Величайший рыцарь - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик cтр.№ 71

Чувство со стороны Генриха являлось страстным желанием внимания. Он изголодался по нему, а получал только какие-то крохи – деньги и туманные обещания. Поэтому молодой человек превратился в существо, которое взбрыкивает, внезапно наносит удары и творит зло, пытаясь обратить на себя внимание.

Вильгельм склонился над молодым королем.

– То, что ваш отец не приехал, не имеет значения, – тихо сказал он так, чтобы слышал только Генрих. – Вы король, и, если это должно стать вашим последним путешествием, вам надо отправиться в него с достоинством и величием. Сделайте из своего ухода такое представление, чтобы люди на протяжении исков передавали рассказы о нем своим сыновьям и внукам. Это станет вашим памятником.

Тело Генриха содрогнулось. Он весь горел – жар не спадал. Продолжая тереть кольцо, он посмотрел на Вильгельма глазами, в которых читалась боль.

– Вы правы, – сказал он. – Я покажу отцу, из чего сделаны короли, а когда он услышит о моем конце, то оденется в траур и погрузится в печаль. Моя смерть будет мучить его до конца его дней. Я прощу его, потому что должен, но он никогда не простит себя.

Вильгельму стало дурно от этого ответа. Даже теперь Генрих думал о мести отцу. Маршал отчаянно боялся за душу молодого короля и очень остро ощущал провал. Его задачей было обучение Генриха, внушение ему понятий чести и благородства. Молодой Генрих должен был стать славным и великолепным, но вместо этого заканчивал жить вот так. Грязь, убожество, смерть и извращенные чувства.

* * *

Генрих стал готовиться к смерти, организуя ритуалы со всей тщательностью, с которой когда-то готовился к турнирам и появлению при дворе. Вместо облачения в прекрасные одежды, пахнущие кедром, из которого были сделаны шкафы, он раздал одежду слугам и вассалам, оставив себе только полотняную ночную рубаху. Он раздал и драгоценности, за исключением кольца с сапфиром. Это кольцо Вильгельму было поручено после смерти Генриха вернуть его отцу. Он исповедовался и покаялся в грехах епископу Кахорскому, а затем повторил свою исповедь перед рыцарями боевого отряда. Он даже смог пошутить, как будто его сознание вышло за пределы страданий тела благодаря трагической драме обрядов, которые проводились. Но силы были на исходе, и Генрих рухнул на подушки, с трудом хватая ртом воздух.

– Пока все, – выдохнул он. Грудь его напряженно вздымалась и опускалась, рот открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. – Насыпьте пепла на пол и обвяжите мне шею веревкой. Я умру как истинно кающийся грешник.

Некоторые рыцари были против подобной демонстрации набожности, считая, что Генрих заходит уж слишком далеко, но Вильгельм приказал им сделать все так, как хочет их господин: это поможет ему в загробной жизни. Когда слуги устроили ложе на полу, а другие отправились вниз за холодным пеплом, Генрих схватил Вильгельма за руку.

– Моя клятва поклониться Гробу Господню в Иерусалиме… Маршал, Вы должны ее выполнить вместо меня, – у него на лбу снова выступил пот, а тело свело сильнейшей судорогой. – Боже праведный, спаси меня… – Он отчаянно впился пальцами в кисть Вильгельма с такой силой, что на руке должны были остаться синяки. – Поклянитесь мне… поклянитесь мне, что ради спасения моей и вашей души вы сделаете это для меня, – умолял он.

– Клянусь! – Вильгельм сжал его руку и держал, пока не прошел приступ. – Я не подведу вас…

Хватка Генриха медленно слабела, потом он отпустил руку, и она безвольно упала вдоль тела.

– Вы никогда не подводили меня, Маршал, – тяжело дыша, сказал он и зажмурился. – Возьмите моих лошадей… Они вам хорошо послужат. Мой отец… проследит, чтобы вы были всем обеспечены… Скажите ему, что я умер достойно.

У Вильгельма перехватило горло.

– Я все сделаю, сир.

– И моя мать… Позаботьтесь, чтобы она узнала эту новость от друга.

– Все будет сделано, сир.

Он с готовностью принимал груз, который на него взваливал Генрих, потому что это в некоторой степени избавляло его от той ноши, которую он уже нес на себе. Возможно, если он попросит у Господа об отпущении грехов у Гроба Его, то ему простится грех разграбления церкви святого Амадура.

Рыцари из боевого отряда молодого короля нежно подняли своего господина с постели и уложили на слой пепла на полу.

Тело его было легким, как у дохлой мухи, высосанной пауком. Джеффри де Лузиньян колебался, не желая надевать веревку на шею молодого короля, но Генрих настоял. Приказ был отдан свистящим шепотом сквозь синие губы. Ему дали крест, чтобы он сжал его руками, а потом, опустив мечи, рыцари встали вокруг него. Священники молились за его душу.

Пока Генрих еще мог говорить, он шепотом сообщил о своем желании: он хотел, чтобы его глаза, мозг, сердце и внутренности похоронили в небольшом монастыре в Граммонте, а тело – в церкви Божьей Матери в Руане.

– Все будет сделано, сир, как вы хотите… – заверил его Вильгельм.

– Как я хочу… – Генрих горько улыбнулся. – Именем Господа заклинаю: помните меня.

Он замолчал. Солнечный свет струился сквозь открытое окно, и Вильгельм наблюдал за голубями, которые кружили над хлевом, покрытым красной черепицей. Легкий ветер приносил запах пыли и цветов. Генрих Плантагенет, сын и наследник короля Англии, умирал в самом расцвете сил, жарким летним днем. Солнечные лучи перемещались по полу, создавая узоры, а потом коснулись и ложа из пепла. Они окрасили волосы Генриха бронзовым цветом и выхватили три седые пряди у негo на лбу. Его грудь вздымалась и содрогалась – он пытался дышать, но легкие уже отказывались служить ему. Наконец наступил момент, когда они перестали втягивать воздух, и душа оставила тело.

На мгновение воцарилась тишина. Их не просто покинул молодой король, он забрал с собой и надежды, стремления и средства к существованию рыцарей своего боевого отряда. Вильгельм опустился на колени рядом с Генрихом, встав на пепел. Он проверил, есть ли дыхание, пульс, но ничего не уловил. Маршал перекрестился, встал и шагнул назад.

– Пусть Господь упокоит его душу, – сказал он.

За его спиной послышалось легкое шуршание одежды и звон оружия. Это другие тоже перекрестились. Вильгельм даже ожидал, что облако закроет солнце, провожая душу Генриха из этого мира, или на землю рухнет голубятня, но ничего подобного не произошло.

Другие смотрели на Вильгельма, ожидая его указаний. Маршал запер свои страдания в глубине души, куда никто не мог добраться.

– Нужно многое сделать, чтобы доставить нашего господина в Руан, – сказал он, возвращаясь к насущным делам. – Следует сообщить его отцу. – Вильгельм наклонился над телом и аккуратно снял с пальца Генриха сапфировое кольцо. – Где Вигайн? Отвези это королю в Лимож. Скажи ему: Вильгельм Маршал передает, что Генрих, молодой король, сын короля, умер от лагерного тифа, и мы завезем тело в Лимож по пути в Руан.

– Хорошо, сэр, – произнес Виганн.

Писарь получил нелегкое задание. Ему предстояло сообщить новость о кончине сына отцу, который отказался приехать к постели умирающего. Однако это надо было сделать, и именно Вигайн был посыльным в первый раз. Вигайн поклонился Вильгельму, потом склонился над телом Генриха и приложил ладонь к его лбу.