Встречи на перекрестках - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Примаков cтр.№ 36

На состоявшейся встрече, организованной все тем же агентом, Резун признался в принадлежности к ГРУ, назвал свое воинское звание – капитан – и согласился сотрудничать с СИС.

Любопытно, что, несмотря на его разглагольствования о несогласии с режимом, утверждение о том, что отец и мать его были якобы репрессированы, британская разведка на основе изучения его личности пришла к четкому убеждению: основным мотивом его сотрудничества является материальная выгода.

Полученные сведения не вызывали ни грана сомнений в их достоверности. От этого же источника наша внешняя разведка получила полный список тех сотрудников СИС, которые работали по Резуну [17] . Однако, поскольку сведения были получены от особо оберегаемого источника, подключать к работе с ними можно было только очень ограниченный круг. Но дело было не только в этом. Речь шла о сотруднике ГРУ – другого разведывательного ведомства, и нужно было тщательно продумать согласование всех необходимых мероприятий. Не исключаю, что согласованию мешала существовавшая некоторая разобщенность между двумя нашими спецслужбами.

Так или иначе, но 8 июня 1978 года Резун связался со своими хозяевами из британской разведки, обрисовал ситуацию таким образом, что находится на грани провала, и был вывезен с семьей через аэропорт в Базеле в Великобританию.

Наш источник сообщил, что уход Резуна не привел СИС в уныние. Весь период сотрудничества с англичанами Резун постоянно боялся разоблачения, опасался досрочного отзыва в Москву за бездеятельность (он даже оказался неспособным реализовать предложение англичан помочь ему в вербовке иностранца для повышения престижа в резидентуре ГРУ).

Так подробно я рассказываю о деле Резуна еще и потому, что он сейчас фигурирует на Западе чуть ли не как крупный писатель, который в своих книгах и интервью, будучи «идейным борцом» за свободу, поведал миру о «невероятных преступлениях ГРУ».

Очень хорошо о мотивах предательства пишет в своей книге В. Кирпиченко: «Во всех известных случаях предательства никаких идеологических мотивов не просматривается. Причины его самые прозаические и низменные: казнокрадство и, как следствие, вербовка иностранной спецслужбой на основе компрометирующих материалов; бегство от больной или нелюбимой жены; уход от семьи с любовницей; пьянство и деградация личности на этой основе; трусость, проявленная при столкновении с иностранной спецслужбой; патологическая жадность к деньгам и вещам; половая распущенность; боязнь ответственности за промахи в служебной деятельности; бездушное или неприязненное отношение к своим ближайшим родственникам и даже желание отомстить своему начальнику ценой собственной измены. В этом далеко не полном наборе мотивов предательства возможны самые удивительные сочетания и комбинации» [18] .

Бросается в глаза схожесть черт объекта вербовки в модели ЦРУ с признаками предательства, описанными Кирпиченко. Очевидно, что и наши спецслужбы руководствуются аналогичным «набором» в своих вербовочных подходах. Конечно, заинтересованность в разработке и привлечении на свою сторону, особенно работников спецслужб других стран, проявляют все разведки мира. Но…

В то время, когда я пришел в «Ясенево», уже обозначилось резкое снижение активности в той части работы, которая называется в разведке «человеческим фактором». После августа 1991 года многие находились в ожидании. Сказывалась не только некоторая растерянность в связи с реорганизациями и перестановками, – ряд руководителей спецслужб, в том числе ПГУ, а на первых порах и СВР, избегали таких острых мероприятий, как разработка сотрудников спецслужб противоположной стороны, чтобы не осложнить отношения с западными государствами. Все еще ждали, что и они пойдут хотя бы на изменение форм своей работы.

В этом отношении очень характерным было дело кадрового сотрудника ЦРУ Леонарда Хермана Белгарда, о котором мне подробно доложили. Судя по «файлу», мы знали всю его подноготную. Белгард, 1946 года рождения, в совершенстве владеющий русским языком, говорящий свободно на французском и испанском и в меньшей степени – на немецком и шведском, поступил на работу в Центральное разведывательное управление США в 1978 году. До этого он был юрисконсультом ряда филиалов западногерманских фирм в Соединенных Штатах. Еще во время его первой командировки в Мексику, где он работал под прикрытием третьего секретаря посольства США, Белгард, активно устанавливающий контакты с сотрудниками посольства СССР, попал в поле зрения нашей внешней разведки.

С июля 1981 по август 1983 года Белгард находился на работе в генконсульстве США в Ленинграде, с июля 1982-го был назначен руководителем опергруппы ЦРУ. Весь этот «ленинградский период» Белгарда был полностью прозрачным для КГБ – в результате потерпел провал один из его ценных агентов. В Лэнгли, судя по всему, были далеки от определения истинной причины провала, и Белгард был в октябре 1983 года направлен в очередную командировку в Женеву под прикрытием сотрудника постоянного представительства США при Европейском отделении ООН. Располагая о нем значительным объемом информации, ПГУ активно отслеживало его и в Женеве. В частности, под непосредственным контролем нашей внешней разведки Белгард вел разработки двух советских граждан, а также девяти представителей ГДР, Чехословакии, Польши, Болгарии и Венгрии. Через этих лиц было доведено до Белгарда немало дезинформационных сведений.

С октября 1988 по июль 1991 года он уже находился в командировке в Швеции, получив повышение и работая заместителем резидента ЦРУ под прикрытием первого секретаря американского посольства. Мы знали, что, помимо своего главного интереса – установления отношений с сотрудниками советских учреждений в Швеции, – Белгард поддерживает связи с агентурой американских спецслужб из числа советских граждан, прибывающих на встречи в Швецию, другие Скандинавские страны. При этом американец выступал под вымышленными фамилиями, менял свою внешность.

Хотя Белгард, судя по нашим данным, считался в ЦРУ опытным и удачливым специалистом, в результате одного из просчетов в работе с советским гражданином он был спешно переведен в Париж в сентябре 1991 года. В Лэнгли, наверное, посчитали, что «сбой» в Стокгольме – это единичная неудача Белгарда.

На основе многолетней игры была детально отработана операция с целью привлечения этого представителя ЦРУ к осознанному сотрудничеству с внешней разведкой России. Расчет делался на то, чтобы раскрыть американцу истинное положение вещей, когда в течение многих лет он практически работал под контролем ПГУ, а затем СВР, и одновременно предложить ему организовать «очередной успех», чтобы еще больше укрепить свою профессиональную репутацию. Операция, по мнению тех, кто ее готовил, имела большие шансы на успех. Однако было принято решение от мероприятия воздержаться. Правильно ли мы поступили? Не могу однозначно ответить сегодня на этот вопрос.