А собаку я возьму себе - читать онлайн книгу. Автор: Алисия Хименес Бартлетт cтр.№ 28

– Если вы пришли сказать мне, что следы отсутствуют, то выбрали неподходящий момент, Пинилья.

– Нет, я имею в виду, что нашел злоумышленника. Но не среди моих людей.

– Нашли злоумышленника?

– Это служитель из муниципального приюта.

– Какой служитель?

– Ну, тот, кто смотрит за собаками, убирает там, кормит их.

– Он сказал что-нибудь об убийстве Лусены?

– Успокойтесь, инспектор, не торопитесь так! Я выяснил, что это он поставлял собак Лусене. Тот платил ему поштучно. Выложил голубчик все как на духу, а больше я ничего не знаю.

– Понятно.

– Другое дело, какое впечатление он на меня произвел.

– И какое же?

– Думаю, это просто бедняк, который нашел способ немного подзаработать. На убийцу он не похож, это точно, тем более из-за такой малости, какую ему платил Лусена.

– Он испугался?

– Нет, разозлился.

– Как это разозлился?

– Сказал, что не может поверить, будто вы привязались к нему из-за такой ерунды.

– Он что, не знал о смерти Лусены?

– Клянется, что не знал. И называет его не Лусеной, а Сусито, но это тот самый тип, он признал его на фото. В любом случае, он утверждает, что последнюю собаку продал Лусене два года назад и с тех пор его не видел. Тот как в воду канул.

– Полагаете, он говорит правду?

– Не знаю, инспектор. Я бы сказал, что да, но лучше уж вы сами решайте. Я привез его сюда. Он находится в зале «Б» на втором этаже под присмотром дежурных по этажу и двух моих людей. У самого Луте [6] не было такой охраны!

– Вы чертовски нам помогли, Пинилья.

– Сами знаете, как я к вам отношусь. Ну, инспектор, теперь вы убедились, что ни один из моих людей в этом не замешан?

Подобно тому, как честь идальго зависела от его дочерей, честь полицейского зависит от его подчиненных. Никогда не понимала ни первого, ни второго, но была вынуждена сказать сержанту успокоительные слова, чтобы он ушел довольный.

Все, что сообщил Пинилья, оказалось правдой. Задержанный, которого он к нам доставил, действительно имел жалкий вид и был возмущен. Он все время заводил одну и ту же знакомую песню: «Из-за какой-то паршивой собаки, которую я пришиб…» – весьма, кстати, подходящую к нашему случаю, а в основе его возмущения лежал не менее знакомый упрек: «Настоящие преступники разгуливают на свободе, а вы хватаете честных людей».

Он рассказал, что брал примерно по три тысячи песет за каждую собаку, нелегально переданную Сусито, и всячески настаивал, что не стал бы никого убивать за такую мизерную сумму, и это было не лишено логики.

– Но вы могли повздорить, подраться из-за чего-нибудь. Вы не рассчитали удара и убили его. Возможно, оба перед этим выпили и плохо соображали.

– Ничего подобного. Я вообще не употребляю алкоголь, ни капли, даже пива не пью. Кроме того, с Сусито я никогда не ссорился. Когда нам было ссориться, если мы даже толком не разговаривали! У нас был уговор: я ему даю собак, он мне за них платит, и до свиданья.

– А два года назад все это прекратилось.

– Да.

– А после этого вы его не видели? По какому-нибудь другому поводу?

– Мы не дружили. Я и, где он жил-то, не знаю. Странный был тип.

– Стало быть, в один прекрасный день он исчез.

– Нет, он мне заранее сказал, что больше не придет, потому что нашел кое-что получше через парикмахера из Сан-Гервасио.

– Кое-что получше? Что именно?

– Больше он ничего не сказал.

– А об этом парикмахере ничего не рассказывал?

– Ничего, сказал только, что тот из района Сан-Гервасио, и то, думаю, лишь для того, чтобы показать мне, что теперь якшается с людьми более высокого пошиба.

– Но речь шла о чем-то связанном с собаками?

– Я же говорю вам: не знаю. Но если это как-то касалось собак, можете быть уверены: это были не приютские шавки.

– Возможно, краденые собаки?

– Вы хоть сто раз спрашивайте меня одно и то же, но я больше ничего не знаю, потому что он ничего мне не говорил.

– Не предлагал ли он вам поучаствовать в этом новом деле?

Он саркастически засмеялся:

– Бросьте! Для чего бы я был ему нужен? Новое дело, сдохнуть можно! На три тысячи бабок, что он мне отстегивал. Да я все их на лотерею тратил.

– На лотерею?

– Это единственное, на что они могли сгодиться. И вот из-за них я ни с того ни с сего вляпался в эту историю. Несправедливо, из-за такой чепухи! Потерять работу из-за нескольких шелудивых тварей, которые никому не нужны и которых все равно уничтожат!

Думаю, он был по-своему прав. Все эти трофеи, которые мы добывали, мало на что годятся. Подумаешь, бродячие собаки… Да и сам Лусена был просто отбросом, которого так никто и не хватился. Но у общества свои правила, и никто не имеет права присвоить себе даже его отходы. «Жизнь прекрасна!» – подумала я, настраиваясь на ироничный лад. В конце концов, перед нами открылся, по крайней мере, новый путь. Позади осталось множество ложных следов, ведущих к медицинским исследовательским центрам. Теперь все они отброшены, оказавшись пустой тратой времени. Пожалуй, единственно важным было то, что мы полностью отработали бухгалтерскую книгу номер один и теперь могли погрузиться во вторую. В ней были отмечены более значительные суммы, и, возможно, именно здесь крылась разгадка того, что стало причиной гибели Лусены Пастора. Нелепые клички и расположение счетов, а также свидетельство сотрудника приюта указывали, что мы и в дальнейшем будем иметь дело с собаками. Занесенные в тетрадь суммы наводили на мысль, что на сей раз речь пойдет об иной категории: краденых породистых собаках. Напасть на их след будет, наверное, легче. А этот загадочный парикмахер из Сан-Гервасио? Я подошла к Гарсону, молча курившему в сторонке.

– Позвоните еще раз сержанту Пинилье. Скажите, что нам нужна статистика всех заявлений об украденных или потерянных собаках в Барселоне. Поглядим, сколько из них придется на Сан-Гервасио.

Он кивнул, серьезно и деловито. И вдруг забормотал:

– Инспектор, хотя в последнее время между нами возникли разногласия, я все-таки считаю, что, несмотря на это, можно сказать, что… В общем, что между нами существует дружба.

– Ну разумеется, существует.

– Основываясь на этой дружбе, хотел бы попросить у вас прощения и еще… об одном одолжении.

– Выбросьте из головы прощение, и сосредоточимся на одолжении.