Сталинские соколы. Возмездие с небес - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Сапрыкин cтр.№ 103

«– Мы должны драться, но никто из нас не знает как долго, и когда наступит конец насилию, чтобы мы больше не брались за оружие. Мы держимся вместе плечом к плечу – никто не сражается в одиночку. Мы сражаемся вместе и погибаем вместе, никто не умрет в одиночестве, никто не останется жить!»

Русские начали новое наступление, они вышли к Одеру, и теперь угрожают Берлину с востока. Сейчас период затишья, вызванного плохой погодой, остается спорить. бросят нас в ПВО или отправят уничтожать мосты на Одере.

Погода наладилась. В 6.15 утра три пары подняли на прикрытие наземных войск от ударов бомбардировщиков противника. Ели успели взлететь, как аэродром был атакован тяжелыми американскими истребителями П-47. За нами, уже под огнем противника взлетело еще две пары четвертой эскадры. Мы не успели собраться, и каждый действовал самостоятельно, бой проходил на ограниченном участке, на расстоянии прямой видимости друг друга, вдобавок мы постоянно переговаривались по радио. Зенитчикам аэродрома даже пришлось ограничить огонь, чтобы не попасть в своего.

С включенным впрыском правым виражем я зашел в хвост одному ами, пока ведущий прикрывал меня сзади. Я так волновался, охваченный охотничьим желанием сбить своего первого американца, что никак не мог сконцентрироваться и поймать П-47 в прицел. Ручка нервно дрожала в моей руке, а самолет заваливал небольшие крены то вправо, то влево, или рыскал капотом по горизонту. Боясь перегреть двигатель, я не мог долго использовать форсаж, а расстояние все не сокращалось, П-47 оснащенный очень мощным двигателем оказался скоростным самолетом. Ами ушел в пологое пикирование, еще набрав скорости, я бросился за ним, но, не выдержав бесполезной гонки, отдал его на усмотрение своего командира, отвалив в сторону. Затем, потеряв «первого номера», я самостоятельно пошел в сектор между восточной частью Берлина и Зееловскими высотами, но так и не встретил самолетов противника. С группой соединился только на подходе к Шенефельду.

Подвели итоги: три самолета 4 эскадры были повреждены на земле атакой американцев и один сбит в воздухе на взлете, среди наших пар потерь не было, зато четыре ами, два «ивана» и еще пять русским бомбардировщиков были сбиты, общий счет. одиннадцать против четырех.

На раннее утро запланировано прикрытие бомбардировщиков бьющих по автоколоннам русских в районе Кольберга. Ночью пошел дождь, благо полосы в Шенефельде позволяют взлетать и садиться в любую погоду. Собрались в одном из ангаров, где техники подготавливали самолеты, ждем улучшения. В 7.45 дождь не закончился, но ослаб. Взлетели двумя звеньями, где-то над нами прошли бомбардировщики, мы их не видели, набрали высоту три тысячи метров, безрезультатно, видимость отвратительная, горизонт не просматривается, в таких условиях полет только по приборам. Мы стали вести переговоры. Командир связался с «вокзалом», доложив о «плохом кино» и получив команду действовать по обстановке все таки принял решение следовать в «занавеске» в район Кольберга. Нужно или идти плотным строем, надеясь на штурманскую подготовку ведущего, или разойтись на дистанцию, исключающую возможность столкновения. Мы разошлись и стали искать бомбардировщики, которые, как оказалось, сбросили груз почти вслепую на предполагаемые позиции русских и повернули назад. Часть нашей группы вышла в зону хорошей видимости, где столкнулась с большим числом новых русских истребителей. Я опустился почти до пятисот метров и смог разглядеть колонну русской техники, идущей в сторону Кольберга. Точнее говоря, то, что это русские, я определил по месту их обнаружения, а был я точно за линией фронта, и потому, что по мне был открыт редкий огонь из огневых средств, имеющихся в распоряжении колонны. Зайдя вслепую на цель, уже на боевом курсе я определил, что выполнил заход крайне удачно, снижаясь строго над прямым участком шоссе против хода колонны. Открыв огонь из пушек по первой машине, постепенно выбирая ручку на себя, тем самым, переводя огонь на следующие автомобили колонны, я видел что попал, но отсутствие времени, обзора и видимости не позволили оценить результаты. В одиночестве вернулся на аэродром, с трудом отыскал полосу и сел, пройдя над стартом.

Проявка пленки, а все наши самолеты были оборудованы камерами, показала, что мне удалось попасть в три машины, налет на автоколонну признали удачным. В Шенефельд из моего звена вернулся командир группы, и мой «номер один», а лейтенант Линц погиб, из второго звена вообще никто не вернулся, пять летчиков за один вылет мертвых или попавших в плен – таких потерь эскадрилья не знала с момента своего создания. По радиосвязи и пленкам подсчитали, что должны были сбить до шести русских.

Дождь закончился, сменившись дымкой, видимость сносная. Собрав восемь боеспособных самолетов эскадрильи, в 13 часов 15 минут взлетели прикрыть обороняющиеся у Эберсбаха танки от атак русских бомбардировщиков. На русских нас вывела пара «шишек», уже ведущая бой. Мы шли как на параде. двумя звеньями над своей землей строго соблюдая интервал и дистанцию – последний парад люфтваффе. Набрали три тысячи пятьсот метров. Когда вышли в район, «Густавы», одержав две победы, уже были потеряны. Командир обнаружил группу русских истребителей ниже нас, и мы сходу атаковали их сверху. Используя преимущество, за несколько минут сбили четырех «иванов» и стали искать бомбардировщики. Не набрав очков в схватке с истребителями, я первый обнаружил крадущиеся на малой высоте «бетонные бомберы». Используя кинетическую энергию, я мигом догнал штурмовик и сделал залп, но промахнулся и проскочил, попав в облачность. Развернувшись, я хотел повторить заход, но потерял русского из виду. Штурмовики, оставшись без истребительного прикрытия, повернули назад, мы бросились вдогон. Идя на малой высоте можно было отчетливо видеть как, внизу на земле, русская артиллерия обрабатывает наши позиции. Один бомбардировщик, уходя от преследования, развернулся, идя на меня в лоб. Я выстрелил, но опять промазал.

Группе удалось сбить три Ил-2 и вернуться без потерь. Посадка эталонная. Если бы полосы Шенефельда, как и другие аэродромы Берлина, можно было переносить с собой в Россию, мы бы выиграли войну.

Дожди возобновились, кажется, плачет сама весна. В условиях светового дня еще можно совершать вылеты пилотам, имеющим опыт полетов в таких условиях. Вот и сегодня в середине дня, так и не дождавшись прекращения осадков, нашу эскадрилью, из двух оставшихся звеньев, поднимают прикрывать танки, действующие у линии фронта.

11.30, сижу в кабине, подняв голову в серое моросящее небо с разрывами, только разрывы эти не радуют. Двигатель запущен, жду своей очереди на взлет, к горлу подкатывает комок тошноты, хочется блевать, кружится голова, что это – страх перед смертью или кухня накормила несвежей рыбой на завтрак? Да нет, ели все, интересно как самочувствие остальных. Чувствую, что лететь не могу, глушу двигатель и с трудом выбираюсь из кабины, видя недоумевающее лицо техника. В другой ситуации его лицо могло рассмешить и «угрюмого дудочника», но только не меня в таком состоянии. Я сообщил, что с машиной все в порядке, просто не могу лететь по состоянию здоровья, и отправился в лазарет. По пути меня несколько раз вывернуло наизнанку.

Фельдшер сказал, что похоже на проблему с поджелудочной, это могло вызвать головокружение вплоть до расстройства вестибулярного аппарата, дал мне лекарств, отстранив от полетов на пару дней. Я остался на земле ждать товарищей. Я слышал радиообмен, из которого понял, что группа встретилась с большим числом вражеским самолетов бомбардировщиков и истребителей, даже подняли пару 4 эскадры.