Русский медведь. Цесаревич - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ланцов cтр.№ 39

– Интересный он человек…

– В августе этого года Петр подписал приказ о начале строительства огромного православного храма в Москве. Я тогда попытался выяснить – зачем оно ему нужно? Ведь храмов и так в достатке, а он сам говорил о развитии промышленного производства и прочих полезных вещей.

– И?

– Оказывается, храм строится для решения кучи задач, в которые совершенно не входят духовное рвение и стремление спасти свою душу. Прежде всего ему нужно начать слом старой Москвы и ее полную перестройку. Ничто лучше храма в качестве повода не подходит. Кто же ему противиться станет? А большой храм требует освобождения значительной территории, от которой можно уже будет плясать и дальше. Например, тот, что начали строить сейчас, будет обладать большой площадью перед собой и целым архитектурным комплексом, окружающим его. Кроме того, Петр желает прикормить ортодоксов перед началом преобразований в церкви. Ведь ему нужно примирить эту, как он говорит, пустоголовую войну между старым и новым обрядом. А переговоры со старообрядцами уже ведутся. Тихо, аккуратно, но ведутся. Он торгуется, впрочем, как обычно. Также он стремится к получению опыта масштабного и высотного строительства. И все в том духе.

– Деньги на него, как я понимаю, он собирается из Патриархата брать?

– Не без этого, – улыбнулся Франсуа Овен.

– Он так свободно об этом говорит? Не боится, что патриарх обидится на него?

– Так он о том и не говорит явно. Это я вычленил из наших разговоров. Внешние приличия и правильную риторику он поддерживает в весьма богобоязненном ключе. Я подобные детали смог выделить с великим трудом.

– Хм. Любопытно. А что его связывает с голландцами? Ведь и кроме них есть кому в Московию товары возить.

– Россию.

– Что?

– Петр настаивает именно на таком названии государства. Россия. Что же до голландцев, то они, на его взгляд, самые покладистые и задают меньше всего ненужных вопросов. Кроме того, ему импонирует их подход к ведению дел. Как-то так сложилось, что ему с ними проще договариваться. Кроме них Петр стал плотнее и теснее завязывать отношения с Шотландией, особенно с кланом Росс. Ведь его любовница из них.

– Что такого в этой женщине? Почему она так его зацепила?

– Смелая. Умная. Изящная. Он такие вещи ценит. Она ведь не только любовница, рожающая ему детей, но и важный и верный помощник. Да, да. Не удивляйтесь. Ходят слухи, что эта женщина – его личный финансист. Хотя, конечно, это преувеличение.

– Она католичка?

– Протестантка.

– Хм. Если честно, мне описанная вами картина не очень нравится.

– Петр и его ближайшее окружение довольно умные люди, прекрасно знакомые с нашими методами и целями. Они и не скрывают этого. Поэтому нам, скорее всего, не получится установить над ними контроль. Даже более того, мы сами у них под тесным наблюдением. За время работы в Москве я убедился в том, что Государь знает о каждом нашем шаге. Такой могущественной тайной службы я еще никогда не встречал. Даже не слышал.

– И зачем тогда мы с ними связались?

– Нам предложили взаимовыгодное сотрудничество. Вы ведь сами отметили, что Петр мог создать банк и одержать верх над Софьей самостоятельно. Так нет же, ввязал нас и показал в добром свете. По крайней мере, патриарх со мной стал общаться, тогда как раньше моего предшественника гнал взашей.

– Сотрудничество… Это, конечно, хорошо. Но тебя не смущает тот факт, что Петр пророчит нам судьбу тамплиеров?

– Нет, Ваше Высокопревосходительство. Он ссылается на то, что, начав открыто прижимать еврейские общины в Испании и Португалии, мы нажили себе могущественных врагов, которые так это не оставят.

– И что же они сделают? – усмехнулся генерал. – Мы успешно их давим, и ничто не говорит о том, что евреи способны нам отомстить.

– Но разве осложнение нашего положения в протестантских странах не последовало довольно скоро после начала гонений на евреев на Пиренеях? Да и в курии к нам стали относиться настороженно.

– Глупости. Протестанты пугаются наших успехов, вот и злятся. А курия… тут всегда все друг к другу очень настороженно относятся. Это все глупые страхи. Однако закрепиться в этом банке действительно хорошая мысль. Петр не вечен, думаю, если мы хорошо себя зарекомендуем, то его наследник может оказаться более покладистым.

– Я тоже на это надеюсь, – смиренно кивнул Франсуа.

– Кстати, а мы сможем расширить участие в банке?

– Да. Петр предложил нам целый пакет любопытных услуг. В сущности, из-за них я и приехал.

– Шо ж вы делаете, это же не наш метод!

– А мешать водку с портвейном – наш метод?!

– Это коктейль, это по-европейски!

«Две сорванные башни» © Гоблин

5 октября 1690 года. Воронеж

– Ань, – обратился Петр к своей вездесущей подруге, – зря ты поехала за мной. Ведь родила не так давно. Отдохнула бы. Опять же я что, зря оздоровительный центр для тебя строил в Преображенском? Тренажеры выдумывал? Ты хочешь восстановиться после родов или нет?

– Хочу, но не могу сейчас в Москве оставаться, – робко улыбнувшись и пожав плечиками, ответила рыжая шотландка, – без тебя я чувствую себя очень тревожно.

– Это ты так испугалась того, что Маша должна родить со дня на день?

– Конечно. Если с ней какая беда случится, то Голицыны на меня подумают. Я ведь тебе уже второго мальчика родила, а Маша только первое дитя, и еще неизвестно, кто там будет. А они меня ненавидят. Настолько, что если бы их проклятья имели силу, я бы давно умерла в жутких мучениях.

– Хм. А у них есть повод переживать на эту тему? – прищурившись, поинтересовался Петр.

– Петь, я что, дура? Мы с Машей подруги. Мы обе отлично понимаем, чем закончатся такие игры.

– Но ведь боишься же.

– Конечно, боюсь. После твоих рассказов о том, что творила твоя сестра с Василием Голицыным, я не удивлюсь, если они решат меня тихо удавить в уголке, чтобы для Маши больше не было соперниц. И ведь им все равно, что я простолюдинка, которая не может претендовать ни на что ни для себя, ни для своих детей. Бастарды – они всегда остаются только бастардами. Поэтому я решила оставить детей кормилицам и от греха подальше уехать.

– Трусишка, – ласково улыбнувшись, потрепал ее Петр за кудри. – Ты же знаешь, что я любому за тебя голову оторву. Маша – это политика. Она хоть баба и хорошая, но люблю я тебя. И ты всегда будешь рядом. Как и наши дети.

– Я тебя тоже люблю… – нежно улыбнулась Анна. – Но мертвой мне это будет слабым утешением. Поэтому лучше не лезть на рожон. Кроме того, это просто замечательный повод побыть с тобой вдали от всей этой круговерти двора, – заявила она, лукаво прищурившись.