Воин. Голос булата - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Янковский cтр.№ 33

– Гой еси, дщерь людская… – молвило бесплотное создание. – Я ветер полуденный, из заморских стран прилетел, весну-красну погоняю, тороплю ее в края ваши. Но не видал я Владимира, князя Новгородского.

– Спасибо тебе, ветер полуденный! – еле перекричала Дива жуткий вой своих гонцов. – Лети себе с миром!

Еле видимое лицо дрогнуло, словно воск растопили, превратилось в стремительную струю воздуха и надрывно свиснув, вмиг унеслось к морю, в далекие жаркие страны.

– Гой еси, дщерь людская… – в воздухе появилось второе лицо, очень похожее на прежнее, но с него при каждом вздохе летел мелкий водяной бисер, смешиваясь с вихрящейся пылью. – Я ветер с закатной стороны, несу дожди и туман. Много всякого в западных странах видывал, да только Владимира не узрел. Не добрался он еще в закатную сторону!

– Спасибо и тебе, брат-ветер закатный! – поклонилась девушка. – Лети себе с миром!

Рванулся закатный ветер, уложил траву на всем своем пути, а где лес зацепил, там и деревья легли. Тут же возникло в воздухе третье лицо, суховеем дунуло, но стало тише – ведь два ветра, не четыре!

– Гой еси, дщерь людская! Я ветер с восхода, видал степи бескрайние, пустыни жгучие, видал и безбрежный океан-море. Но Владимира князя не видывал!

– Благодарствую, ветер-странник с восхода! Лети себе с миром.

Взвыл что есть мочи ветер дальних восточных стран, разорвал перед собой тугой воздух и унесся невесть куда, играя с травой и дорожной пылью. Когда улегся гул трех ветров улетевших, явилось лицо северного ветра.

– Гой еси, дщерь людская! – трубным голосом взвыл оставшийся ветер. – Я ветер с полуночи, двигаю льдами в морях и на реках, несу снег и стужу лютую. Видел я Владимира князя! Выступает он нынче на Полоцк, воевать князя Регволда. Да только не ведает он, что полоцких стен ему не одолеть дружиной своей. Хоть и собрал он многие племена-роды, да только ведает Регволд о напуске скором, заготовил сыти и питья без меры, заготовил смолу и стрелы каленые. Коль хотите увидеть Владимира-князя, поспешайте, не то найдете лишь кости под стенами Полоцка.

Не стал ждать благодарности северный ветер, взвыл, свистнул надрывно, выдохнул из себя стужу лютую и унесся через горы на север.

– Ну вот… – тихо сказала Дива, когда наконец умолк надрывный гул. – Теперь ты все знаешь, что надобно. Ступай. И не оглядывайся. Коль оглянешься, никогда тебе меня не увидеть боле.

Микулка только сейчас ощутил всю горечь расстования, понял, что после старого Заряна эта девушка – единственный родной для него человек в целом свете.

– Погоди! – взволнованно воскликнул он. – Не поеду я без тебя! Не могу…

Он еле сдержал подступившие слезы, ступил вперед и робко коснулся округлого девичьего плеча. Дива не отстранилась, только вздохнула с безнадежной грустью.

– Не сейчас… – молвила она. – Не время еще. Так уж этот мир устроен, что счастье сразу получить невозможно, за него еще побороться надо. И я пойти с тобой не могу, и ты не можешь остаться. Не гоже тебе Зарянов завет не исполнить! Так доля сложилась…

– Что мне доля! Коль надо, я и с Богами силой померяюсь, а из людей вообще никого не боюсь.

– И Заряна предашь?

Паренек нежно обнял девушку и устало склонил голову на ее плечо.

– Не смогу…

– Вот потому я тебе одному и открылась! Не такой ты как все. Меньше всего о себе печешься. – она провела рукой по рыжей копне Микулкиных волос, роняя в траву хрустальные бусинки слез. – Но почему человеку никогда все счастье сразу не дается? Только по капелькам, словно слезы…

– Зарян говорил, что Боги так делают, чтобы нас укрепить. Сильным затем все отдают, а у слабых да ленивых все отбирают.

– Ну да, – грустно вздохнула Дива, – много твой Зарян про Богов ведает…

Микулка не стал отвечать, просто стоял наслаждаясь неожиданно сладкой близостью, боялся и думать о том, что сейчас все же придется уехать.

– Пора в путь отправляться. – мягко окликнула его Дива. – Иди, не тереби душу зазря!

Микулка отстранился, словно стрелу с мясом из себя вырвал, вскочил на коня и направил его шагом к суровой стене гор. Он не оглянулся даже тогда, когда услышал за спиной свист голубиных крыльев.

– Ну что, прозевал девку? – насмешливо спросил Голос.

– То-то ты разговорился, когда от озера отъехали. – мрачно пошутил паренек. – Но ничего, чай озер впереди хватит, а на худой конец и речка сойдет.

Неприступный вид гор оказался обманчив, как это часто бывает в Таврике, и мрачное лесистое ущелье скоро вывело путника через гряду дальше на север. Ветерок скакал бодрой рысью, радуясь легкой ноше на своей спине – для коня счастье, коль витязь доспеха не носит. Конь еще помнил тяжелое ярмо плуга на киевской пашне и боевым скакуном ему нравилось быть куда больше. Ни хлопот, ни усилий, знай ногами перебирай.

За горами потянулись лысоватые холмы, а потом и вовсе ровная как морская гладь степь. Даже волны шли по траве от ветра. Этот вольный степной ветер разогнал осадок уныния в Микулкиной душе и вскоре тяжесть расставания на сердце сменилась волнующим чувством дальнего похода. Примерно так же чувствовал себя паренек тогда, когда покидал свою родную деревню больше года назад. Н тогда он УБЕГАЛ, хотел укрыться в заморских странах, а теперь ВОЗВРАЩАЛСЯ с мечом и на боевом коне. Вкус победы сладок, особенно вкус первой победы. Он слаще меда и хмельнее чем ол, потому паренек гордо распрямил плечи и стукнул Ветерка пятками, пуская в легкий галоп. Степь бросалась под ноги коню, пролетала и убегала назад туда, где на фоне неба голубели громады гор.

– Эгегей-го! – закричал Микулка и рассмеялся, подняв к небу голову.

Копыта отбивали по просохшей земле частую дробь, но маленькое сердце героя все гналось за этим ритмом, разгоняя по жилам кровь и наполняя все тело уверенной радостью.

– Ожил… – буркнул позади Голос. – А то когда ты во мраке грустных дум, тебя все не в ту сторону клонит. Куда-то ближе к озерам.

– Да будет тебе! – рассмеялся еще больше паренек. – Куда я без тебя денусь? Бурчишь, словно не десяток героев в тебе, а одна сварливая баба.

Он уезжал все дальше на север, оставляя позади себя вторгшийся в дивные земли Руси Херсонес. Волшебство и сказочность властвовали еще тут безраздельно, но с южных заморских земель уже подступала ромейская практичность, механические самострелы и всепожирающий греческий огонь. Еще распевали свои песни русалки, укутавшись густым лунным светом у черных лесных озер, еще плодились в горах Змеи, жили вольготно, подворовывая печенежский скот, даже крупнее стали, а у некоторых и голов поприбавилось.

Окуривались жертвенным дымом кумиры древних Богов, вещие волхвы зрили в непонятное, необъяснимое будущее. И это будущее упорно, но пока еще вяло насупало на дремучую, бескарайнюю, волшебную Русь, где два десятка верст до соседней с Киевом веси одолеть труднее, чем тысячу верст по гостинцу до Царьграда, где непролазные чащебы скрывали топкие болота, где быстрые реки и высокие горы создавали одинокому путнику неодолимые преграды. Сползал на запад земной диск под ногами сильного коня, а вокруг, от края до края, простиралась страна богатырской силы и сурового волшебства.