На войне как на войне. "Я помню" - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 18

Потом было наступление на Котельниково, Кутейниково, освобождали Новочеркасск. Перед Матвеевым Курганом в боях за село Совет меня ранило осколком в левую височную кость, и месяца два я провалялся в полевом госпитале. А после ранения был направлен в 130-ю дивизию, когда линия фронта была уже по реке Миус.

– На Миусе, говорят, были тяжелые бои.

– Тяжелые – это не то слово, а тяжелейшие и очень кровавые. С февраля по июль 1943 года там шли кровопролитнейшие бои местного значения. Мы несколько раз пытались прорвать немецкую оборону, но неудачно, они очень хорошо укрепились. На возвышенности на правом берегу Миуса немцы построили полноценную линию оборону. В тех боях «местного значения» у нас полдивизии полегло… Погибли почти все командиры взводов, рот, батальонов и даже командир нашего полка подполковник Гришин, причем вначале откуда-то прошел слух, что он перешел к немцам… Появились «смершевцы», начали выяснять, но потом его тело нашли на поле боя, а тень на имя, получается, уже бросили…

Там погиб и командарм 44-й Армии Хоменко, а командующего 2-й Гв. а. Крейзера сняли, а на его место назначили Г.Ф. Захарова. Ростовка, Алексеевка, Демидовка, Анастасиевка, я, как вспомню, сколько у этих станиц народу полегло… С тяжелыми боями добрались до Днепра.

– Как вы попали служить в штрафную роту?

– Скажу сразу, что рассказ Ефима Гольбрайха очень и очень точный и правдивый, добавить мне особо нечего. Жалко только, что его не читали создатели сериала «Штрафбат», такую чушь наснимали… Вообще насчет «штрафников» и заградотрядов в последнее время столько нагородили, а он, повторюсь, описал все очень правдиво. Единственный момент, который у меня идет немного вразнобой с его рассказом, это то, что примерно за месяц моей службы в штрафной роте мы почти все время были в обороне на передовой, но ведь у нас и не было возможности наступать, и лишь несколько раз провели разведку боем.

Как я уже сказал, сразу после ранения меня назначили командиром минометного взвода в 528-й сп 130-й сд. Но т. к. младших командиров на передовой всегда не хватало, то вышел приказ ликвидировать должности заместителей у командиров рот. У меня командиром роты был очень опытный капитан Мальцев, но со своим заместителем старшим лейтенантом Кузнецовым он уже сдружился и не захотел расставаться, поэтому его он оставил у себя командиром взвода, а меня как новенького, я там пробыл едва ли месяц, отправили в офицерский резерв армии.

Временное удостоверение

Мне еще запомнилось, что этот Кузнецов на той стороне Миуса с одним минометным расчетом и взводом стрелков захватили маленький плацдарм. Они вырыли в большой возвышенности целую пещеру и там закрепились. И как немцы их ни обстреливали и ни бомбили, ничего с ними поделать не могли.

И вот в 4-м Отделе, изучив мое личное дело, подполковник меня спрашивает: «Учиться хочешь?» Я успел про себя обрадоваться, ну, думаю, сейчас учиться куда-то пошлют. А он продолжает: «Назначаем вас в штрафную роту, после нее и академий никаких заканчивать не надо». Я опешил, как в штрафную роту, за что? Мне объясняют, что к штрафникам командирами направляют только лучших офицеров, чтобы они не только командовать, но чтобы и воспитывать могли. Но я все равно не соглашался, дошло до того, что уже в случае моего неповиновения мне стали угрожать штрафным батальоном. Я все равно ни в какую, молодой был, упрямый, горячий. Этот подполковник дал мне еще времени на раздумье, и тут, когда я выходил от него, встретил моего сокурсника по Гурьевскому училищу. Оказалось, что он уже служил в штрафной роте, рассказал мне, что ничего страшного там нет и почти все то же самое, что и в обычных частях, рассказал о структуре, о плюсах: о двойном окладе, о повышенной выслуге лет. И вот только после его рассказа я согласился.

Так меня направили служить командиром минометного взвода в 274-ю отдельную штрафную роту. Командиром у нас был Георгий Баланда, очень боевой и храбрый офицер, но уж очень любил женщин и выпить: правда, надо отдать ему должное, в состоянии опьянения он никаких решений никогда не принимал.

За что попадали в штрафную роту? Я помню, например, одного прислали за то, что он, будучи завскладом, продал «на сторону» вагон зерна, другого за грабежи магазинов, третьего за дезертирство, были моряки Азовской флотилии, получившие срок за убийство, но об этом я еще расскажу. И была целая банда из Ростова – человек десять, с ними у меня связана целая история.

Я попал в роту, когда в ней оставалось всего человек двадцать, и меня с двумя офицерами отправили в Азов получить пополнение. Добрались мы до лагеря, он был километрах в пяти от Азова, где должны были утром получить 250 штрафников и вернуться в часть. Но ночью была тревога, оказывается, среди штрафников был то ли бывший особист, то ли милиционер, осужденный за превышение власти, но другие штрафники его узнали и хотели убить. Но ему очень повезло, охрана его отбила. Утром два офицера, больше никакой охраны не было, ушли с 230-ю штрафниками, а я должен был привести 25 штрафников, которые остались для выяснения ночного инцидента. Как-то там разобрались, и мы ушли. Отошли буквально на пару километров от лагеря, они сели на землю и говорят мне: «Командир, мы дальше пешком не пойдем». Я, конечно, мог кого-нибудь из них застрелить, такое право у меня было, но мне очень не хотелось прибегать к такой крайней мере. Причем многие из них были из одной ростовской банды, а приговоры на них были со мной. Представьте, если бы они меня убили и забрали эти приговоры, то, считай, опять были бы свободными людьми… Их главарь мне говорит: «Мы поедем до Ростова на речном трамвайчике», я ему возражаю: «У нас же денег нет». – «Ничего, мы эту проблему решим». Я с ним спокойно поговорил, назначил его моим заместителем, а он разбил людей на два отделения и назначил там командиров.

Сутки мы ждали этот трамвайчик и пока ждали, подошел один из этих бандитов и спрашивает: «А в сумке не наши случайно приговоры?» и так слегка ногой ее задел. У меня хватило выдержки не дернуться к ней, не показать волнения: «Да, нет, говорю, ваши со вчерашней командой отправили…» Потом подходит ко мне их главарь: «Товарищ командир, есть разговор, давайте отойдем». Отошли: «Понимаете, один наш товарищ хотел бы присоединиться к нашей команде, чтобы, честно сражаясь на фронте, смыть свои старые грехи». Я немного опешил, конечно, но сказал «ладно». «Новенький» был за углом и присоединился к нам, все на него только молча посмотрели, он, видно, тоже был из их банды. Как я потом узнал – это был матерый рецидивист, насколько я понял, «медвежатник», приговоренный к расстрелу, но ему удалось бежать, и он решил присоединиться к своим товарищам. А вечером ко мне подошел какой-то особист и спрашивает:

– Чьи люди?

– Мои.

– На всех есть документы?

– Да.

– Если кто-то к вашей команде присоединится, подайте условный знак, за вами будут наблюдать.