Вайделот - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 26

Не присутствовали на турнире певцы и музыканты – миннезингеры, трубадуры и жонглеры, которые сопровождали рыцарей веселыми песнями, разными мелодиями и фокусами. Оказалось, что Хуберт был в Эльбинге единственным представителем братства менестрелей. Но он не горел желанием усладить слух мрачных тевтонских рыцарей звонким голосом своей лютни, так как был уверен, что скупой до неприличия маршал Дитрих фон Бернхайм вряд ли пригласит его на пир после турнира (Тевтонский орден отличался суровостью нравов), а если это все же случится, то не заплатит ему ни гроша. А играть бесплатно роль голодной собачонки, исполняющей разные штуки на потеху зевакам, ему не хотелось.

В качестве музыкантов, сопровождавших процессию, выступали оруженосцы рыцарей, которые изо всей мочи дули в охотничьи и боевые рога. Мелодии – скорее шумы – получались совершенно варварские, но это никого не смущало.

Тем не менее, несмотря на отсутствие дам и профессиональных музыкантов, а также отсутствие призов за победу, никто из тех искателей приключений, что прибыли в Эльбинг по призыву ландмейстера Пруссии Германа фон Балка, не отказался от участия в турнире. Это было равнозначно признанию в трусости. Такой кунштюк мог сотворить разве что признанный рубака, воин больших достоинств, и то лишь по одной причине – если он был не в ладах с устроителем турнира.

На фоне своих блистательных товарищей Ханс фон Поленц выглядел бедной церковной мышью, бледной молью. Его боевой конь-курсер [27] не обладал ни горделивой статью, ни великолепно развитыми грудными мышцами, способными во время атаки с ходу противостоять дротикам и копьям, ни злобным характером, присущим рыцарским жеребцам, которые в бою били врагов копытами, а также грызлись и кусались, как дикие звери. Единственным его достоинством (на первый взгляд) была пышная грива и не менее пышный хвост; Ханс не захотел, повинуясь рыцарским канонам, избавляться от такой красоты, подстригая их. Но у курсера Ханса фон Поленца было одно преимущество перед рыцарскими конями – он обладал большой скоростью и огромной выносливостью. Невзрачная с виду коняга могла нести своего хозяина, переходя с галопа на рысь и обратно, с утра до вечера. Курсер Ханса был неприхотлив в еде, вынослив и слушался своего хозяина как хорошо обученный пес.

Обычно на большой турнир, который устраивали короли и богатые вельможи, рыцари стекались со всех сторон. Одни были в великолепном одеянии и с многочисленной свитой, а другие – с черным или вороненым оружием, без всякой свиты, и становились они в стороне от своих блистающих роскошью собратьев. Щиты этих мрачных рыцарей были покрыты чехлами, и зрители могли увидеть их гербы лишь в том случае, если чехлы будут пробиты копьями и мечами. Тогда только присутствующие на турнире могли узнать, кто эти храбрые витязи, так тщательно скрывающие свои имена.

Это были в основном несчастные рыцари, не знавшие счастья в любви, так как избранные ими «дамы сердца» оставались к ним совершенно равнодушными. Иной из этих черных рыцарей по указанию прорицателя появлялся на турнире в надежде на славу взамен любви.

А на не очень представительный турнир, – как тот, что должен был начаться с минуты на минуту по отмашке маршала Тевтонского ордена Дитриха фон Бернхайма, – чаще всего приезжали совсем бедные витязи без роду-племени. Будучи в звании рыцарей низшего разряда – бакалавров, они искали случая отличиться и заявить о себе какой-либо доблестью, каким-нибудь выдающимся подвигом. Щиты у них были совершенно белые, и только победа над противником могла доставить им герб. Девизом рыцарей-бакалавров была фраза: «Честь превыше всего».

Увы, и Ханс фон Поленц не мог похвалиться победами на турнирах. Лишь по пути в Эльбинг он сразился со странствующим рыцарем и оказался победителем, но тот был настолько беден, что юноша пожалел его и не стал отбирать у него коня и оружие, как того требовал неписаный устав таких единичных поединков. Сделать это означало приговорить несчастного рыцаря к голодной смерти. Впрочем, бедняге могло и «повезти», повстречай он лесных разбойников, коих за годы Крестовых походов расплодилось немеряно. Они убили бы рыцаря быстро и безо всяких церемоний.

Глупая щедрость господина так расстроила и рассердила Эриха, что он всю дорогу до Эльбинга бурчал, как старый дед. Оруженосец уже мысленно видел себя не на костлявом муле, а на молодом и бодром коньке поверженного рыцаря (о панцире и говорить нечего; он был как раз ему впору), и неожиданное решение хозяина напрочь выбило Эриха из колеи.

Едва монах и менестрель закончили свои упражнения с тренчерами, как герольд начал представлять рыцарей, которые должны были принять участие в турнире.

– …Благородный рыцарь, брат Буркхард фон Хорнхаузен! – выкрикивал герольд после того, как закованный в броню тевтонец выезжал на середину ристалища и звучал сигнал боевого рога. – Благородный рыцарь, брат Анно фон Зангерхаузен! Брат Эберхард фон Сейне! Брат Андреас фон Штирланд!..

После тевтонцев на ристалище начали выезжать искатели приключений из других стран.

– Рыцари из Польши! – надрывался герольд. – Герланд Чарны, герб Сулима! Сцибор Кальский, герб Роза! Миколай Пухала, герб Венява! Януш из Гур, герб Габданк! Скарбек Бжозогловый, герб Гжималя! Якуб Мальский, герб Наленч!..

Поляков сменили рыцари из Венгрии.

– Гуйд из Маромороша, герб Драг-Сас! – герольд даже охрип от большого напряжения. – Андраш Карольи из Карей!..

– Однако! – удивленно сказал Хуберт. – Народу собралось как на большой королевский турнир.

– Все в руках Господа… хрум-хрум!.. нашего, – ответил ему монах, усиленно работая челюстями.

Доев свой бутерброд, он начал жевать сухарь, припрятанный им до худших времен. К счастью, они еще не наступили, но не очень толстые тренчеры и несколько ломтиков окорока, переименованного в рыбу, только раздразнили аппетит странствующего проповедника. И отец Руперт, не надеясь на щедрость Хуберта (никогда не забывая, что изобилие может внезапно смениться голодом, менестрель всегда имел в сумке запас харчей), принялся ублажать изрядно засушенной хлебной коркой прожорливого червя в своей бездонной утробе.

– Это он собрал здесь столько достойных воителей, которые принесли в эти дикие земли свет истинной веры и теперь готовятся обратить и других скверных язычников в добропорядочных христиан, – продолжал святой отец.

– Боюсь, что после этого похода некого будет обращать в истинную веру, – с иронией парировал менестрель. – А еще я предполагаю, что язычники, до того времени, как погибнут под копытами рыцарских коней и разбегутся по лесам, могут преподнести тевтонцам много интересных сюрпризов. Видите ли, святой отец, вопросы веры наиболее сложные и, как уже понятно, наиболее кровопролитные. Чего стоит одно лишь упрямство сарацин, перемоловших в Святой земле цвет европейского рыцарства.