Встречи на перекрестках - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Примаков cтр.№ 97

Именно в это время акцент в российской позиции был сделан на то, чтобы не допустить применения силы НАТО против Югославии. Опасность такого сценария становилась все более очевидной, хотя мы понимали, что осуществить его не так-то легко. Целый ряд европейских государств, в том числе членов НАТО, колебались.

Многим вообще не было понятно, как, против кого и с какими результатами применять силу. Бить с воздуха по Косову? Высаживать войска? Как представлялось, не так уж много желающих было пойти на неизбежные (в случае сухопутной акции) потери. Некоторые европейские политики не могли не задумываться и над тем, что применение натовской силы могло укрепить позиции тех, кто мечтает о Великой Албании, в составе которой видит не только Косово и Санджак, но и мусульманскую часть Боснии и албанскую часть Македонии.

Я как-то сказал М. Олбрайт: «Россия присутствует на Балканах много лет. Когда американцы хотят навязать Балканам свои рекомендации, не советуясь с нами, или решить по-своему существующие здесь конфликты, то это может быть сопоставимо с тем, если бы мы, к примеру, предпринимали какие-то усилия в отношении, скажем, Мексики, не принимая во внимание или абсолютно абстрагируясь от опыта США».

В момент самого накала страстей Ельцин обратился с посланием к Милошевичу и срочно пригласил его в Москву. Встреча президентов состоялась в Кремле 16 июня 1998 года. По ее итогам договорились принять совместное заявление, текст которого тут же в Кремле отрабатывали Милошевич с его коллегами, министры иностранных дел и обороны России со своими коллегами.

Мы добились того, что югославская сторона заявила о готовности продолжить переговоры по всему комплексу проблем, включая формы автономии края; не осуществлять репрессивные действия против мирного населения; для налаживания доверия обеспечить свободу передвижения на всей территории Косова; гарантировать полный доступ в край гуманитарных организаций, включая Международный комитет Красного Креста (МККК) и Управление верховного комиссара по делам беженцев (УВКБ); не ограничивать возможности ознакомления с ситуацией дипломатическим представителям иностранных государств, аккредитованных в СРЮ, и международным организациям. Было заявлено также о беспрепятственном возвращении всех беженцев и перемещенных лиц на основе программ, согласованных с УВКБ и МККК.

Самым больным стал вопрос о выводе из Косова югославского спецназа. На наши настойчивые просьбы Милошевич отвечал: «Поймите, что без прекращения активных действий ОАК даже объявление о возможности такого вывода приведет теперь уже к волне сербских беженцев из Косова». В конце концов остановились на такой формулировке: по мере прекращения террористической активности силы безопасности будут сокращать свое присутствие вне мест постоянной дислокации.

Было объявлено также о готовности СРЮ начать переговоры с ОБСЕ о приеме ее миссии в Косове одновременно с восстановлением членства СРЮ в этой организации.

Это был прорыв. Все объективные наблюдатели пришли к выводу, что Россия дипломатическими средствами сняла перспективу применения силы против Белграда. Однако еще в течение длительного срока опасность удара существовала и даже нередко искусственно создавались драматические ситуации, которые якобы принуждали НАТО повышать степень готовности к осуществлению военных действий. Главным «аргументом» было не реальное развитие обстановки в Косове, а несогласие Милошевича вывести спецназ.

А в Косове после совместного заявления, подписанного в Москве, положение начало улучшаться, чему способствовали поездки в различные районы края дипломатов и представителей гуманитарных организаций, аккредитованных в Белграде. Российский посол рассказывал, что западные коллеги после таких поездок часто не разделяли настроения в их столицах, где продолжали превалировать пессимистические и явно односторонние оценки.

В таких неоднозначных условиях мы на Смоленской площади пришли к следующим выводам:

продолжать контакты с Милошевичем с целью подвигнуть его к выполнению в полном объеме московских договоренностей, – эта часть работы успешно осуществлялась в дальнейшем И.С. Ивановым;

установить и развивать диалог с албанской стороной для того, чтобы способствовать началу, а в дальнейшем – успеху переговоров;

активизировать контакты с действующим председателем ОБСЕ министром иностранных дел Польши Б. Геремеком, добиваясь сближения позиций этой организации с Белградом – я встречался и говорил много раз по телефону с Брониславом Геремеком, найдя в его лице умного и ответственного партнера, правда не всегда обладающего свободой маневра;

в контактной группе сосредоточиться на выработке формулы о будущем статусе Косова в рамках Югославии с целью предложить ее сторонам в качестве основы для переговоров – этим занимался главным образом Н.Н. Афанасьевский;

поощрять и поддерживать параллельные дипломатические усилия США с тем, чтобы максимально использовать их в интересах дела и постараться вовлечь американцев в лоно политического урегулирования конфликта.

Дальнейшая хронология важнейших событий следующая.

С 6 июля в Косове начала работу Международная дипломатическая миссия наблюдателей.

8 июля в Бонне контактная группа приняла заявление по Косову с призывом прекратить враждебные действия и возобновить прерванные переговоры. Было одобрено также конфиденциальное приложение, касающееся будущего статуса края.

21 июля в Лондоне эксперты контактной группы обсудили документ о возможных вариантах статуса Косова. Окончательный вариант документа был передан сторонам англичанами от имени группы в начале августа.

При содействии «негласного посредника» – посла США в Македонии К. Хилла 13 августа было объявлено о сформировании новой переговорной команды косовских албанцев. До этого с Хиллом тесно контактировал Афанасьевский. В конце августа К. Хилл передал С. Милошевичу и И. Ругове проект Промежуточного соглашения по Косову.

Казалось бы, дело идет к политической развязке. Но в этот момент над Белградом вновь была занесена угроза натовского удара. Центром борьбы стал Совет Безопасности ООН, где англосаксы упорно хотели провести резолюцию по Косову со ссылкой на главу VII Устава ООН, которая предусматривает в случае угрозы международному миру эскалацию санкций вплоть до применения силы. Глава VII была использована один раз – для санкционирования под флагом ООН войны в Корее. Тогда наш представитель отсутствовал и резолюция не была заветирована. Теперь мы постарались учесть уроки прошлого и открыто заявили о том, что будем такую резолюцию ветировать.

В сентябре я отдыхал на Черном море, в Сочи. Собственно, назвать это отдыхом было не совсем правильно. Во всяком случае, ко мне приезжали, в том числе для переговоров, абхазский лидер Ардзинба и другие, все время я связывался с Москвой или мне звонили оттуда, и не только из Москвы. Так, Кинкель попросил закрыто принять его представителя Ишингера, который «должен привезти и прокомментировать архиважное личное послание по Косову». Германия, как известно, не являлась членом Совета Безопасности, но из телефонных разговоров с нашим представителем в ООН (с ним я тоже был на связи из Сочи, и не раз), а также с И.С. Ивановым, который в МИДе остался, как говорят, «на хозяйстве», я понял, что в этот момент ратовали за удар по Косову и, следовательно, были заинтересованы в принятии резолюции со ссылкой на главу VII в наибольшей степени, пожалуй, немцы.