Дети Шахразады - читать онлайн книгу. Автор: Антонина Глазунова cтр.№ 36

И понял, что не боится только тот, кому нечего терять.

Бедняк.

Ему есть, что терять. Он – богач. У него – несметные богатства, как у Гаруна аль-Рашида. Поэтому он боится.

Теперь у него есть самое главное в мире сокровище, бесценное, которое он никогда и ни за что не отдаст – у него есть жена, ребенок и любовь. Самое большое богатство в мире.

Он встал, пошел в дом и принес легкое байковое одеяло. Укрыл спящую жену, и она улыбнулась во сне и вытянулась, и легко задышала.

Он сел рядом – охранять свое сокровище. Навсегда. На всю жизнь. Да будет так.

* * *

Как-то в нежаркий мартовский день семья Нир устроила пикник для семьи Халед. Просто так, без повода, как это часто случалось, когда профессорская семья прилетала в Израиль навестить своих бедуинских родственников.

Мужчины, громко переговариваясь и мешая друг другу, жарили шашлыки на чудовищном мангале, специально привезенном из Рахата. Рыжий кот-обжора, пристроившись поодаль, чтобы не опалить пышного меха, внимательно наблюдал за священным процессом. Женщины, удобно усевшись за накрытым столом, терпеливо ждали обещанное мясо и отгоняли ленивых мартовских мух от салатов и печеной на углях картошки.

Хосния, привычно одетая в мужскую рубашку с длинными рукавами, но без тяжелого головного платка, осторожно прислонила к плечу трехмесячную дочку и тихонько похлопывала ее по нежной спинке, ожидая, когда из малышки выйдет воздух после кормления.

Маша, округлившаяся и одомашненная, уже не похожая на таинственную богиню Изиду, озабоченно оглядела накрытый стол. О господи! Опять забыла поставить баночку с маринованными грибами! Она быстро встала, прошла в кухню и по пояс влезла в громадный холодильник. Извлекла на свет божий заветный клад, повернулась к мраморной стойке, чтобы переложить грибы в хрустальную миску, и мимоходом взглянула в окно. Взглянула – и остолбенела.

Две загадочных фигуры неслышно, как тати в нощи, пробирались вдоль кустов, ограждающих маленький садик, заботливо разбитый вокруг ее коттеджа. Фигуры были вооружены палками, задрапированы черными пиратскими плащами и практически невидимы в густой зелени подстриженных кустов. Крайне осторожно, не выдавая себя ни треском ветки под ногой, ни шевелением кустов, фигуры двигались по направлению к мужчинам, всецело поглощенным поджариванием мяса. Часть готовых к поеданию шашлыков и бараньих ребрышек, истекая жиром и бесподобным ароматом, уже покоилась на широкой металлической тарелке, стоящей поодаль на невысокой табуретке. Именно к этой тарелке и продвигались вооруженные грабители. Маша, затаив дыхание, наблюдала за их действиями.

Вот они подошли на максимально близкое расстояние и, оставаясь в спасительной тени, замерли, выжидая удобного момента для нападения. Вот задний потянулся к переднему, чтобы шепнуть что-то важное, видимо, план действий, и черный плащ, очень напоминающий бедуинский платок замужней женщины, сполз с головы и длинной тощей спины…

Маша увидела огненно-рыжую голову с карими, чуть удлиненными глазами, россыпь веснушек на коротком греческом носу и длинную тонкую шейку пятилетнего мальчишки. Его спутник обернулся, чтобы выслушать новое указание. Ярко-синие глаза топазами сверкнули на смуглом удлиненном лице, черные разлетающиеся брови удивленно приподнялись. Ясно, что новый план показался ему слишком смелым и рискованным, но он не возражал, хотя был старше и опытнее. Поднял красивую, горделиво посаженную голову, прищурил сапфировые глаза, опушенные черными ресницами, стараясь выискать брешь в обороне противника.

Кот, охраняющий мясные сокровища, заметил конкурентов и предупреждающе грозно зашипел. Он не собирался сдаваться без боя. Грабители опять зашептались, обсуждая неожиданное препятствие. Интересно, как они понимают друг друга? Один говорит на сложной смеси английского с арабским, другой – русского с ивритом. И прекрасно общаются! Может, если хочешь понять человека, совсем не обязательно знать языки?

Маша взяла хрустальную миску с грибами и, проходя на улицу мимо стола в гостиной, посмотрела на толстую раскрытую книгу в богатом переплете. Вверху страницы, под витиеватым узором из ветвей и листьев было выведено русскими буквами, стилизованными под арабскую вязь: «Тридцать седьмая ночь». Маша наклонилась над страницей:

«…И халиф Гарун аль-Рашид поднялся на ноги, и Джафар пошел перед ним. И отправились, изменив обличье, и, выйдя из дворца халифа, пошли по улицам, будучи в одежде купцов, и достигли ворот упомянутого сада…»

* * *

Меня зовут Антонина Григорьевна Глазунова, живу в Израиле.

Родилась в Ленинграде, СССР.

«Вы родились в несуществующем городе несуществующей страны!» – объявили мне в Посольстве Российской Федерации, отказывая в восстановлении гражданства.

Но, вопреки чиновникам, я утверждаю, что родилась, выучилась и растила детей в стольном граде Питере! Который был, есть и будет во веки веков, аминь! На просвистанной всеми ветрами Галерной улице, берущей свое начало между славными петровскими Сенатом и Синодом. Под сенью Медного всадника и сторожевых львов, подъявших лапу, под благословляющим крестом Александрийского столпа и могучими плечами Атлантов, что держат небо. И школа моя, «при артобстреле наиболее опасная», и Педиатрический институт, гонявший талантливейших детских врачей на картошку, и абонементы для школьников в Эрмитаж, и несравненный ТЮЗ и товстоноговский БДТ – весь этот ленинградский дух сохранился во мне, как замурованный джинн в бутылке. Время от времени он довольно чувствительно шевелится внутри, пытаясь выбраться наружу, не сознавая, что давно уже никому не нужен и не понятен. А потому – смешон. Иногда я чувствую себя одиноким динозавром, случайно выжившим непонятно для чего!..

Итак, я выучилась на детского врача, стала работать Педиатрическом институте и родила двоих детишек. И тут наступили проблемные 90-е годы. И я, прихватив все самое любимое и дорогое, единственное, что смогла унести на плечах – семью, улетела в неизвестность. В Израиль.

Эмиграции я не пожелаю никому, даже самым бездушным и черствым людям. Это слишком сложный комплекс проблем – от элементарного выживания до потери духовных ценностей, утраты самого себя, – чтобы рассуждать о нем вскользь. Поэтому вернемся к анкете.

По образованию я – детский врач, но работать педиатром не получилось. Заграница не признает русских медицинских дипломов, нужно долго доучиваться, сдавать экзамены, подтверждать диплом… А времени на это нет, особенно, если надо кормить детей и содержать семью. Поэтому я быстренько получила диплом работника медицинской лаборатории и ухнула в необозримое околомедицинское море. Занималась всем – от простого анализа крови до высшего иммунологического и биохимического пилотажа. Сейчас я занимаюсь стволовыми клетками пуповинной крови в знаменитом медицинском центре «Шиба» в Тель-Авиве. А графу «специальность» заполняю просто – мед. лаборант, место работы – больница.