Маленькие и неприметные - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Семипядный cтр.№ 3

– Э-э-э! – завопила Телешова.

Подлесный обернул к ней недовольное лицо:

– Из-за чего задержка?

– Но я же не каскадёр! Я же не могу блохой прыгать. До свидания, Марина Григорьевна!

– Мандавошкой можешь ползать зато, – проворчал Подлесный, когда дверь хлопнула, закрывшись.

Дмитрия Подлесного била крупная дрожь, и ему пришлось некоторое время постоять перед дверью, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Войдя в квартиру, Подлесный мельком глянул на Марину и поразился: Бояркина не была похожа на человека, десять минут тому назад пережившего покушение на собственную бесценную жизнь. Только уже зайдя вслед за нею в комнату (Марина шла с кухни с чашечкой кофе), Подлесный обнаружил на лице обернувшейся к нему женщины признаки волнения.

– Диман, ты представляешь, что сейчас тут творилось? Нет, у тебя не хватит воображения! – Марина поставила чашечку на журнальный столик.

– Ну-ну! – пробормотал Подлесный и присел на диван.

– Меня сейчас едва не замочили. Меня сейчас могли запросто укокошить! За милую душу! – Бояркина активно жестикулировала, и глаза её блестели.

– Что-что?!

– Меня чуть не укокошили! Чуть не убили! Я каким-то чудом осталась в живых!

У Марины был вид человека женского пола, увлечённо передающего свежую сплетню. Именно такого плана волнение играло чертами её лица.

– Ты такие страсти говоришь! – выпучив глаза, пожал плечами Дмитрий.

– Я тебе могу сумку показать! – продолжала Марина. – Пуля ударилась в стенку, а потом сумку мою продырявила. Насквозь! Попади одна такая пулька в меня, и я бы тут с тобой не разговаривала сейчас. Я бы сейчас лежала трупом на лестнице и не дышала. Ты только представь: грязный, заплёванный, захарканный подъезд и… Фу!

Марину всю передёрнуло, и она, съёжившись, отошла в сторону и присела в кресло.

– На тебя было покушение? – спросил Подлесный.

– Да нет, не на меня, – качнула головой Марина. – Но чуть не убили именно меня. Едва не укокошили за самую милую душу. Бах! Бах! Сумку чуть из рук не вырвало! Смотрю – дыра!

– В тебя, значит, стреляли?

– А я тебе что говорю?

– Тебя кто-то хотел убить? – сделал новую попытку поставить прежний вопрос Подлесный.

– Да нет, кому я нужна! – вновь качнула головой Бояркина и поморщилась. – Это Ветренко с третьего, видимо, пришить хотели.

– Почему ты думаешь, что это её? – удивился Подлесный.

– Ну не меня же! – усмехнулась Марина и посмотрела на Дмитрия как на малолетнего придурка. – Она ведь у нас тут крутая-деловая, супер-пупер-экстра-класс.

– Ты думаешь, что этаж перепутали? – потёр лоб Подлесный, не ожидавший такого оборота.

– Конечно.

– Надо что-то делать, – проговорил Дмитрий.

– Ты полагаешь, они во второй раз перепутают? – опять усмехнулась Марина. – А вот её, тут ты прав, надо предупредить. Да, надо обязательно ей позвонить. А то и сходить к ней.

– И как всё это произошло? Из чего в тебя стреляли и кто стрелял?

Подлесный лучше Бояркиной знал, кто и из какого вида оружия стрелял сегодня в их подъезде, однако полагал, что задать эти вопросы он просто обязан.

– Не знаю. Бах! Бах! Сумочку аж рвануло из рук. Когда я обернулась, то никого уже не было внизу. Потом дверь хлопнула. Вот и всё.

– Тебе никто не угрожал? – пристально глядя ей в глаза, поинтересовался Дмитрий.

– Я же говорю тебе, что это, видимо, Ветренко убить собирались.

– Не факт, – выразил сомнение Дмитрий.

Марина Бояркина нахмурилась. Действительно, ещё не известно, в кого метил убийца. А вдруг в неё? Марина вспомнила про случай на дороге. Второе. Ветренко ездила не на «Вольво», а на «шестисотом» ослепительно белого цвета. И дача у неё была не по Ярославскому шоссе, а по Рублёво-Успенскому.

Подлесный внимательно наблюдал за размышлениями Бояркиной, точнее, за отражением её мыслей на эмоциональном женском лице. Четверть часа тому назад он дважды выстрелил в стену, перпендикулярную двери квартиры Бояркиной, целясь таким образом, чтобы пули прошли в двадцати сантиметрах от Марины. О том, что возможен рикошет, он прежде как-то не подумал.

Оружие ему раздобыл Волчанкин. Газовый револьвер, приспособленный для стрельбы патронами от малокалиберной винтовки. Вязаную шапочку и халат синего цвета, какие носят уборщицы, Подлесный купил на рынке. Он всё продумал, рассчитал, спланировал. Результат – операция прошла безупречно. А вот выводы, которые сделала Маринка, додумавшись до того, что стреляли в неё по ошибке, вызвали у Подлесного лёгкий шок.

– А может быть, в меня? – Бояркина недоумённо уставилась на Подлесного. – Но – почему?! Я – маленькая и неприметная! Я – почти что никто в этом мире!

Дмитрий молчал. Сама пускай думает. Пусть думает и решает. Она, видите ли, никто! А он, Дмитрий Подлесный, в таком случае – что? Его, согласно её классификации, наверное, и вообще существовать не должно.

* * *

Через день Бояркина забыла о покушении на её жизнь. Провела широковещательную кампанию, обсудила со всеми практически знакомыми это жуткое происшествие да и выбросила его из головы, как выбрасывала всё, не имеющее рационального объяснения. Маг и колдунья Марина Григорьевна Бояркина в сугубо личной жизни предпочитала пользоваться достижениями кондового материализма.

Подлесный уже возложил на себя обязанности телохранителя, но, ввиду несерьёзного отношения Бояркиной к собственной безопасности, выполнять их в полной мере возможности не имел. Вот и сейчас она ушла в магазин одна, наотрез отказавшись от того, чтобы он её сопровождал.

Дмитрию вспомнилась та её усмешечка: «Ты думаешь, они снова этаж перепутают?» Нет, в следующий раз он проделает всё таким образом, что не останется у неё ни малейших сомнений в том, кто в действительности является объектом покушения. Даже не покушения, а целого ряда покушений. Ужас, который она вынуждена будет пережить, стимулирует работу её мозга, и жертва, наконец, осознает, что была на краю гибели не впервые. И все её ощущения удвоятся и утроятся. Инфаркт бы только не свалил несчастную, лишь бы не парализовало бедненькую.

Намечтавшись вволю, Подлесный приступил к обдумыванию конкретного плана, для чего поднялся с дивана и отправился на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Попивая кофе, он строил планы предстоящей операции и при этом то улыбался, то хмурился. Когда, например, вообразил живописнейшую картинку расстрела Маринки из револьвера, заряженного как обычными пулями, так и пластиковыми, – пластиковая пуля травмирует её, достаточно легко, а настоящие оставляют жуткие пробоины или выбоины, – он смеялся. Когда же принялся размышлять, где достать хотя бы одну пластиковую пулю – одной, кстати, достаточно, – то нахмурился и помрачнел, ибо ничего путного в голову не пришло.