Андрей Миронов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 31

Я обошёл полмира,

Но встану на колени

Пред городом моим…

Не знаю я, известно ль вам,

Что я певец прекрасных дам,

Но с ними я изнемогал от скуки…

А этот город мной любим,

За то, что мне не скучно с ним.

Не дай мне Бог, не дай мне Бог,

Не дай мне Бог разлуки…

После съёмок в Ленинграде завершали работу над картиной на киностудии имени Горького. Здесь вновь начались нападки на Владимира Бычкова, чуть было не приведшие к краху всей затеи со съёмками «Достояния республики». Режиссёра спасло «высокое» заступничество самого заместителя председателя Государственного Комитета по кинематографии Бориса Павленка, который хорошо знал Бычкова по совместной работе в Белоруссии. В итоге Бычкову дали более-менее спокойно доснять картину.

Картина о Гражданской войне получилась совсем не революционной (ох, недаром Бычкова так усердно прорабатывали на худсоветах!), а просто добротной приключенческой лентой, своеобразным нашим ответом американским вестернам, которые в то время могли видеть лишь отдельные советские граждане. Даже погибал герой Миронова красиво, так же как и жил. Погибал, потому что не мог на потеху бандитам стрелять в произведения искусства…

«– Милостивый государь, – глумится атаман, обращаясь к Маркизу, – мои люди сказали мне, что они видели вас в цирке, как будто вы там демонстрировали фантастическую меткость в костюме Вильгельма Телля… Я предлагаю вам небольшую забаву. В этом барабане семь пуль. Если вы этими семью пулями разобьёте головы семи терпсихорам, я оставлю вас в списке живущих на этом свете и даже отпущу вас на все четыре стороны.

– Я в женщин не стреляю, – отвечает Маркиз и пробует усовестить атамана: – Вы образованный человек. Уничтожать произведения искусства… По-моему, это варварство».

Напрасная попытка. «– Вы ошибаетесь, милостивый государь, – возражает атаман. – Нет высшего наслаждения для интеллигентного человека, чем уничтожить мировой шедевр…»

Ещё две-три фразы и следует предложение, от которого нельзя отказаться: «– Выбирайте, милостивый государь: или вы будете стрелять, или я. Я, конечно, стреляю хуже, чем вы, но убеждён, что даже одной из этих семи пуль с этого расстояния мне хватит, чтобы размозжить вам голову. Считаю до трёх».

Маркиз соглашается, берёт у Лагутина револьвер, оборачивается к статуэткам и объявляет: «Смертельный номер! Зрителей со слабыми нервами просьба покинуть цирк!» Пока бандиты смеются, Маркиз, не оборачиваясь, обращает дуло револьвера назад и одним выстрелом убивает атамана. Убивает, чтобы следом погибнуть самому от рук разъярённых бандитов…

И заметьте, не восклицает перед смертью ни «Да здравствует мировая революция!», ни «Выше знамя, товарищи!».

Одной лирической песни «Этот город мной любим…» Миронову конечно же было мало. Хотелось петь ещё и, по возможности, петь что-то энергичное. Бычков не возражал, даже сам вышел на поэта Юрия Энтина и попросил того срочно написать текст песни. «29 декабря 1970 года мне звонит режиссёр, – вспоминал Юрий Сергеевич, – представляется: „Владимир Бычков, киностудия имени Горького“, а я этой фамилии даже не слышал. И просит меня наисрочнейшим образом сочинить вместе с композитором Крылатовым песню о шпаге, и это надо сделать… к Новому году. Я говорю: „Как к Новому? Сегодня – 29-е!“ – „Очень надо!“ Привёз сценарий, мне он необыкновенно понравился. 31 декабря, примерно в то время, когда люди уже садятся за стол и пропускают первую рюмку, я привёз текст песни. Стихи Крылатову понравились, но выяснилось, что решающее слово принадлежит не ему и даже не Бычкову, а… Андрею Миронову. Андрей срочно приехал, прочитал и довольно строго спросил: „Вы внимательно прочли концовку сценария?“ „Конечно, – отвечаю, – ваш герой погибает“. „Но в ваших стихах не хватает трагизма. Вам меня не жалко?“ Я заперся в комнате и за пятнадцать минут написал куплет:

На опасных поворотах

Трудно нам, как на войне.

И быть может, скоро кто-то

Пропоёт и обо мне:

„Вжик-вжик-вжик!

Уноси готовенького“…

Миронов обнял меня, расцеловал: „Вот теперь то, что надо!“ Потом он послушал музыку, тоже сказал, что чего-то не хватает, и предложил, чтобы в конце песня перешла в вальс. Крылатов выполнил его пожелание, и в результате получилась замечательная песня. После этого мы с Мироновым подружились, и я ещё много написал песен для него…»

Миронов был требователен и к себе, и ко всем своим партнёрам. Иначе и нельзя, ведь требовательность к себе является непременным залогом мастерства, истинного профессионализма. Но даже в самом театре сатиры находились люди, считавшие или хотя бы говорившие вслух, что Андрей Миронов – никудышный актёр. Не от большого ума, а конечно же чисто из зависти говорилось такое.

Ветераны Театра сатиры хорошо помнят случай, имевший место на гастролях в Новосибирске, когда в коридоре гостиницы «Обь» Миронов, идя по коридору, случайно услышал, как в одном из номеров некий актёр, игравший в «Женитьбе Фигаро» роль лакея без слов, громко критикует как трактовку образа Фигаро, так и игру Андрея. Миронов не утерпел: вошёл в номер, давая понять, что он всё слышал. Посмотрел на своего «критика», сразу же сникшего, и, так и не сказав ни слова, вышел. На следующем спектакле буквально после каждой сцены Миронов спрашивал у «критика»: «Ну что? Сегодня я играю лучше?» Утончённая и изящная месть. Мироновский стиль.

Популярность Миронова уже достигла таких высот, что когда на экраны страны вышел очередной художественный фильм с его участием – довольно слабая советско-венгерская героическая комедия «Держись за облака», в которой Миронов сыграл совсем не главную роль Генерала, деятели кинопроката схитрили, набрав на афишах фамилию Миронова самым крупным шрифтом. Это несмотря на то, что в картине, кроме Миронова, снялись и другие известные актёры, такие как Светлана Светличная и Василий Шукшин. Правда, картину эта уловка от провала не спасла.

Любой начинающий актёр мечтает о славе, а любой известный, уже состоявшийся, мечтает о разноплановых ролях. Никому не хочется замыкаться в рамках одного и того же амплуа, хочется проявить свой талант во всю ширь, заблистать, что называется, во всю мощь, играть и в трагедиях, и в комедиях, и в лирических драмах. Это огромная, просто гигантская удача, когда удаётся, образно говоря, побывать и Гамлетом, и Тартюфом, и Карабасом-Барабасом.

В одном из интервью на вопрос-утверждение: «Вас принято называть комедийным актером…» – Миронов ответит: «Я не признаю разделения актёров на трагиков и комиков. Для меня лично самый интересный жанр – трагикомедия. Возьмите Гоголя. Где та грань, которой у него отделено трагическое от комического? Да и нельзя при таком молниеносном беге времени однопланово воспринимать жизнь. В жизни всё рядом, всё переплетается; трагическое и комическое, величественное и ничтожное, фальшивое и искреннее, доброе и злое. Скажем, едет человек на работу в научно-исследовательский институт, где ему предстоит принимать сигналы с других планет, а его толкают в трамвае, обрывают пуговицы. Разве это не парадокс? Я утрирую, но такими парадоксами полна наша жизнь».