Джил расхохоталась.
— Ох, Патти, прости… Но Человек с Марса богат. Разве ты не знаешь?..
Миссис Пайвонски смутилась.
— Ну, вообще-то, я слыхала. Но нельзя же доверять всему, что слышишь в новостях.
— Патти, ты просто прелесть. Поверь мне, теперь, когда мы стали водными братьями, мы не стали бы колебаться. «Деление гнезда» — это не просто образ. Кстати, встречное предложение: если тебе когда-нибудь понадобятся деньги, только скажи. Любое количество. В любое время. Напиши нам… или лучше позвони мне. У Майка нет ни малейшего понятия насчет денег. Кстати, Патти, на мое имя сейчас лежит сотни две тысяч. Может быть, тебе надо?
Миссис Пайвонски была просто поражена.
— Благословение Господне! У меня есть деньги.
Джил пожала плечами.
— Если когда-нибудь понадобятся, только дай знать. Если хочешь яхту — Майк будет счастлив подарить ее тебе.
— Это верно, Пат. Я никогда не видел яхты.
Миссис Пайвонски покачала головой.
— Слишком много свалилось на меня сегодня. Боюсь, сердце мое разорвется от счастья… Все, что мне от вас нужно, это ваша любовь…
— Прими ее, — произнесла Джил.
— Я не грокаю любовь, — сказал Майк, — но Джил всегда говорит правильно. Если она у нас есть, она твоя.
— …и уверенность в том, что вы спасены. Но об этом я больше не беспокоюсь. Майк сказал мне про ожидание, и про то, зачем ожидание нужно. Ты понимаешь, Джил?
— Я грокаю. Я больше ничего не тороплю.
— Но я кое-что припасла для вас. — Татуированная женщина взяла сумочку и достала книгу. — Дорогие мои… это точная копия Нового Откровения, которую благословенный Фостер дал мне… в ночь, когда подарил мне свой поцелуй. Я хочу, чтобы вы ее взяли.
Глаза Джил наполнилась слезами.
— Но, тетушка Патти… Патти, брат наш! Мы не можем взять ее! Мы купим другую.
— Нет. Это… это «вода», которую я делю с вами, чтобы стать ближе.
— О… — Джил вскочила на ноги. — Мы делим ее. Теперь она наша… Наша общая. — Она поцеловала Пат.
Майк похлопал ее по плечу.
— Ненасытный маленький брат. Теперь мой черед.
— В этом отношении я всегда ненасытна.
Человек с Марса поцеловал своего нового брата сначала в губы, потом в то место, где оставил свой поцелуй Фостер. Он помедлил (недолго, по земному времени), выбирая соответствующее место с другой стороны, где подходил бы рисунок Джорджа, и поцеловал ее. Мысли его шли уже в растянутом времени. Было необходимо грокнуть капилляры. Для женщин он просто легко коснулся губами кожи. Но Джил уловила цель его действий.
— Патти! Смотри!
Миссис Пайвонски опустила взгляд. На коже отпечатались двумя кроваво-красными стигматами его губы. Она начала терять сознание… но ее искренняя вера не дала ей упасть в обморок.
— Да. Да! Михаил…
Вскоре татуированную женщину заменила достойная домохозяйка в платье с глухим воротничком и длинными рукавами.
— Я не буду плакать, — сказала она торжественно, — и вечность не знает прощаний. Я буду ждать.
Она поцеловала Майкла, потом Джил и вышла, не оглянувшись.
Глава 28
— Богохульство!
Фостер поднял взгляд.
— Кто-то укусил вас, юноша? Это крыло строили в спешке, и внутрь залетело много всякой дряни: целые рои почти невидимых чертенят… Они безвредны, однако их укусы вызывают неприятный зуд.
— Ну… это надо видеть, чтобы поверить… Сейчас я перемотаю всеведушку немного назад.
— Вы бы удивились, юноша, узнав, во что я способен поверить. — Тем не менее супервизор Дигби отвлек часть его внимания. Трое временных, людей, как он увидел, мужчина и две женщины, размышляли о вечном. Ничего такого. — И?
— Вы слыхали, что она сказала? «Архангел Михаил»? Ну и ну!
— Ну и что же?
— «Что же»? О Господи!
— Это вполне возможно.
Нимб Дигби задрожал.
— Фостер, вы, возможно, не очень внимательно посмотрели! Она имела в виду этого переростка в коротких штанишках, этого уголовника, что отправил меня сюда. Посмотрите-ка еще раз!
Фостер увеличил изображение и отметил, что ангел-стажер прав… Увидел он кое-что еще, увидел и улыбнулся своей ангельской улыбкой.
— Откуда вам известно, юноша, что это не так?
— Что???
— Последнее время я не видел Майка в Клубе, но его имя значилось в списке участников Миллионолетнего Турнира Солипсистов
[31]
. Это знак, что он, скорее всего, в командировке. Майк один из искуснейших игроков в солипсизм в этом секторе.
— Но это замечание непристойно!
— Вы удивитесь, узнав, сколько прекраснейших идей Босса, бывало, именовались непристойными. Хотя, пожалуй, вы не удивитесь: ведь вы прикладник. Но слово «непристойность» ничего не значит. Оно не имеет теологического значения. «Для чистого все вещи чисты».
— Но…
— Я просто свидетельствую, юноша. Впридачу к факту, что наш брат Михаил, похоже, отсутствует в данный микромомент — я не знаю, где он; у нас вахты не совпадают, — эта татуированная женщина, которая сделала вещее предсказание, вряд ли ошибается; она сама, в определенной мере, святая.
— Кто это сказал?
— Я говорю. Я знаю. — Фостер снова улыбнулся светлой ангельской улыбкой. Милая маленькая Патриция! Уже, не молода, но все еще по-земному желанна… И сияет внутренним светом, словно витраж на солнце. Он заметил с гордостью, свойственной скорее смертным, что Джордж закончил свое величайшее посвящение.
Когда он последний раз видел Патрицию, работа была еще в разгаре. Этот рисунок о том, как он был призван на небеса, вовсе неплох даже в Высшем смысле. Надо не забыть отыскать Джорджа, похвалить его и сказать, что видел Патрицию. Хм… А где сейчас Джордж? Художник-созидатель в отделе конструирования Вселенной, работающий под непосредственным началом Зиждителя, насколько помнится… Неважно, по главной картотеке его можно будет найти за долю миллионолетия.
Каким лакомым кусочком была Патриция, и как свято неистова! Чуть побольше апломба, чуть поменьше покорности, и он сделал бы ее жрицей. Но такова уж была потребность Патриции: принимать Бога соответственно собственной натуре. Пожалуй, ей самое место было среди лингаятов
[32]
… но там она была без надобности. Фостер подумал, не стоит ли снова отмотать всеведушку назад, посмотреть, как она там, и с ангельской сдержанностью решил не делать этого: работы было по горло.