Смерч войны - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Робертс cтр.№ 131

Гитлер 13 июля вызвал Манштейна и Клюге в Растенбург, приказав прекратить операцию «Цитадель». Двумя днями раньше союзники высадились в Сицилии, и часть II танкового корпуса СС, включая «Лейбштандарт Адольф Гитлер», перебрасывалась в Италию. Манштейн не стал возражать, он уже считал: «Мы оказались в положении человека, схватившего за уши волка и боявшегося его отпустить» [1015] . Клюге, обладавший, по словам Лиддела Гарта, достаточным мужеством для откровенного разговора с Гитлером, тоже воздержался оттого, чтобы выразить свое мнение, опасаясь оказаться в немилости [1016] . В этом отношении он мало чем отличался от других немецких генералов, хорошо знавших, что всегда найдутся желающие занять их место.

К 23 июля группа армий «Юг», ослабленная после передачи Клюге дивизии «Великая Германия», была вынуждена отойти на рубежи, с которых начиналась операция «Цитадель» [1017] . 3 августа войска Степного фронта Конева заняли позиции, удерживавшиеся героическими, но уже измотанными частями Воронежского фронта. До 17 августа продолжались беспорядочные тактические бои; немцы отошли к «линии Хаген» на Орловском выступе; на юге советские войска, развивая наступление, 23 августа снова взяли Харькор, и Манштейн, оставив город вопреки приказам Гитлера, отступил к Днепру [1018] . Русские и немецкие войска четыре раза сражались за Харьков, и одно это свидетельствует о совершенно ином характере войны на Восточном фронте. В последнем сражении войска Воронежского и Степного фронтов потеряли 250 000 человек [1019] . По сравнению с такими жертвами потери союзников в Сицилии кажутся ничтожными.

В войне людей и машин русские превосходили немцев в поставках на поля битв и того и другого. За годы войны немецкие, венгерские, итальянские и чешские заводы (а также Франция, сдавшая свою технику) поставили на фронт 53 187 танков и самоходных орудий всех типов. Советский Союз в 1941 — 1945 годах произвел только танков Т-34 в количестве 58 681 единица. К этому надо добавить 3500 танков ИС-2 (с 122-мм пушками, имевшими дальность прицельной стрельбы два с половиной километра), 3500 артиллерийско-самоходных установок СУ-100 и различные варианты танков КВ.

К 1943 году русские наладили массовое производство превосходных 122-мм гаубиц М-30, а их стандартная ручная граната была не хуже немецкой М-24, которая не претерпела никаких существенных изменений с 1924 года.

Новый стиль войны, проявившийся под Курском, особенно во взаимодействии различных родов вооруженных сил, позволил русским снизить потери до приемлемого уровня (хотя они все еще были намного больше, чем у немцев). На Россию стали смотреть другими глазами, и она сама почувствовала вкус к победам. Процент потерь под Курском был вдвое меньше, чем в битве под Москвой в 1941 году, а в 1944-м снизился еще на четверть. «Воссоздание на руинах 1941 года практически новых вооруженных сил, — писал Ричард Оувери, — следует считать самым выдающимся событием всей войны» [1020] . Советские войска научились противостоять блицкригу, концентрировать свои силы, применять новую технику наступательных операций и развивать успех. Они все еще теряли людей больше, чем немцы, но смогли сократить потери до соотношения три к двум, и эта пропорция сохранялась до конца войны. В результате поражение Германии было предрешено, теперь «весь вопрос был лишь в том, сколько на это потребуется времени и крови» [1021] . Если у немцев этих ресурсов оставалось не так много, то у русских их было предостаточно.

По некоторым оценкам, за два месяца сражений под Курском немцы потеряли полмиллиона человек убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести, а также 3000 танков, 1000 орудий, 5000 автомобилей и 1400 самолетов [1022] . Советские потери были значительно больше, три четверти миллиона человек, но отступление немцев из Прохоровки означало поражение, и, кроме того, масштабы населения и военного производства гарантировали Советскому Союзу восполнение потерь, чего нельзя было сказать о рейхе. Конев с полным основанием мог заявить, что Курская битва стала «лебединой песней германских вооруженных сил» [1023] .

У немцев серьезные проблемы возникли с доставкой на фронт вооружений, боеприпасов, военного имущества. К концу 1942 года обрели силу партизаны — до этого ставка почти не обращала на них внимания, — к ним были заброшены кадровые офицеры, минеры, саперы с заданиями подрывать линии коммуникаций германских войск. Между немецкими заводами и фронтовыми позициями пролегали тысячи миль железных дорог, и у партизан не было недостатка в возможностях нарушать пути подвоза техники и материалов. Они переделали русские пулеметы так, чтобы можно было использовать захваченные немецкие боеприпасы, придумали, как приваривать стальные болванки к рельсам, чтобы пускать под откос поезда (образцы сегодня выставлены в Музее вооруженных сил в Москве). Только в июне 1943 года, действуя против группы армий «Центр», партизаны подорвали сорок четыре железнодорожных моста, повредили 298 локомотивов и 1233 вагона, 746 раз нарушали железнодорожное сообщение [1024] . Партизанские диверсии существенно затрудняли подвоз подкреплений и материальных средств на фронт перед Курской битвой, а впоследствии они приобрели еще более масштабный характер, несмотря на расправы немцев с местным населением. В то же время русские войска без труда получали все необходимое и для обороны, и для наступления. В 1943 году в Советском Союзе было выпущено 24 000 танков — вдвое больше, чем в Германии, и огневая мощь, обрушившаяся летом на немцев под Курском, наглядно продемонстрировала неисчерпаемые способности русских и к выживанию, и к восстановлению потерь [1025] . У них было в наличии 3800 танков, когда немцы пошли в наступление 5 июля. 13 июля, когда наступление захлебнулось, оставалось только 1500 танков, но к 3 августа в этом секторе их снова уже было 2750.

Исход Курской битвы вдохновлял русских в той же мере, в какой он приводил в уныние немцев. Жуков и ставка в совершенстве провели контрнаступление. Миф о непобедимости немцев был разбит под Сталинградом, но под Курском русские повернули вспять мощный удар пятидесяти дивизий. Мир увидел, что немцы могут проиграть войну, а русские, несмотря на потерю опытных боевых командующих, овладели тактикой достижения победы в этой войне. Опыт Жукова, избежавшего излишнего затягивания контрнаступления после Курска, чтобы не вызвать встречного контрнаступления, до сих пор изучается в военных колледжах. «Три великих сражения — Курское, Орловское и Харьковское, — проведенных всего за два месяца, — писал Черчилль, — стали предвестниками полного поражения германской армии на Восточном фронте». Германия лишилась инициативы на этом самом важном фронте Второй мировой войны, и немцам уже больше не удастся ее вернуть. Умные немцы, да и не очень умные, как Кейтель, не могли не признать, что войну на востоке им уже не выиграть.