Бездна. Первые после Бога - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 93

– Коли денег после покупки дома нет, могу занять, – по-своему истолковав его раздумья, вкрадчиво сказал Пафнутий.

– Найду.

– Не знаю, как османы, а татары стараются купцов не обижать. Если сами какую-то шайку ловят, всех саблями секут.

– Сам видел? По-моему, сказки.

Пафнутий, не зная, какие доводы еще ему привести, сел на стул. Уж очень ему хотелось сходить за пряностями, прибыль хорошую получить. Пока другие на санных обозах будут копейки собирать, он собирался сорвать крупный куш.

– Так ведь мы с тобой, если вернемся удачно, не компаньонами станем, а врагами.

– Почему? – не понял Пафнутий.

– Потому что один товар продавать будем. А когда товара много, цена падает. Ты же не фунт и не пуд перца привезешь, а больше, весь трюм собираешься забить.

– Так сговориться между собой о цене завсегда можно. Я не понял – ты согласен?

– Не знаю пока. Дело серьезное и рискованное. Обдумать надо, обмозговать, время для этого нужно.

– Время пока есть, – кивнул Пафнутий, – только просьба: что ты решишь – дело твое, но никому ни словечка.

– Буду нем как рыба.

– Ну, где меня найти – на торгу ли, дома – ты знаешь. Жду ответа.

Михаил откланялся и пошел на ушкуй – он хотел переговорить с Григорием. Это мужик тертый, во многих местах бывал, много знает. Может, что дельное подскажет – одна голова хорошо, а две лучше.

На судне оставался один Григорий, остальные прошли на торг смотреть представление скоморохов. Михаил все без утайки рассказал ему о предложении Пафнутия.

– Ох, рискованно! Вместо прибыли можно головушки сложить. Вон Византия, уж на что государство крепкое было, а не устояло под напором турок. Пал Константинополь – уж двадцать лет почти как.

– Скоро осень, за ней зима. Лед на реках встанет, – заметил Михаил.

Если встанет лед, товары на санях возить можно. Судно, а с ним и судовая команда останутся без работы и без денег. Михаил только намекнул, но Григорий сразу понял.

– Всех денег не заработаешь, – философски заметил он. – У меня о прошлом годе знакомый в Персию ходил. От татар мытом, тамгой ихней откупился. А дальше – вдоль берега. Плаванье удачным оказалось.

– Поговорить бы с ним.

– А где его найдешь? Он сейчас в любом месте может быть.

– Жалко.

– За пряностями тебя купец подбивает?

– С чего решил, я ведь тебе не сказал ничего.

– Ты что, думаешь, у меня своей головы на плечах нет, не вижу ничего? Ты с купцом к нему в дом пошел, а потом ко мне за советом прибежал.

– Только держи язык за зубами, я еще ничего не решил.

– А если согласимся, как платить будешь?

– Вдвое от прежнего.

– И деньги авансом, вперед. По пути домой зайдем, деньги семье оставить надо.

– Надо – значит, зайдем.

Григорий сказал об этом, как о решенном деле. А Михаил еще колебался.

Деньги, когда они есть, дают определенную свободу. Можно дом купить, можно новый корабль или обновки себе. Но Михаил никогда не был рабом денег, по крайней мере – не стал бы из-за них ввязываться в авантюры. Однако и в любом деле быть на вторых ролях он не хотел.

Насколько Михаил знал, родиной черного перца была Индия. Именно оттуда перец распространился по Азии – ведь его находили даже в гробницах египетских фараонов.

В более позднее время его стали выращивать в Персии.

Купцы поставляли его в страны Востока, а уж оттуда он попадал в Европу. Специя прижилась на кухнях многих стран – так же как гвоздика, корень имбиря, корица, мускатный орех, ваниль, кардамон, шафран. Конечно, любую пищу можно было есть и без них, но они придавали кушаньям определенный вкус и аромат. И если пряности сначала были уделом людей богатых, то со временем перец стали употреблять в пищу почти все сословия. На Руси его часто мешали пополам с солью и заправляли готовые блюда.

Потому Михаил склонялся к мысли, что если он согласится идти с Пафнутием, то не в Крым или Османскую империю, а именно в Персию. Турки и татары только перекупщики, и у них специи будут дорогие, а по расстоянию – что до турецких берегов плыть, что до персидских.

Взвесив все, Михаил утром следующего дня отправился к Пафнутию.

Он стоял у ворот, ожидая, пока холоп известит купца о его прибытии. Однако по ступенькам сбежал сам Пафнутий. Он отворил калитку и едва ли не за руку втащил Михаила во двор.

Терпения купца хватило до трапезной. Едва они уселись, как купец, отбросив приличия вроде традиционных разговоров о здоровье семьи и погоде, спросил:

– Чего надумал?

– Согласен. Только идем в Персию. Османы, как и крымские татары, – только перекупщики. Мы в деньгах потеряем.

– Я рад, что ты согласился! Надеюсь, слово твое крепкое, потому что времени для удобного плавания остается немного.

– Пафнутий Афанасьевич! Ты в Москве давно, наверное, и знакомых купцов много, почему же ты предложил столь рискованный вояж мне?

– Не только тебе. Люди отказались по разным причинам. У кого-то нет денег, а ведь перец стоит дорого, у других не позволяет судно, требующее ремонта, у третьих – семейные обстоятельства. А некоторых я и сам не взял бы, даже если бы они попросились: либо ненадежны, либо хитры чрезмерно – такие компаньоны попытаются обвести вокруг пальца.

– Хм, тогда почему я? Ведь для тебя я человек вовсе незнакомый, в Москве новичок.

– Именно поэтому. В Москве у тебя связей нет, а денежки водятся. Дом купил каменный, а это о многом говорит – не только о тугой калите, но и о способности вперед смотреть.

– А что в Персию для торговли брать будем? Али пустые пойдем?

– Что ты, что ты! – замахал руками Пафнутий. – Зачем пустыми, зачем деньги терять? Конечно, товар возьмем. Я узнавал, хорошо берут воск, сукно. Железо и побрякушки для женщин везти нет смысла, там этого добра своего хватает. Кожи тоже не бери, как и сало, его в руки не возьмут.

– Когда быть готовым к отплытию?

– Думаю, через седмицу в самый раз будет. А пока не спеша товар бери, судно твое команда пусть проверит.

– Договорились.

Купцы пожали друг другу руки, скрепив таким образом договор.

Несколько дней Михаил закупал воск в бочках. Отколупнет кусочек, понюхает, в руках разомнет. Хороший воск в руках мягким становится, и запах от него медовый, сладкий.

Взял двенадцать бочонков, загрузил в трюм.

Потом принялся покупать ткани. Мимо шелка и парчи равнодушно проходил – эти ткани шли из Персии, а вот немецким плотным сукном, что ганзейские купцы из Любека возят, заинтересовался. Щупал, мял, тянул – не гнилой ли товар? Да расцветки выбирал поярче, покрасочнее: на Восток все-таки собирался, а Восток – дело тонкое, вкусы своеобразные.