Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Лазарчук cтр.№ 30

– Запасной выход?

– Есть, – виночерпий понял, повернулся и побежал. Алексей перепрыгнул через стойку, вслед за ним одним прыжком пересёк по диагонали заставленную черт-те чем кухню, роняя позади себя тарелки и кастрюли, и оказался перед голубой облупленной дверью. Виночерпий дрожащими руками вынимал болт из засова.

– Бал продолжается… – шепотом предупредил он.

– Знаю.

– Вы окажетесь за углом…

– Понял.

Он сразу сделался мокрым: у двери было по колено, сверху будто ведрами лили… Через миг в шаге от него вспыхнули фары, зарычал мотор. Алексей шагнул вперёд, под пальцами скользнуло осклизлое и мокрое. Он мёртво ухватился за какой-то выступ, его рвануло, поволокло, мотнуло на повороте… Машина остановилась. В свете вспыхнувших на миг стоп-сигналов Алексей заметил прилаженное сзади запасное колесо. Бандит, державший Саню, впихнул её в машину, сел сам. Алексей встал ногами на бампер, повис на колесе. Так можно было ехать долго. Но такого намерения Алексей не имел…

Если бы не тент, он мог бы дотянуться до Сани рукой.

В салон через окошко заднего вида он посмотрел только раз, убедился, что пока всё в порядке, и пригнулся пониже. Всё же сейчас его было видно лучше, чем ему.

Машина резко тормознула, припав на передние колеса. Дважды пролаял клаксон. Хлопнула дверь дома, потом сквозь шум падающей воды донесся звук шагов. Ты, пидор горбатый, греби скорей! – закричал очкарик, открыв свою дверцу. Слушай, Толян, уйми его, а то я ни за что не отвечаю, – сказал новый голос. Ну-ка, коза, двигайся… а этот что, ещё здесь? Да ты на него ноги поставь, сказал третий. Тепло и удобно. Как знал, что вас отпускать нельзя, сказал новый, усаживаясь и закрывая дверь. Потом голоса зазвучали глуше, но на то Алексея и прозвали Ушаном, что слышать он мог самое неслышимое. Только двух последних не мог он различить по голосам, отличал их от очкарика, и все. Бедная девочка, подумал он, ей там – между ними…

Впрочем, пока что бандиты на Саню обращали внимания не больше, чем на ненужную вещь. Переговаривались через её голову… Ушли, и хорошо. Этих двух – в воду, чтобы без следов. Бабок хватит на три года. Если не залупаться. Слышишь, Косой, это про тебя. Ну вот, чуть что, сразу Косой… А ты поостри. Поостри. Щас возьму вон, как разгонюсь – да в дерево, поняли? Ага. Псих лежачий. Тут Монти Питона смотрел. Уссался. Спартакиада психов. Ну, там… по прямой дорожке пройти, в дверь пробежать, чтобы с башки верхушку не снести… А под конец – кто вперёд застрелится. Понял? Ну. Что "ну"? Ну, понял. Так вот, Косой. Устрою тебе финал спартакиады. А я всё равно не бздю. А если бздну, так вы в форточки повылетаете…

Алексей не знал, остался ли город позади – или же до шлагбаума ещё ехать да ехать. Просто дорога шла уже прямая, тёмная, и по сторонам стоял лес.

Слушай, а ты кто такая вообще? Чего ради в пивнушку поперлась? Саня молчала. Чё, молчит? Может, тормознем, в азишко её разыграем? Побазарь ещё, Косой, побазарь. Живо твой базар прикрою, понял? Да ладно, Матильда… я всего-то за девку хочу подержаться. Ты лучше на дорогу смотри. Нет тут дорог, одни направления…

Машину и правда трясло изрядно. Дважды подкидывало так, что Алексею казалось: не удержался, все. Но как-то вот удерживался. Наконец очкарик поехал помедленнее, и тогда Алексей достал "Марголин", перегнулся вниз и вслепую прострелил правое заднее колесо. Негромкий выстрел слился с хлопком лопнувшей камеры.

– Ну ты козел, Косяра! – сказал кто-то. – Говорил, не гони. Эта телега тебе не "Мерс", понял? Иди теперь, меняй. Я под дождь не полезу. И так кашель давит.

– Ага. И я вас буду всех на домкрате поднимать. Кстати, домкрат под задней скамейкой.

– Ты бы его ещё… Ну, Косой, смотри: простыну – твою кровь пить буду.

– Чё сразу мою-то… Вон, у нас с собой есть.

– Погунди.

Замки трёх дверей щёлкнули, все выбрались наружу. Один из тех, кто сидел сзади, поднес к лицу Сани пистолет: чуешь, чем пахнет? Давно не чистили, сказала Саня. Алексей лежал в канаве, ждал. Очкарик, грязно ругаясь вполголоса, выволок из машины громоздкий домкрат, стал его прилаживать. Наконец со скрипом кузов машины стал приподниматься. Алексей рассмотрел револьвер шериффа. Хороший калибр, где-то между десятью и одиннадцатью – очевидно, сорок первый. Гильзы латунные, порох промокнуть не должен. Самовзвод есть, но лучше не рисковать и воспользоваться ручным… Из "Марголина" он вынул простую обойму и вставил другую – с патронами, над которыми поколдовал прошлой ночью. Эти мягкие пульки теперь были разрывными…

Он дождался, когда бандиты, беспокойно мнущиеся под ледяными струями, окажутся чуть в стороне от Сани, встал и выстрелил с двух рук. Оба упали, как кегли. В два прыжка Алексей преодолел расстояние до третьего – тот уже привставал, поворачивался и что-то вытаскивал из-за пазухи – и ударом ноги в челюсть заставил его на некоторое время расслабиться.

– Алёша… – Санечка обхватила его за плечи, уткнулась лицом в мокрое и грязное. – Господи… я ведь подумала… я же видела сама…

– Всё хорошо, – он обнял её и вдруг погладил по голове. – Всё хорошо, ты не думай…

– Я уже хотела их – бомбой…

– Да. Я представляю.

– Что ты представляешь…

– Постой. Погоди. Ещё не всё. Садись пока в машину, не мокни зря. Да и… не смотри лучше. Хорошо?

Она с трудом оторвалась от него.

– Да. Может быть, тебе… помочь? Как-нибудь?

– Нет-нет. Просто сиди. И ничего не бойся. Меня все-таки очень трудно убить. А пока я жив – тебя убить ещё труднее.

Саня послушно села впереди. Тело было невесомым. Она откинулась назад и закрыла глаза.

Пятнышко тускло, но светилось.

Оба, в кого он стрелял, были мёртвы несомненно. И тому, и другому пули попали в шею, перебив позвоночник и порвав спинной мозг. Но Алексей на всякий случай дострелил обоих, послав каждому по пуле над переносицей. Здесь, конечно, могло и не быть умельцев использовать мертвецов. Но они могли и быть.

Теперь же, с уничтоженным третьим глазом, мертвецы имели ценность разве что для воронов…

Простреленное колесо очкарик успел снять и откатить в сторонку, но до запаски не добрался. Алексей обшарил бандита, извлёк из карманов нож, опасную бритву, из-за пояса – старый потёртый наган. Потом, ухватив мягкого очкарика за ремень и за воротник, в два приёма засунул его под машину так, что наружу торчали плечи и голова, и стал опускать домкрат. Когда ось тяжело легла очкарику на грудь, он очнулся.

– Ты, гад! Ну-ка, пусти! – и попробовал машину отпихнуть, потом – ударил кулаком. Боль в разбитых костяшках его отрезвила. – Ё… о-ох… убе… а-а!.. Убери это…

– Плохо, да? – сочувственно спросил Алексей.

– Ты?! – изумлению очкарика не было предела.

– Собственной персоной, – кивнул Алексей. – Теперь скажи быстро: "Простите, дяденька, я больше не буду".