Ассасины - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 66

Это был Ачейко. Видимо, матери кривича какая-то злая колдунья напророчила беду, когда она была на сносях, потому что судьбу ее сына счастливой никак нельзя было назвать. Едва он обрадовался, что идет в поход вместе с Вилком, как Хальфдан продал его торговцу рабами. Все это случилось на одном из привалов. Несколько данов во главе с вождем отправились разжиться съестными припасами и взяли с собой Ачейков качестве мула – якобы для того, чтобы он притащил продукты на своем горбу.

Видимо, все было заранее договорено, потому как Хальфдана уже ждали. Как он умудрился послать весть мусульманину, торговцу живым товаром, и когда, осталось для Ачейко загадкой. Но куш за него вождь получил добрый. Юноша вырос хоть и не очень высоким, но крепким, а кроме того, принадлежал к племени славян, которые особо ценились на Востоке в качестве рабов – были сильными, выносливыми и неприхотливыми.

Ачейко недолго пробыл у торговца. На первом же невольничьем рынке его купил к-б-тан куркуры, которому позарез нужны были такие здоровяки, как гулям-и-руси. Нельзя сказать, что к-б-тан плохо относился к своим рабам; он был хорошим человеком. В этом вопросе Ачейко хоть немного повезло.

Он питался с того же котла, что и команда судна, его никто не бил, а работа хоть и была тяжелой, но у рабов-грузчиков хватало времени хорошо отдохнуть, пока куркура совершала переход по морю.

И вот теперь такое несчастье… Ачейко был в отчаянии.

Он даже не помышлял вернуться в родные края; тут хотя бы жизнь сберечь, но для начала нужно не умереть с голоду. Поэтому, попав в рыбацкое селение, он первым делом начал просить еду, сильно коверкая слова. Однако от него все шарахались, как от прокаженного. Неужели в этих людях нет ни капли сочувствия к несчастному?! Уж не принимают ли его жители селения за шпиона?

Тогда Ачейко вспомнил про ас-Синана. Он принял грозный вид, подошел к кучке рыбаков, живо обсуждавших какие-то новости, и сказал на языке сарацин, ударив себя ладонью в грудь:

– Ас-Синан! Я хочу есть!

Его слова произвели такое впечатление, будто прямо в рыбаков попала молния. Они даже пригнулись и посмотрели на Ачейко с таким ужасом, словно он был, по меньшей мере, шайтаном – юноша уже знал, что это за зверь. Но дальнейшее развитие событий подтвердило, что его действия совершенно правильные. Солнце еще не успело передвинуть на следующее деление тень от высокого штырька солнечных часов, торчавшего в центре небольшого круга (часы находились на центральной площади селения), как ему со всех сторон понесли еду и даже пиво.

Ачейко не стал есть прямо на людях. Он лишь спросил:

– Где находится ас-Синан? Куда идти?

Все замахали в направлении единственной дороги, которая вела из селения, и Ачейко, отягощенный узлами с продуктами, потопал по мелкой въедливой пыли к виднеющимся вдалеке горам. Так он шел четыре дня, и во всех селениях, встречавшихся ему на пути, имя ас-Синана приводило дехкан в трепет, и ему не было отказа ни в чем.

Наверное, попроси Ачейко у них коня, ему точно дали бы. Но он постеснялся, потому что это было бы верхом нахальства.

На пятый день с ним приключилось событие, которое очень ему не понравилось. Его догнали три всадника на превосходных арабских скакунах, и один из них спросил:

– Это тебе нужен ас-Синан?

– Да, – согласно кивнул Ачейко, с трудом вникнув в смысл сказанных слов.

И это было последним, что он сделал по своей воле. Всадники соскочили с коней, схватили юношу, связали его и, перебросив через круп коня, словно тушу барана, помчались по направлению к горам, которые за четыре дня пути так и не стали ближе. Ачейко уже утратил счет времени, когда его наконец привезли в мрачную крепость. Сняв с юноши путы, Ачейко отвели в подземную тюрьму, дав ему кувшин воды и несколько лепешек. Это была облицованная диким камнем яма с решетчатой крышкой наверху. Хорошо хоть дожди в этой местности шли редко, иначе он утонул бы в яме как крыса.

И потянулось томительное ожидание. Чего? Ачейко не знал этого, да и не мог знать.

Старец Горы был в ярости. Кто посмел увести у него куркуру с ценнейшим грузом и потопить суда сопровождения?! Это была неслыханная дерзость. Шейх аль-Джабаль ни в коей мере не грешил на Салах ад-Дина. Султан умел держать слово. Тем более что товар, столь ценный для ас-Синана, был для повелителя правоверных всего лишь ничтожной алмазной пылинкой. Салах ад-Дин уж точно не был вором и грабителем, и никогда не убил бы несчастного к-б-тана и матросов. Он даже к врагам проявлял милосердие – не всегда, но часто.

Даже с захваченным Иерусалимом и его жителями-христианами Салах ад-Дин обошелся достаточно мягко, проявив тем самым государственную мудрость. Не было ни бессмысленных жестокостей, ни разрушений, правда, за свою «милость» султан назначил довольно высокую цену. Тем не менее христианам разрешалось в течение сорока дней покинуть Иерусалим, уплатив выкуп: с каждого мужчины – десять золотых, с каждой женщины – пять, с ребенка – один золотой.

Но многие бедняки не смогли собрать выкупных денег. Рыцари ордена Храма и госпитальеры, располагавшие большими средствами, отказались предоставить их для выкупа бедноты, мотивируя свое решение тем, что они не вправе распоряжаться переданными им на хранение чужими деньгами. Только угроза возмущения заставила орденских рыцарей раскошелиться – они все же уплатили четырнадцать тысяч золотых за несколько тысяч бедняков. Но все равно около пятнадцати тысяч человек так и не сумели выкупиться, и были проданы в рабство.

Король Англии? Нет и еще раз нет! Обладая неуемной, буйной натурой, Ричард Плантагенет никогда не ронял свое рыцарское достоинство. В ярости он мог сотворить страшное зло, но только в открытую. Своим бесстрашием английский король вызывал искреннее восхищение даже у Салах ад-Дина. Узнав однажды, что у его противника от жары болит голова, султан отправил ему корзину снега с горных вершин. Восторгаясь поведением английского короля во время штурма Акры, его неукротимостью, поэты, которых немало было в лагере крестоносцев, стали именовать его Ричардом Львиное Сердце.

Однако простые мусульмане относились к нему куда хуже и даже пугали им детей. И на то были причины – он не раз проявлял жестокость к сарацинам. Когда Акра пала, за жизнь горожан франки потребовали двести тысяч безантов, освобождения полутора тысяч пленников-христиан и возвращения Креста Животворящего. Но Салах ад-Дин преднамеренно затягивал с обменом пленных и выплатой репараций, чем вызывал гнев нетерпеливого Ричарда Плантагенета. Тогда прямо у стен поверженного города король Англии предал мечу около трех тысяч пленных мусульман, которые не смогли заплатить выкуп; среди них были женщины и дети.

Мусульмане восприняли эти казни явным нарушением договора, заключенного между Ричардом и Салах ад-Дином. Но франки сочли его действия как необходимую и даже похвальную меру в рамках общепринятых законов войны – ведь султан тоже казнил рыцарей монашеских орденов, захваченных в плен после его победы при Хаттине, но только тех, кто не захотел принять ислам; а таких было большинство. Однако, перед тем как пойти на столь крутые меры, Ричард заручился согласием других христианских принцев и вельмож. К тому же охрана большого количества пленных сковывала основные силы латинян, – несомненно, Салах ад-Дин учитывал это – что сильно мешало продолжению крестового похода.