Смерч войны - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Робертс cтр.№ 105

Первый немец умер от голода в Kessel (котле) 21 декабря. Уже в начале декабря солдатам выдавали в день по двести граммов хлеба, после Рождества его стали давать еще меньше. В рацион входил также водянистый суп, в который, как вспоминал полковник Х.Р. Динглер, немцы «добавляли кости погибших лошадей, выкопанные из земли». Из-за нехватки топлива танки шли за пехотой, и «когда русские прорывались — а позднее они это делали постоянно, — то любые контратаки теряли темп» [797] . Армия Паулюса слабела и вряд ли смогла бы преодолеть двадцать миль, если бы даже Гот и смог пробиться к ней на помощь.

Солдаты завшивели, так как из-за холода невозможно было помыться. Дороги были усеяны трупами лошадей. Часовые засыпали на посту и не могли проснуться. Интендантство берегло бензин для прорыва, и не было топлива для того, чтобы превратить лежавший вокруг в изобилии снег в дефицитную воду. Хлеб замерзал, и его называли Eisbrot (хлебный лед). «Солдаты были слишком слабы, чтобы рыть окопы и огневые позиции, — писал историк об участи войск 6-й армии в Kessel в Рождество 1942 года. — Если их выбивали с прежних позиций, то они просто ложились на землю за наспех сделанными из снега «парапетами», онемевшие от холода и ожидания смерти. Получить ранение считалось большой удачей, хотя у изможденных товарищей не хватало сил для того, чтобы поднять раненого на носилки, а у медиков не было анестетиков, кроме преднамеренного обмораживания оперируемых конечностей» [798] .

На аэродроме Питомник наблюдались жуткие сцены, когда за ранеными и нуждавшимися в помощи солдатами и офицерами прилетали «юнкерсы». Людей, прорывавшихся к самолетам без документов, расстреливали на месте. В двух случаях солдаты ухватились за хвостовые колеса и вскоре разбились. Хваленая самодисциплина вермахта потерпела полный крах на Питомнике, и отчаянное желание сбежать из ада победило эту прославленную тевтонскую добродетель. Однажды из самолета в целях безопасности (взлетная полоса была изрыта русскими снарядами) пришлось вывести двадцать человек. О том, что случилось потом, рассказал лейтенант Дитер:

«Поднялся дикий гам. Все закричали, кто-то доказывал, что он летит по приказу штаба армии, кто-то утверждал, что он из СС и везет важные партийные бумаги; другие ссылались на семейные проблемы, детей, раненных во время воздушных налетов, и так далее. Сохраняли молчание только раненые, лежавшие на носилках, но их лица тоже выражали ужас».

Молчание раненых было понятно. Их носилки поставили слишком далеко от печей лачуг-времянок по периметру аэродрома, и они уже замерзли.

На Рождество немцев наконец вышибли с Тракторного завода, а из главного административного здания завода «Красный Октябрь» их выбивали при помощи 122-мм гаубицы, которую штурмовая группа из дивизии генерал-лейтенанта В.П. Соколова пронесла на территорию по частям. После нескольких выстрелов прямой наводкой «немецкий гарнизон на заводе перестал существовать». На следующий день Паулюс получил лишь семьдесят тонн грузов, менее десяти процентов поставок, необходимых для выживания. Вильгельм Гофман из 267-го полка 94-й пехотной дивизии успел оставить в дневнике последнюю запись: «Лошадей уже всех съели. Я готов съесть кошку — говорят, у нее мясо тоже вкусное. Солдаты стали похожи на мертвецов или на обезумевших людей, ищущих, что бы сунуть в рот. Они уже не прячутся от снарядов русских, нет сил ходить, сгибаться и прятаться. Будь проклята эта война…» [800] . Тогда же Динглер и его товарищи начали задумываться над тем, что им делать, если станет еще хуже: «Мы говорили о плене. Мы даже говорили о самоубийстве. Мы говорили и о том, что надо держаться до последней пули… Нам никто ничего не навязывал. Каждый сам решал, как ему поступить» [801] .

8 января 1943 года командующий Донским фронтом генерал Константин Рокоссовский сбросил листовки, предлагая немцам сдаваться и обещая им нормальное отношение, достойное питание, заботу о раненых и репатриацию в Германию после войны при условии, если они сохранят неповрежденной военную технику. Какими бы привлекательными ни казались условия сдачи в плен, немцы не приняли их. Динглер объяснял Меллентину, что они не доверяли русским и все еще надеялись на то, что им удастся вырваться из окружения. Кроме того, надо было дать время группе армий «А» для того, чтобы отойти с Кавказа. 10 января Рокоссовский нанес мощные удары по южному и западному секторам периметра (операция «Кольцо»). «Наш склеп скоро замуруют», — подумал тогда полковник Зелле, и так много немецких солдат уже совершили самоубийства, что Паулюс выпустил приказ, запрещающий суицид как бесчестье [802] . А когда русские атаковали так называемый «нос Мариновки», юго-западный выступ котла, многие солдаты не могли нажимать спусковые крючки винтовок из-за того, что у них распухли обмороженные пальцы. Солдат заставляли сражаться под угрозой расстрела и действительно расстреливали тех, кто малодушничал. Снаряды минометов отскакивали от мерзлой земли и взрывались в воздухе, приводя к еще более многочисленным жертвам [803] . Когда немцев выбили из Мариновки, они оказались в голой степи. «У пехотинцев не было ни траншей, ни окопов, — вспоминал Динглер. — Обессилевшие и отчаявшиеся, они просто лежали в снегу, пытаясь согреть обмороженные ноги и руки». Тяжелую технику выводили из строя: бросали в стволы фанаты. 23 января русские взяли аэродром Гумрак — «снежную пустыню с торчащими в ней самолетами и машинами», — лишив запертых в «кесселе» немцев последнего контакта с внешним миром. «Повсюду в снегу темнели трупы немецких солдат, — писал Динглер. — Они замерзли, потому что были не в состоянии двигаться».

В тот же день, в субботу, 23 января, Гитлер прислал Паулюсу еще один приказ «стоять насмерть»: «Складывать оружие запрещаю. 6-я армия будет держаться до последнего солдата и до последнего патрона. Своей героической стойкостью она внесет исторический вклад в защиту и спасение Западного мира» [804] . Неделей раньше фюрер присвоил Паул юсу звание фельдмаршала. Сделал он это явно для того, чтобы не допустить капитуляции: еще ни один германский фельдмаршал не складывал оружие на поле боя. Однако все в жизни происходит в первый раз. В 7.35 утра в воскресенье, 31 января, Паулюс был взят в плен в собственном бункере, и южный аппендикс «кесселя» оторвался. Подвальное помещение построенного в 1937 году универмага (Центрального универсального магазина), где устроились Паулюс и его начальник штаба генерал Артур Шмидт, было одним из немногих прибежищ, в которых немцы не страдали от обморожения. Сегодня там можно посмотреть рисунки, сделанные Паул юсом в ноябре 1942 года. Например, представляет интерес изображение красных слонов, топчущих германский флаг на пути к Сталинграду, — сюжет, далекий от демонстрации уверенности в победе.