Тайный агент Ее Величества - читать онлайн книгу. Автор: Алла Бегунова cтр.№ 25

С высоты нынешнего опыта и знаний Аржанова оценивала этот шаг как опрометчивый. Только талисман и мог спасти русскую путешественницу от всяческих напастей, обрушившихся на нее. Наверное, такую задачу камея с богиней Афиной-воительницей выполнила. Сегодня Флора хотела бы полагаться не на талисман, а на нечто более простое, но существенное. Например, на меткость канониров корабля «Хотин», на слаженные действия его команды, на умение капитана бригадирского ранга Козлянинова плавать в южных морях как при полном штиле, так и при штормовых ветрах, дующих здесь в октябре и ноябре…

По завершении своем «чистка перышек» обыкновенно приводила к критическому осмотру всей имеющейся в гардеробе одежды и украшений, хранящихся в шкатулках. Возникало желание дополнить их комплект каким-нибудь новым предметом, более красивым и совершенным, чем остальные. Оттого ввечеру Аржанова вместе с Глафирой, закутавшись в накидки «фериджи», сели в крытую татарскую арбу и в сопровождении слуг, тоже одетых в восточные наряды, поехали в центр города, в ювелирную лавку турецкого купца Хасана.

Дорога, петляя, спускалась со склона горы Митридат к морю, и на одном из ее поворотов Анастасия остановила экипаж. Отсюда Керченская бухта была видна как на ладони. Немало судов находилось в ней. Но ближе всех к горе стоял «Хотин», освещенный солнцем, клонящимся к горизонту.

На корабле, пользуясь безветренной и ясной погодой, устроили парусное учение. Он то внезапно одевался во все паруса, то столь же быстро снова оставался с тремя оголенными мачтами. Когда бело-серые полотнища скатывали, становилась видна его желтоватая палуба. Там, на шканцах, у штурвала, Анастасия различила рослую фигуру капитана бригадирского ранга. Изредка, приложив рупор к губам, он что-то кричал подчиненным.

Матросы, взобравшись на реи, работали с изумительной скоростью и в мертвой тишине. Упираясь ногами в перты, или канаты, протянутые под реями, они пребывали на головокружительной высоте, но действовали дружно, четко, уверенно. При малейшей неосторожности любой из них мог сорваться вниз. Падение на палубу сулило смерть или тяжелое увечье. При падении за борт, в воду, спасение еще было возможно.

Но не стоило мореходам думать об этом. Стоило рассчитывать на собственные силы, сноровку, флотскую выучку. «Одна рука — для себя, другая — для корабля» — такой матросской присказке следовали сейчас те, кто, балансируя на пертах, левой рукой обнимал толстое круглое тело рея, а правой лихорадочно работал, подбирая огромное полотнище, сшитое из полос хлопчатобумажной ткани.

— Марселя менять! — раскатился над водной гладью громоподобный голос капитана бригадирского ранга, и Аржанова его услышала.

Тут-то она и узнала абсолютно все про эти самые марсели. Оказывается, данное слово относилось к парусам, расположенным на мачтах прямо над нижними, или штормовыми, парусами.

Матросы, которые находились примерно на двадцатиметровой высоте над палубой «Хотина», принялись снимать марсели, ими же недавно поставленные. Вместо них им подали из шкиперской кладовой свернутые в валик другие, запасные паруса. Цель учения заключалась в следующем: в кратчайшее время привязать новые паруса к реям при помощи особых веревок — ревантов.

Видимо, между фор-марсовыми и грот-марсовыми при проведении подобных операций существовало некое соревнование. Не обращая внимания на страшную высоту, они точными движениями привязывали реванты, продетые в отверстия на краю паруса, к рею. Команды на обеих мачтах старались вовсю. Но победили фор-марсовые. Они переменили марсель за восемь минут, а грот-марсовые — за десять.

Козлянинов на сей раз не произнес ни слова. Подняв голову и повернувшись в сторону грот-мачты, он значительно погрозил матросам кулаком. Раздалась команда: «С марсов и салингов — долой!» Моряки, по вантам сбежав вниз, выстроились вдоль левого борта трехмачтовика.

Аржанова приказала кучеру ехать дальше. Если бы она осталась, то увидела бы завершение парусных учений вполне естественное на кораблях военного флота в те времена. Козлянинов по-своему рассудил участников соревнования в скоростной установке марселей. Тех, кто промедлил лишние минуты, он отправил на бак. Там восьмерых грот-марсовых поджидали два унтер-офицера с линьками — короткими тугосплетенными просмоленными веревками с узлом на конце. Они старательно исполнили приговор капитана: каждому матросу — пятнадцать ударов линьком по голой спине.

Но это было еще по-божески.

Так думала вся команда «Хотина».

Насчитывалось же в ней немало людей разных возрастов, навыков и познаний. От нескольких кают-юнг, прислуживавших офицерам, до двух десятков матросов первой статьи, отбывших на флоте уже пять лет, до двух с половиной десятков простых матросов, сего почетного звания еще не удостоенных, до канониров, что работали при орудиях, солдат морской пехоты, нужных при абордажных столкновениях с неприятелем, до мастеровых, поддерживавших в должном порядке сложное корабельное хозяйство: одного ботелера, бондаря, слесаря, двух плотников, двух парусных учеников, двух конопатчиков, двух поваров.

На флагманский корабль команду подбирали очень тщательно, и флотские традиции эти люда чтили свято. Что делать, коль лупцовка существовала здесь давно. Однако капитан бригадирского ранга в течение трех месяцев командования еще никого на засек до смерти, никому не назначил более сорока ударов. «Оченно добер его высокоблагородие», — рассуждали между собой матросы, канониры и морские пехотинцы. Мастеровые, коих ранг равнялся унтер-офицерскому, осведомлены были лучше. Их суждение в том состояло, будто бы Козлянинов, сам два года будучи в английском флоте, где рядовых колотили нещадно, сначала на должности матроса, потом — боцмана, потом — штурмана, проникся глубоким сочувствием к суровой доле простого люда и оттого нынче не зверствовал, а поступал по неписаным законам морского братства.

Когда возникли эти законы, корабельные служители не задумывались, ибо, кроме службы на «Хотине», мало чего знали. Заглянуть же требовалось далеко, в последние годы XVII века.

Царь Петр, смолоду возмечтав о море, принялся строить корабли, фрегаты, скампавеи, галеры, шнявы, боты. Мечтой своей он надеялся увлечь подданных. Однако жители Среднерусской возвышенности, отродясь моря не видавшие, бескрайних водных пространств боялись, на кораблях служить не хотели, морскую науку воспринимали с превеликим трудом. Тут-то и принялись инструкторы-иностранцы вбивать флотскую премудрость «кошками».

Это изобретение английских джентльменов (cat-o-nine tails) применялось с XII века на всех флотах Европы. Плеть имела короткую рукоять из дерева и девять веревочных концов— «хвостов» длиной до 60 см. На каждом «хвосте» делали по три узла. Если требовалось усилить наказание, то количество узлов увеличивали. «Кошками» секли нерадивых матросов на виду у экипажа, возле грот-мачты. Данная корабельная традиция показалась великому реформатору России совершенно неизбежной и вполне допустимой. В Уставе Морском, лично им написанном, он упоминал о «кошках» неоднократно.

Не скоро сказалась эта наука, но в конце концов самодержец достиг желаемого. Молодой российский военный флот на Балтике впервые наголову разгромил шведов в июле 1714 года при Гангуте и шесть лет спустя, в июле 1720 года, повторил победу в бою при острове Грангам.