельство, которое давало правительству России право изготовлять картечницы на отечественных заводах.

В 1870 году картечницы приняли на вооружение части полевой артиллерии русской армии.

Крупнейший биограф и исследователь деятельности Александра Горлова Т. Ильина, рассказывая об этом периоде его жизни, питает: «Неустанные труды генерала Горлова по созданию нового скорострельного оружия, организация его производства для России и в России подходили к концу. Отправив на родину винтовки, картечницы, револьверы, патроны, их чертежи и станки, он сделал все, что было в его силах, для перенесения американского производства на русскую почву».

Домой в Россию генерал-майор Александр Горлов возвратился в 1870 году. Интересно, что его возвращение сыграло решающую роль в том, что на вооружение русской армии был принят револьвер Смита-Вессона, а не какой-нибудь другой.

Дело в том, что Артком давно ломал голову над поиском нового образца пистолета или револьвера. Спорили специалисты, боевые офицеры, рассматривались разные системы оружия. В 1870 году проводились испытания револьвера Галана, однозарядных пистолетов Бердана и Ремингтона, двухзарядного пистолета Лилиенфельда.

Предварительную победу одержал пистолет Ремингтона. Признали, что пистолет может быть пригоден для вооружения.

Что ж, возможно, так бы и случилось, но Ремингтону не повезло. Из-за океана после длительной командировки вернулся военный агент в США генерал Горлов. Он доставил в Россию усовершенствованный револьвер Смита-Вессона и сумел доказать оружейной комиссии, что это лучший па сегодняшний день револьвер.

В следующем, 1871 году револьверы Смита-Вессона были приняты на вооружение в русской армии, а завод Спрингфельда в США получил крупный заказ на изготовление 20 тысяч револьверов с патронами.

Этот револьвер разных образцов состоял на вооружении в кавалерийских и конно-артиллерийских частях, на флоте и даже в жандармских и конвойных подразделениях.

На родине генерал Горлов задержался ненадолго. Уже в 1873 году Высочайшим повелением он был назначен военным агентом в Англию.

Войдя в курс дел, Александр Павлович обратился к своей любимой теме. В Лондоне на сей раз его привлекло холодное оружие. Как всегда, Горлов обстоятельно занялся изучением вопроса: познакомился с представителями фирмы-изготовителя, побеседовал, как он сообщает, с «авторитетами по фехтованию», прочел некоторые сочинения, касающиеся холодного оружия, разумеется, рассмотрел образцы. И в конце концов пришел к выводу, что «наши нынешние образцы холодного оружия требуют существенных изменений, чтобы не отстать от иностранного».

Об этом в апреле 1874 года в письме на имя военного министра и поведал Александр Павлович Горлов. Аргументы опытного военного агента в Лондоне убедили министра. Горлову выслали несколько образцов офицерского и солдатского оружия и поручили на английском заводе изготовить новые сабли и палаши в соответствии с его предложениями.

А предлагал Горлов вот что. В России главным назначением холодного оружия всегда была рубка, тогда как в Англии и во Франции — «колотие, — считал агент, — как самый опасный для противника способ действия». И потому сабли в этих странах были почти прямыми. А чтобы ими можно было и рубить, рукоятку сабли делали симметричной по весу с обеих сторон.

Нашей кавалерии, считал Горлов, не следовало бы оставаться со старыми саблями и рисковать понести страшные потери. Он предлагал принять один образец сабель для кавалерии, исключив кирасир. Кривизну сабли надо уменьшить, улучшить фигуру сечения, изменить рукоятку.

В следующем, 1875 году генерал Горлов приехал в Петербург и привез с собой новые образцы холодного оружия. Они были переданы в войска для проведения испытаний. Но началась Русско-турецкая война 1877–1878 годов, и о саблях Горлова забыли.

Но сам Александр Павлович о них не забывал. В конце 1879 года он попросился на побывку. Прибыв в Петербург, отыскал свое оружие и вновь начал испытания. И не отступил до тех пор, пока в 1881 году новые шашки и палаши не были приняты на вооружение.