Элизабет Тейлор. Клеопатра Голливуда - читать онлайн книгу. Автор: Софья Бенуа cтр.№ 7

– Я многое передумала и поняла, что вся моя жизнь принадлежит кино. Для меня уйти – то же самое, что отсечь дереву корни, – я бы вскоре увяла, иссохла и стала бы никому не нужна.

В общем, Лиз осталась в своей напряженной, звездной жизни и от детских ролей постепенно перешла на роли ярких романтических особ и стала тайно мечтать о замужестве.

Бумажная кукла Элизабет Тейлор

Как рассказывают коллеги Элизабет по съемочной площадке, более дисциплинированной и трудолюбивой актрисы, чем Тейлор, в Голливуде не было. Она неустанно заучивала роли (могла часами, оттачивая, повторять одну и ту же сцену), а на съемочной площадке успевала одновременно ловить каждое слово режиссера и следить за знаками, которые ей делала Сара из-за его спины. Строгие критики официально похвалили Тейлор с газетных страниц за горячую целеустремленность и очарование. Помимо предложений новых ролей, на Элизабет посыпались предложения участвовать в рекламных кампаниях: косметики, мыла, женской одежды. Появилась даже линия игрушек – красивых кукол-принцесс «Элизабет»: которых, наряду с открытками с фотографиями Тейлор, стремительно раскупала армия поклонников. Слава заразила послушную мамину дочку Лиз звездной болезнью, которая стремительно прогрессировала. Китти Келли так описывает этот период:

«Саре удалось пробить для дочери дорогу в мир хорошо оплачиваемой рекламы, или, как это называлось в сороковые годы, «коммерческих связей». Первое коммерческое соглашение принесло Элизабет 3 тысячи долларов за право использовать ее фото для рекламы мыла «Люкс».

За ним последовали контракты на рекламу мыла «Вудбери» и косметики «Макс фактор», после чего компания по выпуску поздравительных открыток пообещала заплатить Элизабет тысячу долларов за один из ее рисунков. За всем этим последовали бумажные куклы «Элизабет Тейлор» и книжки-раскраски. Кроме того, она получала по 3 тысячи долларов за каждое выступление по радио, половина суммы, однако, отчислялась ее матери, в качестве вознаграждения за подготовку дочери к передаче.

Одним из самых выгодных коммерческих контрактов стало соглашение с фирмой «Дъэлл, Слоун и Пирс» за книжку «Нибблз и я». За свой первый писательский труд во славу ее дрессированного бурундучка Нибблза. Элизабет получила гонорар в размере тысячи долларов. Книжка объемом в 77 рукописных страниц с «иллюстрациями автора» была отправлена «Дорогому господину редактору». В письме, написанном Элизабет на имя издателя, сразу чувствовалась направляющая рука отдела по связям с прессой. Одна дама в студии сказала, что, по ее мнению, не стоит все это перепечатывать на машинке, потому что вам скорее понравится все так, как есть, от руки.

Сначала была Лэсси, затем Пай и вот теперь Нибблз. Эта книга явилась заключительным штрихом в созданном студией портрете Элизабет Тейлор, изображавшем ее этаким юным воплощением Франциска Ассизского в юбке. Пресс-отдел разослал по редакциям журналов ее фотографии в окружении четвероногих питомцев – золотого ретривера (Лабрадора), коккер-спаниеля, черного кота по имени Джиперс-Криперс, лошади, восьмерых бурундуков и белки. Как и следовало ожидать, следующей картиной Элизабет стала лента «Мужество Лэсси», в которой ее имя стояло первым, оттеснив знаменитую колли на вторую строку. Тем не менее, многие критики по-прежнему отдавали предпочтение собаке. Вот, например, что писала «Нью-Йорк Геральд Трибъюн»: «Лэсси достойна самых высоких наград за актерское мастерство».

Элизабет Тейлор в рекламе от Max Factor

В 1947 году на экраны вышел фильм «Синтия», в котором героиня юной Лиз была тяжело больна. Съемки давно закончились, а Элизабет так и не вышла из роли до конца, обзаведясь одной неприятной привычкой: ложиться в больницу и поднимать панику после любого чиха. Способность чуть что оказываться на больничной койке стала для Лиз инструментом манипуляции матерью, режиссером, партнерами по съемочной площадке, а в будущем – мужьями. Как только что-то происходило наперекор актрисе, она на следующий день срывала съемки, оказываясь на больничной койке. Китти Келли вспоминает:

«Первая хворь юной звезды, по всей видимости, явилась реакцией на перемены в семье, которые она в силу своего юного возраста не могла понять до конца. Эти перемены начались с того момента, когда Элизабет «одолжили» студии «Уорнер Бразерс» для участия в картине «Жизнь с отцом». Съемки этой ленты заняли пять месяцев. К середине этого времени Сара успела по уши влюбиться в режиссера картины, Майкла Кертиса, пятидесятивосьмилетнего венгра, который вошел в историю кинематографа главным образом как создатель «Касабланки» и первооткрыватель таланта Дорис Дей. Для похотливого Кертиса пятидесятилетняя мать Элизабет была лишь очередным мимолетным увлечением, которое закончилось одновременно со съемками фильма. Однако уже этот скоротечный роман на какое-то время разбил супружеские узы Тейлоров. Осенью Фрэнсис вместе с сыном уехал в Висконсин к своему дяде Говарду Янгу. Элизабет осталась в Голливуде с матерью».

Кадр из фильма «Синтия»

В то же время Элизабет начала постепенно отбиваться от материнских рук: сказывался переходный возраст и усталость от постоянного контроля. Она усвоила манеру вести себя несколько развязно и даже использовать в речи крепкие словечки. Ее коллега по цеху, актриса Мэри Астор, вспоминает:

– Когда я наблюдала за Элизабет со стороны в столовой во время съемок «Нэшнл Велвет», у нее был такой серьезный, сосредоточенный вид. Теперь же его как ни бывало. Куда только подевалась ее застенчивость? Элизабет начинала понимать – это, впрочем, естественно для ее возраста, – что природа наградила ее красотой. А еще она была смышленой. Очень даже смышленой. Такие обычно стремятся быть первыми в учебе. Для ребенка она отлично умела сосредотачиваться на работе – и этим мне нравилась. Элизабет была сдержанной и слегка надменной. Вернее, более чем слегка. В ее фиолетовых глазах временами проскальзывало нечто расчетливое, словно она точно знала, чего ей хочется, и не сомневалась, что сумеет добиться своего.

Кроме того, жгучая красотка Лиз стала ярко краситься, носить вызывающе-открытые платья и блузки, и из скромного, послушного материнской воле подростка превратилась в соблазнительную, непокорную штучку. Китти Келли пишет об этом периоде жизни юной звезды:

«…Элизабет красила ногти на руках и ногах алым лаком, обильно поливала себя туалетной водой, носила огромные серьги и наряжалась в пышные юбки и «крестьянские» блузки с глубоким вырезом. Она по осиному перетягивала талию и всегда стояла прямо, выпячивая вперед грудь, словно предлагая миру два огромных кома свежевзбитых сливок.