Город туманов - читать онлайн книгу. Автор: Мирлис Хоуп cтр.№ 38

Подойдя к ним, Эндимион Лер принялся их рассматривать, чуть наклонив голову набок. Зачем постучал по сделанному из красного дерева корпусу, напомнив тем самым Календуле дятла, с которым сравнил лекаря охранявший Ратушу стражник.

Отступив на несколько шагов, он с комической укоризной погрозил часам пальцем («Вульгарный фигляр!» — произнес господин Амброзий во всеуслышание), повернулся к господину Полидору и предложил:

— Чтобы не оставалось никаких сомнений, давайте заглянем в эти часы.

Господин Полидор втайне был согласен с господином Амброзием, полагая, что своей шуткой в самый неподходящий момент доктор прискорбным образом проявил дурной вкус и дурное воспитание.

Однако Закон есть Закон, и господин Полидор любезнейшим образом попросил господина Натаниэля предоставить ключ от часов.

Получив его, он открыл корпус. Календула скривилась и поднесла к носу дыхательную соль. Ко всеобщему удивлению, невинные с виду и дурацкие дедушкины часы оказались набитыми невероятным количеством экзотических, странно окрашенных, зловещего вида плодов.

Усыпанные яркими и опасными на взгляд ягодами лозы оплетали маятник и цепочки двух свинцовых грузов; а в самом низу стояла выдолбленная тыква абсолютно немыслимого цвета, наполненная ярко-фиолетовыми виноградными гроздьями, бурыми и мохнатыми фигами, зеленой, словно трава, малиной и другими, еще более странными плодами и ягодами, не имевшими себе подобных среди флоры Доримара.

Ужас и удивление охватили собравшихся. А из часов, или же из каминной трубы, а может, из-за занавесившего окошко плюща, словом, откуда-то поблизости донеслось насмешливое: «Хо-хо-хо!»

Не прошло и нескольких часов, как весь Луд хохотал над итогом, которым обернулась высокопарная речь, произнесенная мэром в Сенате. Вечером толпа сожгла его чучело, а среди тех, кто плясал вокруг костра, были Распутная Бесс и мамаша Тиббс. Впрочем, едва ли мамаша Тиббс понимала, что происходит. Для нее главное было поплясать.

Стало известно, что йомены и их капитан участвовали в вышеупомянутой демонстрации, взирали на нее с благосклонными улыбками.

Среди респектабельных торговцев, издалека наблюдавших за разбушевавшейся толпой, находился часовщик Эбенеезер Прим. Он тем не менее не позволил своим дочерям присутствовать при столь знаменательном событии; и они скучали дома, разогревая ужин для отца и его подмастерья.

Однако Эбенеезер вернулся домой в одиночестве, а Рози и Летиция не решились задавать ему какие бы то ни было вопросы. Вечер неспешно влачился к ночи, Эбенеезер сидел за чтением «Прогулки доброго мэра по Луду» (нравоучительной и невыразимо нудной поэмы, восходящей к начальным временам существования Республики) и время от времени строго поглядывал поверх очков на дочерей. Они сидели с вязанием, перешептывались и то и дело поглядывали на дверь.

Когда наконец они отправились спать, ученик еще не появился, и, оказавшись в своей спальне, девицы вынуждены были признать, что более скучного вечера после появления в доме этого подмастерья, то есть с начала весны, у них еще не было. Оставалось лишь удивляться тому, сколько веселья скрывалось под чопорной внешностью этого молодого человека.

И действительно, насколько разнообразили вечера, проведенные в обществе сухого отца, комические рожи, которые он корчил за спиной сего Добропорядочного джентльмена! А уж как было здорово, когда с губ его вдруг срывалось пронзительное хо-хо-хо, немедленно превращавшееся в самое приторно-благочестивое выражение. Кроме того, он, казалось, располагал неистощимым запасом загадок и смешных песенок, а изобретательности и разнообразию его розыгрышей практически не было конца.

С самого раннего детства обе мисс Прим мечтали обзавестись обезьянкой или какаду, подругам их привозили из дальних плаваний братья и кузены, но отец категорически отказывался держать в доме такое создание. Однако его новый ученик оказался куда более забавнее, чем любая мартышка или какаду с Коричных островов.

На следующее утро, когда упомянутый молодой человек не спустился к раннему завтраку, состоявшему из рулета и бокала домашней настойки, девицы заглянули в его комнату и обнаружили в ней нетронутую постель, на полу лежал брошенный за ненадобностью аккуратный черный парик. Молодой человек так и не вернулся за ним. И когда девушки попытались робко спросить у отца о том, что произошло с подмастерьем, Эбенеезер самым строгим тоном запретил им когда-либо упоминать его имя и добавил, загадочно покачав головой:

— Мне давно казалось, что этот юноша не тот, за кого выдает себя. — И со вздохом сожаления добавил: — У меня никогда еще не было ученика с такими удивительно умелыми пальцами.

Ну, а господин Натаниэль во время сожжения его чучела на рыночной площади благополучно сидел в собственной трубочной, погрузившись в чтение увесистого фолианта.

Он вдруг вспомнил, что именно в материалах по делу вдовы Тарабар видел нечто связанное с шуткой господина Амброзия относительно кровоточащих покойников, и теперь перечитывал протоколы. И пока он читал, цвета его умственного ландшафта постепенно менялись, как меняются краски естественного пейзажа в зависимости от положения Солнца. Но если мир перед тобой прорезает белая дорога, она остается белой, даже если на небе вместо Солнца светит Луна. А таковая дорога по-прежнему простиралась перед умственным взором господина Натаниэля.

На следующий день, при всем столь любезном Закону маскараде, сенат провозгласил господина Натаниэля мертвым. С него сняли соответствующие посту облачения, которые были водружены на господина Полидора Вигилия, нового мэра. Самого же господина Натаниэля, облаченного в саван и уложенного на носилки, отнесли домой четыре сенатора, в то время как высыпавшее на улицы население сопровождало ложный траур кошачьими воплями и победными криками.

После завершения унизительной церемонии, когда кипящий гневом господин Амброзий явился, чтобы навестить друга, перед ним предстал весьма жизнерадостный покойник, приветствовавший его шлепком по спине и возгласом:

— Брози, жизнь никогда не прекращается! Хочу показать тебе одну интересную вещь.

И господин Натаниэль протянул другу открытый фолиант.

— Что это? — спросил господин Амброзий.

И с ноткой торжественности в голосе господин Натаниэль ответил:.

— Это Закон, Амброзий, в тех гомеопатических дозах, в которых его нашли полезным наши отцы. Садись и прочти все до конца.

Господин Амброзий знал, что когда Нат одержим какой-нибудь идеей, спорить с ним бесполезно. К тому же его разбирало любопытство, поскольку он давно понял, что под мимолетными настроениями Ната иногда кроются тонкие и полезные откровения интуиции. И потому, повинуясь силе привычки, что-то пробурчав насчет того, что сейчас не время для всякого вздора, он принялся читать книгу с того самого места, на котором ее оставил открытой господин Натаниэль, а именно с отчета о суде над вдовой Тарабар, обвинявшейся в убийстве мужа.