Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха - читать онлайн книгу. Автор: Франсуа Керсоди cтр.№ 88

Разумеется, это несколько разочаровало последних партнеров по переговорам маршала, в частности шведского путешественника Свена Гедина, которого Геринг вначале уверял в своей приверженности к миру, а потом вдруг заявил: «Мы победим, и тогда Германия станет самым великим и самым мощным государством мира». Не менее озадаченным остался и германский посол в Турции фон Папен, прибывший 18 октября из Анкары, чтобы предложить Гитлеру вступить в переговоры с Лондоном через посредничество посла Голландии в Турции. Получив сразу же категоричный отказ фюрера, фон Папен решил обратиться к Герингу. «Когда я попросил его оказать мне помощь, – вспоминал он, – Геринг ответил, что он сам ратует за скорейшее завершение боевых действий, но что Гитлер и Риббентроп очень хотят войны с Англией, а он лично ничего с этим не может поделать. Перед тем как я ушел, он сухо сказал, что мне следовало бы быть более осторожным в разговорах с иностранными дипломатами относительно возможности смены режима правления или восстановления монархии. Все их отчеты перехватываются и расшифровываются, и у меня могут возникнуть неприятности».

Однако Геринг не счел нужным показать фюреру эти записи, что могло положить конец карьере – и несомненно жизни – Франца фон Папена… Но в конце октября 1939 года маршал должен был чувствовать себя очень одиноким: его высокомерие и его преданность фюреру привели к тому, что его презирали военачальники, а члены тайной оппозиции Гитлеру от него отстранились [306] . Дипломатические же инициативы Геринга и его косвенные высказывания в пользу мира навлекли на него ненависть Риббентропа и вызвали подозрения у фюрера. И наконец, его двойственная позиция, его коварные приемы и его воинственные речи сильно скомпрометировали его в глазах британских политиков, всегда считавших его недостаточно надежным партнером по переговорам. «Мы должны с крайней осмотрительностью оказывать Герингу какое бы то ни было доверие», – написал 26 октября премьер-министру Чемберлену руководитель МИ-6 сэр Стюарт Мензайс [307] .

Но Герман Геринг все равно вел параллельную дипломатию. Из пристрастия к миру? Из ненависти к Риббентропу? А может, потому, что остро осознавал неподготовленность Германии к войне? Или потому, что, один из немногих, знал о долгосрочных замыслах фюрера и понимал, что было бы самоубийством нападать на западные страны до завоевания СССР? Как бы там ни было, фельдмаршал продолжал поддерживать непрямые контакты с Парижем, Лондоном, Вашингтоном, Стокгольмом и даже с Римом. Он снова связался с Далерусом, с послом Франции в Италии Андре Франсуа-Понсэ, с директором «Дженерал моторс» Джеймсом Д. Муни, с принцем Максом Эгоном Гоэнлоэ-Лангенбургом, с голландским арматором Х. Г. Крелером и с принцем-регентом Югославии Павлом. Возможно, от отчаяния Геринг впервые откровенно поделился с Далерусом стратегическими планами, которые разрабатывались в рейхсканцелярии. Фюрер, сказал он шведскому предпринимателю, хочет начать «крупное наступление», чтобы «приблизиться к Англии». И теперь становилось ясно, что не могло быть никакого «мирного наступления на Запад» и дипломатического с ним сближения… Именно тогда Далерус отметил: «Генерал-фельдмаршал вполне в состоянии трезво и объективно оценивать события, но он – беззаветный почитатель фюрера, и это чувство, несомненно, преобладает даже над голосом разума. С одной стороны, Геринг явно еще желает достижения почетного мира, но с другой стороны, если фюрер решит пойти другим путем, он с готовностью подчинится этому решению, невзирая на собственное “я”».

Это очень точное наблюдение: что бы ни говорили те, кто принимал желаемое за действительное, как Дэвис, Муни или принц-регент Павел [308] , Герман Геринг оставался человеком, подверженным внушению, и он не посмел бы ослушаться своего повелителя, сколь бы безумными ни выглядели некоторые из его решений.

А пока тайная оппозиция потерпела неудачу: сплотившиеся вокруг генерала фон Хаммерштейна заговорщики решили арестовать фюрера во время его инспекционной поездки вдоль «западного вала», но Гитлер, обладавший тончайшим чутьем, когда дело касалось собственной безопасности, в самый последний момент отменил поездку и сместил фон Хаммерштейна с должности командующего укрепрайоном «А» «западного вала». Фон Браухич набрался мужества и попросил личной аудиенции у Гитлера, чтобы изложить ему аргументы против наступления сейчас, осенью. Но его встреча с фюрером 5 ноября 1939 года в рейхсканцелярии закончилась неудачей: Гитлер накричал на генерала [309] , тот испугался и быстро прервал все контакты с оппозицией. На Гитлера аргументы фон Браухича не подействовали. Он сказал: «Военные говорят, что мы не готовы, но армия никогда не бывает готова. […] Главное – знать, что мы более готовы, чем другие, и только так».

И время начала боевых действий осталось неизменным: 7 часов 15 минут утра 12 ноября…

Однако Гитлеру пришлось перенести начало наступления на более поздний срок, но только потому, что главный метеоролог люфтваффе доктор Дизинг не смог гарантировать, что небо будет чистым пять дней, необходимых для успеха операции. А тем временем Гитлер избежал смерти от взрыва бомбы с часовым механизмом в пивном зале «Бюргербройкеллер» 8 ноября [310] . Неудачное покушение случилось весьма кстати: оно содействовало укреплению престижа Гитлера и помогло гестапо окончательно запугать самых упорных его противников. Тем более что уже на следующий день в Нидерландах исчезли два сотрудника английской секретной службы, искавшие контакты с немецкими офицерами, находившимися в оппозиции к Гитлеру. Наконец 23 ноября во время совещания с руководством вооруженных сил Гитлер определил новые сроки начала военных действий на западе: «Начало декабря, в любом случае, до Рождества».

Само собой разумеется, Геринг подчинился, как и все другие. «Надумай кто-нибудь из присутствующих возразить, – сказал он позже, – этого бы никто не понял. Приказ верховного главнокомандующего не подлежит обсуждению. Это касается как маршала, так и рядового». Действительно, Геринг склонил голову, и навестивший фельдмаршала в середине ноября старый знакомый по работе в авиакомпании «Шведские воздушные перевозки» отметил, что тот был «совершенно убит». Геринг, конечно, страдал от очень болезненного воспаления связок, но немилость фюрера воспринимал намного более болезненно. Не подозревал ли его Гитлер в том, что он хотел оттянуть сроки начала операции «Гельб», выдвигая надуманные требования насчет чистого неба? В конце концов, поскольку время начала наступления переносилось семнадцать раз, надо же было найти козла отпущения… Или же Гитлер был зол на Геринга за то, что тот продолжал принимать посетителей с американскими, шведскими, норвежскими и голландскими паспортами, желавших помочь избежать апокалипсиса? Ильзе Геринг, сводная сестра фельдмаршала, рассказала фон Хасселю, что в середине декабря 1939 года Гитлер узнал «о встрече Германа с неким шведом для обсуждения перспектив заключения мира, и это фюрера привело в бешенство». Этим шведом был не кто иной, как граф фон Розен, свояк Геринга, с которым тот провел две продолжительные встречи 5 и 6 декабря. Они вызвали патологическое недоверие Гитлера. Вот почему в Каринхалле во время рождественских праздников обстановка была невеселая. Тем более что немилость фюрера с того времени стала проявляться вполне конкретно: уполномоченный по выполнению четырехлетнего плана, Герман Геринг должен был еще возглавить Министерство вооружения и боеприпасов, но Гитлер сначала затянул с этим назначением, а потом назначил на эту должность Фрица Тодта…