Исповедь зеленого пламени - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Мазова cтр.№ 62

— Зато у нас, — перебиваю я, — ничего не знают про Валерона и считают, что Избранных было лишь двое — Святая Чина и Пол Открыватель Пути. Вы, Вышние, — кстати, у нас чаще говорят «Нездешние» — ходили по мирам по Закону Истока, которым могут пользоваться лишь немногие из смертных. Пол же открыл Закон Цели, по которому и ходят сейчас простые люди без Нездешней крови. А Чина, уже сидя в тюрьме, научила Закону Цели Джейднора Арана, у вас известного как Джейд Айэрра, который впоследствии основал новый Город-для-Всех — Авиллон.

— Теперь понятно, почему она так подчеркивала, что происходит из дома Айэрра, — бросает Снэйкр, нервно пощипывая бородку. — А для нас Айэрра были всего лишь одним из родов, приближенных к Ульвхильд и Рианон, и до сих пор было неясно, в чем смысл их особой претензии на власть.

— Так тянулись годы, — продолжает Сульвас столь же размеренно, чуть нараспев, как старая сказительница. — Рианон и Ульвхильд умерли, само собой, не оставив потомства, и правление перешло к династии Лиенн… Никто уже не вспоминал о том, что когда-то Вышние умели ходить сквозь миры и этим отличались от простых смертных — никто, кроме трех родов Верных: Фоллаи, Серид и Ирраль. Давно ушли из жизни Валерон и Ианта, Бранд, Оливер и Аньес, но их потомки продолжали ждать, словно забыли, что уж по наследству-то избранность точно не передается… Ждали, пока шестьсот пятьдесят лет назад не явилась женщина, назвавшая себя Ольдой Райнэей из дома Айэрра, и не победила в магическом поединке Беренис, последнюю из Лиенн.

Голос леди Сульвас вздрагивает — похоже, именно сейчас пойдет речь о самом главном:

— И тогда главы трех родов Верных… Я называю их имена: Альгрим Серид, Изен Ирраль и Нанета Фоллаи — да будут прокляты они во веки веков!

— Да будут прокляты! — слитно отзываются два мужских и два женских голоса, и холодок пробегает по моей спине от осознания, что проклятие это — уже привычный ритуал, что-то вроде молитвы перед обедом…

—…и тогда эти трое проклятых явились к Райнэе и сказали, что признают ее истинной и единственно сущей Королевой, а спутника ее, огневолосого Луга, — законным Лордом с ее воли и своего одобрения. И Альгрим Серид возложил на ее голову ту корону, что когда-то пала с головы Королевы Адельхайд и треснула от удара о камень. Предречено было, что, возложенная на голову истинной владелицы, корона снова станет целой. Но трещина осталась, а Райнэя вернула корону Альгриму и велела хранить и далее — мол, только когда отступит Тень, сумеет она вернуть ей целость. Но даже это очевидное доказательство не заставило тех троих взять назад обеты и клятвы. И даже то, что через несколько десятков лет тот, кого они признали своим Лордом, безумным бродягой пошел по улицам, не умея добыть куска хлеба…

— Боги простят их, — осторожно произношу я. — На них не было благодати, и они в который раз не распознали подмены…

— Но мы — не боги, — неожиданно вскидывает голову Лоти. — И прощать — не в нашей власти, — больше всего меня поражает тон, которым это говорится — спокойный и ровный, без малейшего надрыва. Так говорят о вещах, привычных с детства.

— Естественно, все Верные были приближены и обласканы новой владычицей Каэр Мэйла. И лишь это позволило им уцелеть — ибо не прошло и ста лет, как они остались единственными Вышними в городе. С того момента, как ворота меж мирами закрылись, сила Коричневых Лордов стала медленно, но верно таять, и многие — в том числе и сами Верные — прибегали к близкородственным бракам, чтобы удержать теряемые способности. И прежде всего, не стало главного, что отличало Вышних от простых смертных, и они уже не понимали, что в нас такого, за что нас надо звать Вышними… Тем проще оказалось натравить на нас горожан. Тех же, кто уцелел в резне, прикончили болезни и вырождение — впрочем, это не минуло и Верных. Но самое главное — Тень, что вроде бы отступила при Ульвхильд и правительницах Лиенн, снова поползла на город. С каждым годом мир делался все меньше, и некому было сказать людям, что прежде он был иным. Некому, кроме Верных, — но к тому времени у них хватало и своих проблем.

Ты видишь нас, Лигнор, — то, чем сделали нас наши предки! В нашем роду было больше всего родственных браков — и вот я, вроде бы сильная и крепкая, но бесплодная, как растрескавшийся камень. А Иниана смогла зачать, но бедра ее слишком узки, и с рождения она не выносит дневного света. Вся жизнь ее прошла в стенах этого дома. Остальные здоровее, но лишь потому, что их предки вынуждены были мешать свою кровь с человеческой, ибо Вышней взять было уже неоткуда. Тех же, кто не мешал, нет уже давно. Отец Лоти, понимая, что ему нет пары и потомство его лишится дара, украл дочь шамана Степных Волков. Лоти — последняя Серид, и дорогой ценой заплачено за ее жизнь и способности — девять лет назад Волки добрались до них и из мести вырезали всю семью…

— Знаешь, почему я стала единственной женщиной среди Рыцарей Залов? — все так же спокойно произносит Лоти. — Волки забрали меня к себе вместе с матерью, я жила у них пять лет, подчиняясь их законам. И по этим законам женщина в семнадцать лет должна стать женой воина, если только сама не воин. Лишь взяв в руки меч, я сохранила право вернуться в Кармэль и самой строить свою жизнь. А ведь я так боюсь, что однажды и мне придется кого-нибудь убить…

— Какие мы, ко всем чертям, Вышние! — горько выговаривает Снэйкр. — Ну проживет Сульвас четыреста лет, мы трое по двести пятьдесят — а Иниану ребенок убьет, не пройдет и года! Разве с такими бедрами рожают? Но она, видите ли, единственная, кто может передать наследие Ирралей… кому оно нужно, это наследие! Способностей у нас — кот наплакал, да и теми пользоваться не умеем, даже Золотого наречия толком не знаем!

(Я снова припоминаю рассказы Хозяина: Золотым наречием когда-то именовался Язык Закона, один из трех, несущих магический заряд…)

— Вот поэтому мы и прокляли своих предков, — довершает Сульвас со вздохом. — Когда поняли, что дети наши либо будут обычными людьми, либо вообще не будут. Лоти и Тэль — наша последняя надежда, они и по смертным меркам совсем молоды. А Снэйкр… — она опускает глаза и договаривает чуть менее твердо: — Снэйкр вот уже тридцать лет любит только меня. Мы слишком привыкли быть вместе — все пятеро…

И снова — без малейшего надрыва, просто и печально. Воистину — о настоящем проклятии не кричат. Против воли всплывает в памяти компания из квартиры Влединесс. Оказаться бы здесь кому-то из них да заглянуть в глаза этим пятерым!.. Впрочем, лучше не надо — они бы и здесь сумели все опошлить.

— Я так понимаю, что я — первая, кому вы за все время это изложили, — произношу я в навалившейся тишине.

— Воистину, — склоняет голову Сульвас.

— Но почему именно мне? Вы надеетесь, что если я пришла… оттуда, то и вас сумею вывести? Или научить Закону Цели?

— Не надеемся, — обрезает Снэйкр. — Да нам это и не нужно.

— Тогда что во мне такого, чем я могу вам помочь? Я же… — в этом месте я перехватываю безмолвный взгляд Инианы и прикусываю язык. Уж не знаю, в чем выражается этот пресловутый дар Ирралей, но, похоже, одно из его проявлений — чуять истину нутром. Где-где, а здесь никто не поверит в то, что я простая танцовщица.