Мы дрались на истребителях - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 24

– Плексиглас на кабинах был хороший?

– Хороший. Видно было хорошо. Мы только мучились до самого конца войны, что у нас прицела не было.

– На самолетах что-нибудь рисовали?

– Да, звездочки мы рисовали, правда, не все. А картинки и надписи были дорогим удовольствием для нас. Не всякому удавалось даже, чтобы тебя сфотографировали.

– Согласны ли вы с фразой Покрышкина, что в начале войны каждый самолет стоил за десяток?

– Покрышкину было хорошо сбивать. Он летал только сбивать, не прикрывать, ничего. Он забирался на высоту. У него был очень хороший обзор. Выискивал цель, на большой скорости подходил, бжик, и пошел. Когда я занимался боевой подготовкой два года, со мной работал его ведомый, я уже забыл, как его фамилия. Мы его расспрашивали, каково было летать с Покрышкиным. Оказывается, Покрышкин ни на кого не смотрел, делал, что хотел, ведомые же должны были его охранять. А что тебя собьют, это дело не его.

– А было такое, что когда у летчика счет приближается к 15, то, чтобы ему присвоили звание Героя, на него начинала работать группа?

– Это бывало. Не то что группа работала специально на него. А летит он в группе, сбивает группа фашиста. И все говорят, мол, давайте, мы ему отдадим, пусть представляют его к Герою. Это боевая дружба. А потом он уже сам другому отдает. Все было делом добровольным. Договаривались сами между собой, обычно начальство даже и не знало. Потом никаких обид на этой почве никогда не было.

– Когда война окончилась, она вам продолжала сниться?

– Она до сего времени снится. Понимаешь? Постановка задач, бои, друзья, и те, что погибли тогда, и те, что только сейчас умирают.

СПИСОК ВОЗДУШНЫХ ПОБЕД А.Е. ШВАРЕВА

В составе 31 ИАП:

В составе 236 ИАП:

В составе 111 ГИАП:

В составе 40 ГИАП:

Источники:

1) ЦАМО РФ, ф. 40 ГИАП, оп. 445254, д. 2 «Журнал учета сбитых самолетов противника»;

2) ЦАМО РФ, ф. 111 ГИАП, оп. 235805, д. 13 «Журнал учета сбитых самолетов противника»;

3) ЦАМО РФ, ф. 112 ГИАП, оп. 382415, д. 1 «Журнал учета боевой работы летного состава полка»;

4) Летная книжка А.Е. Шварева.

В 30-е годы, когда я был мальчишкой, молодежь стремилась к службе в армии. Политическая обстановка была сложная. Мы с детства воспитывались в духе того, что советская страна – единственная в мире, идущая правильным путем, но окружают нас враждебные государства. У всех было в сознании, что так или иначе придется защищать Родину. Тем более что к власти в Германии пришли фашисты, что все с самого начала воспринимали как угрозу нам. Наверное, поэтому и хотелось быть военным, патриотизм ведь тогда был не то, что сейчас.

Очень популярной тогда в народе была авиация, прежде всего военная и полярная. Она на самом деле была любимым детищем народа. Многие в стране знали и восхищались героическими перелетами летчиков Шестакова, Громова, Чкалова, Гризодубовой и других. Знамениты были известные летчики-испытатели, такие, как Супрун, Стефановский и Коккинаки. Отношение к летчикам было схоже с тем, какое было позже к космонавтам.

Многие школьники тогда поступали в аэроклубы. Причем это были не только мальчики, но и девушки тоже. Они учились летать, прыгать с парашютом. В школах стрелковые кружки были распространены. (Я в аэроклубе не учился, не летал и не прыгал с парашютом.)

Я всегда увлекался авиацией, сколько себя помню. Совсем мальчишкой читал всякие книги о полярных летчиках: о Бабушкине, Чухновском, Амундсене, потом мое внимание привлекло спасение челюскинцев семерыми летчиками, первыми получившими звание Героев Советского Союза. Потом война в Испании и на Халхин-Голе. В газетах тогда то и дело появлялись фотографии летчиков, которым присвоили звание Героя. Правда, не писалось, что это за войну в Испании, но я и мой друг Тимур Фрунзе (Фрунзе Тимур Михайлович, лейтенант. Воевал в составе 161 ИАП. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 9 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 1 самолет в группе. Погиб в воздушном бою 19.01.42. Герой Советского Союза (посмертно), награжден орденом Ленина. – Прим. М. Быкова) об этом знали. Ну и, конечно, на мой выбор повлиял мой дядя Артем Иванович. Хронологически его, наверное, можно определить даже как первый импульс, подтолкнувший меня к авиации. Он поступил в 1932-м году на инженерный факультет Военно-воздушной академии РККА имени Жуковского, а в 37-м ее закончил, стал работать вначале военпредом, а потом конструктором. Когда он учился, я у него бывал дома. У него там были чертежи самолетов, рисунки, фотографии, потом он взял меня на аэродром, где я видел, как летает небольшой самолетик, который он сделал с двумя слушателями. В общем, вопроса не было, что я пойду именно в авиацию. Конечно, хотелось стать и авиационным инженером, но летать хотелось больше.

В 1937-м году в крупных городах – Москве, Ленинграде, Киеве – создали военные спецшколы. Причем в начале они не были, как потом стали, артиллерийскими, а просто военными школами, и тогда много ребят пошло туда учиться. Не были исключением я и многие мои знакомые. Например, Тимур Фрунзе, Артем Сергеев, Василий Сталин. Попали мы во 2-ю спецшколу. Первое время там было необычно – мальчишеская военная школа. Поначалу формы не было, но к Новому году вышло решение (мы о нем узнали в декабре), что все спецшколы – а их было не меньше десяти, из которых пять в Москве – становятся артиллерийскими (авиационных спецшкол тогда еще не было).

В результате после Нового года мы уже были в военной форме, а в мае 1938-го уже участвовали в параде. Это тоже было впервые, что несовершеннолетние школьники участвуют в параде, до этого такого не было. Суворовцы уже потом появились.

Лето мы проводили в настоящих военных артиллерийских лагерях. Даже винтовки у нас были, без патронов, конечно. Занятия с нами проводили по артиллерийским орудиям, их наводке и по строевой подготовке. Я проучился еще и 9-й класс в артиллерийской школе. Потом я и два моих друга решили уйти, потому что хотели в авиацию. Тимур Фрунзе тоже хотел в авиацию, но остался в спецшколе. Он же был воспитанником Ворошилова, который был его опекуном, и Тимур не хотел его огорчать.