Заложник. История менеджера ЮКОСа - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Переверзин cтр.№ 45

В отряде гнетущая атмосфера. Я вспоминаю слова санитара из Матросской Тишины про ауру. Аура здесь очень плохая. За чашкой чифиря Зуев делится со мной своей болью и рассказывает о том, как получил последний срок. После освобождения он без приглашения пришел к мужу одноклассницы требовать долг. Тот ни в какую, схватил нож. Зуй отобрал нож и кинулся на своего должника. Удар и труп.

«Выбора не было, – оправдывается он передо мной. – Или я, или меня».

Связав одноклассницу, он подался в бега. Андрей не сожалеет о том, что не убил ее – она-то и сдала его милиции. Поступи он по-другому, его могли бы и не найти. По сравнению с другими осужденными за один труп ему дали чрезмерно много. Очень тактичный и вежливый, он становится моим сотоварищем. Рома Е. поделится со мной удивлением оперативников, которые с недоумением поинтересуются у него: «Что общего у Переверзина с этим неграмотным рецидивистом?» Этот неграмотный рецидивист был во сто крат честнее и порядочнее следователей и судей, засадивших меня сюда, и я ценил дружбу с ним. Все время, пока мы были вместе, он помогал мне выживать.

* * *

Я не забыл Андрея и ценю его дружбу и сейчас. Он отбывает наказание в колонии строгого режима в поселке Пакино Владимирской области, где я иногда его навещаю. Сидеть ему еще десять лет. Надеюсь, что мои посылки и передачи скрашивают его существование на зоне…

* * *

Мы часто общаемся с моим знакомым по карантину Мишей К., которому очень одиноко и тяжело. Он с трудом приспосабливается к обстановке и тяжело сходится с людьми, едва находит с ними общий язык. Когда он получает посылку или передачу, количество желающих пообщаться с ним резко возрастает, но оно уменьшается по мере исчезновения припасов. Прошедший войну, готовый поделиться с ближним последней рубашкой, он щедр и великодушен. Однажды взволнованный Миша подбегает ко мне и делится своей бедой:

«Иваныч! Представляешь, мне полосу повесили, как склонному к побегу!» И продолжает: «Вызывают в штаб опера и спрашивают: что, в побег хочешь уйти?»

Миша негодует от такой несправедливости и не понимает, о чем идет речь. Выясняется, что до оперативников дошла история, рассказанная им кому-то за чашкой чая во время разграбления его посылки. Большой знаток истории нуждался в слушателях. Без какой-либо задней мысли Миша рассказывал осужденным, открывшим от удивления рты, историю о герое Советского Союза, прославленном летчике Девятаеве. Попав в плен к фашистам, летчик сумел захватить вражеский самолет и сбежать из концлагеря.

История производит должное впечатление на всех, включая оперативников. Наличие Миши в отряде стали проверять каждые два часа круглые сутки.

Он тяжело болеет, очень нервничает и иногда срывается. Врачи над ним явно издеваются, прописывая азалептин, от которого он стоя засыпает. Запрет на сон и отдых на шконке для него пытка.

Я засыпаю на ходу без всякого азалептина. Спать я хочу всегда и везде. Но когда я добираюсь до шконки, я долго не могу уснуть. Ничего не меняет переезд на новое спальное место. Очевидно, по согласованию с оперотделом меня переселяют на нижнюю шконку, поближе к Роме Е. Так ему будет сподручнее наблюдать за мной. Я по-прежнему часто просыпаюсь ночами и вслушиваюсь в бормотание, вскрики, всхлипы и стоны окружающих. Сон многих осужденных отнюдь не безмятежен и, судя по крикам во сне, сопровождается кошмарами. Но некоторые спят спокойно и сладко. Мой сосед Рома относится к их числу.

Каждое утро, просыпаясь, зэки здороваются за руку и желают друг другу доброго утра. Не понимая этой традиции, я категорически прошу окружающих доброго утра мне не желать. В моем понимании, доброго утра в этих стенах не может быть по определению. По крайней мере у меня. В минуты отчаяния, засыпая, я порой просил судьбу о том, чтобы не просыпаться…

* * *

Я начинаю адаптироваться и приспосабливаться. Предновогодний визит в ларек приносит очередное разочарование. Имеющиеся на счете деньги надо умудриться потратить. После приобретения товаров по завышенным ценам, разрешенные две тысячи моментально испаряются. Я покупаю необходимые Зуеву сигареты, чай, сладкое, вафельный тортик, который приберегу на Новый год. Оставшихся денег хватает на несколько банок консервов – рыба, шпроты, кукуруза, зеленый горошек. Здесь ассортимент не такой, как в московской тюрьме, но все же можно разгуляться. В следующий месяц у Зуева на счете появятся деньги, присланные моими друзьями и родственниками, и мы покинем убогий магазинчик с сумками, набитыми до отказа всякой всячиной.

На новогодние праздники закрывается промка, и у меня появляется несколько выходных, которые я, как всегда, стараюсь проводить с пользой. Спорт и книги – вот мои настоящие друзья.

Размеренную жизнь омрачает череда предновогодних шмонов. Массовые обыски идут по всей зоне, не обходят они стороной и наш отряд. В одно прекрасное утро нас дружно выводят в клуб, а в барак заваливается толпа людей в военной форме. По возвращении мы видим следы погрома. Перевернутые постели, открытые баулы с перерытыми вещами, выброшенные из тумбочек вещи… Не смертельно, но неприятно. Мы с Зуевым долго наводим порядок. Сегодня Новый год! Нам разрешат смотреть телевизор до пяти утра, можно не идти в столовую на завтрак, а главное – можно спать до девяти! Я распланировал свой праздник. «Посидим, покушаем, встретим Новый год – и спать! Хоть высплюсь раз в год!» – мечтаю я.

Между сдвинутыми двухъярусными кроватями остается небольшой проход – проходняк, где стоят тумбочки арестантов. Это личное пространство зэков, где протекает значительная часть их жизни. У себя в проходняке мы устраиваем импровизированный праздничный стол. На сдвинутых стульях появляются закуски и салаты, заботливо приготовленные Зуевым из продуктов, полученных мной в передаче. Ждет своего часа тортик и конфеты. За короткое время в отряде я обзавожусь знакомыми, и мы получаем многочисленные приглашения зайти в гости в проходняк и поговорить за жизнь. Я тоже приглашаю людей, которые не упускают шанса этим воспользоваться. К нам в гости приходит Миша К. и Коля М., новый приятель Зуева по швейному цеху.

Коля – наглухо отмороженный товарищ. Отрубил топором голову своему соседу-собутыльнику. Однажды поссорившись, пошел к нему мириться. Тот ни в какую. Пришлось брать в руки топор. Но, несмотря на содеянное, он открыт, искренен и непосредственен как ребенок. В такой веселенькой компании я встречаю Новый, 2008 год. В полночь, услышав из ПВРки (помещения воспитательной работы) крики «Ура», мы встаем, дружно чокаемся кружками с чаем и желаем друг другу скорейшего освобождения. Я закрываю глаза и уже в четвертый раз – тихо, чтобы никто не слышал, – произношу свое заклинание: «Господи, сделай так, чтобы этот Новый год был у меня последним в этих местах». Тогда я не знал, что мое заклинание сработает лишь на седьмой раз…

Мы продолжаем отмечать праздник, разбредаемся по бараку. Нанеся несколько визитов вежливости и поздравив гостеприимных хозяев, я иду в умывальник, раздеваюсь и ложусь спать. Сквозь сон я слышу шум, разговоры возбужденных праздником осужденных, которые до упора будут сидеть в ПВРке и смотреть телевизор.