Алый чиж - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Анисимов cтр.№ 41

В поезд забрались зайцами. И опять чудо! Пожилой проводник, абхазец Мясак, сперва рассердился на безбилетников, но потом, узнав, что они молодожены и возвращаются из свадебного путешествия, запустил родителей в свое купе. В вагоне ехали знакомые проводнику абхазцы. Они занимали два купе. Весть о молодоженах сразу разнеслась среди пассажиров. Обратное путешествие для родителей превратилось в продолжение свадьбы. Пир шел до самой Москвы. Домой папа и мама вернулись навеселе, закормленные и одаренные подарками. Смешной толстый грек по фамилии Каравитогла умудрился собрать деньги с пассажиров. Разгружая на кухне корзину с надаренными фруктами, папа и мама обнаружили на дне конверт. В нем лежали пятьсот рублей четвертаками.

Рассказы родителей об этом приключении я слышал множество раз. Имена Этери, Мясака и смешная фамилия Каравитогла давно жили в нашей семье. Хотя родители с ними больше не встречались, а я их вовсе никогда не видел…

Я сказал родителям:

– Свадебное путешествие – единственное путешествие без меня. Пора исправить эту несправедливость.

Мы вторую неделю жили в Гагре, выдерживая неписаное правило – не касаться в разговорах темы акций. Провидение само заботилось о нас. В номере деревянной гостиницы, бывшем дворце царского вельможи Гагрипше, телевизор не работал. Свой транзистор мы специально оставили в Москве. Завтракали мы в роскошном курзале с огромным итальянским окном в стиле «модерн» и отправлялись на пляж. Отдыхающих, несмотря на сезон, приехало немного. Каждый вечер папа и мама собирались на следующий день найти домик Этери и навестить женщину. Я тоже был не прочь познакомиться с хозяйкой, приютившей родителей на медовый месяц. Но после пляжа, разомлев от солнца, мы откладывали поход на завтра.

Мы с папой много плавали. Мама плескалась у берега и загорала. На ночь мы мазали себя кефиром и кремами. Все равно у меня и у мамы кожа слезала клочьями. Папа не обгорал. Он не передал мне генетически противоядия от солнца, что я и ставил отцу в укор.

Мы вторую неделю не знали, что делается в стране. Тем утром мы, как всегда, отправились на пляж.

Нас удивило, что, выйдя к морю, мы никого не увидели. В предыдущие дни народу на пляже хватало. Много меньше, чем во времена, когда место на песке приходилось добывать, но все же народ загорал. Безлюдье нас удивило, но мы не придали этому большого значения. Мы с папой сразу уплыли метров на пятьсот и вдруг услышали гром. Поглядели на небо – небо над нами синело безмятежной лазурью. Поглядели на берег и увидели маму. Мама бегала и размахивала руками. Фигурка мамы вдали казалась маленькой и комичной, как будто она исполняла ритуальный танец ча необитаемом острове. Еще не доплыв до берега, мы услышали, что мама кричит:

– Там стреляют!

Мама казалась бледной и испуганной. Через минуту и мы услышали стрельбу. Ухало со стороны Сухуми. Наскоро одевшись, мы побежали в гостиницу. Чтобы попасть в Гагрипшу, нужно перейти сухумское шоссе. По шоссе сплошным потоком брели люди с чемоданами и колясками, наполненными вещами. Многие женщины плакали, мужчины шли молча с угрюмыми лицами.

Мы пытались расспросить народ, узнать, что случилось. Но люди проходили молча. С нами никто не хотел говорить. Наконец один старик с седой небритой щетиной остановился, опустил поклажу и оглядел нас долгим, печальным взором.

– Откуда вы, дети?

– Из Москвы, – ответил папа. – Что здесь происходит?

– Абхазы взбунтовались. Мы уходим в Грузию с тем, что удалось взять в руки. Уходите и вы к себе в Россию. Тут началась война.

Старик взвалил на плечи мешок и потащился вслед за другими беженцами.

На железнодорожном вокзале царила паника. Расписание отменили. Люди набивались в товарные вагоны, не зная, поедут ли они и в какую сторону… Две женщины нам сказали, что в Сухуми идет бой. К вечеру сюда должны подойти грузинские войска и тоже начнутся военные действия. Вскоре появились люди в штатском, но с автоматами. Они проверяли документы и кое-кого уводили. На нас внимания не обращали. Папа набрался смелости и подошел к человеку с автоматом:

– Мы отдыхающие. Посоветуйте, как нам вернуться в Москву.

– Сколько вас?

– Трое. Жена, сын и я.

– Деньги есть?

Папа порылся в кармане и достал пятьдесят тысяч.

– Мало, – буркнул мужчина и отвернулся.

Тогда я достал свою тайную заначку в сто долларов и протянул мужчине.

– Годится… – сказал мужчина и повел нас по улице. Потом мы вышли к морю. У меня шевельнулась мысль, что сейчас проводник снимет с плеча автомат и наше путешествие закончится само собой…

Мы миновали гору, под которой шел железнодорожный тоннель, и свернули к нескольким домикам. Домики утопали в мандариновых садах. Под террасами лежали буйволы. Возле последнего домика мужчина остановился.

– Подождите меня тут. Должок по дороге надо отдать…

Мужчина скрылся за калиткой. Папа с мамой переглянулись. Через минуту из домика раздался страшный женский крик и сразу автоматная очередь.

Я увидел, как мама побледнела, а у папы щеки покрылись розовыми пятнами.

Мужчина с автоматом вернулся с жареной курицей в руках:

– Угощайтесь.

И мужчина отломил половину курицы. Мама отшатнулась.

– Хотите меня обидеть? Нехорошо.

Мужчина продолжал стоять и протягивать курицу.

– Мы недавно ели. Если разрешите, мы возьмем на потом.

Папа взял курицу, достал из сумки пакет, положил курицу в пакет и убрал в сумку. Затем вынул из кармана платок и аккуратно вытер руки. Мужчина с автоматом молча наблюдал за всем этим. Потом повернулся и пошел. Мы за ним. Снова спустились к морю. У бетонного пирса покачивался пограничный катер. Мужчина приказал ждать и легко прыгнул на борт. Вернулся с двумя пограничниками.

– Через час они идут в Сочи. Из Сочи в столицу поезда ходят и самолеты летают. Привет Москве. Там у меня возле Таганки девочка живет. Ирочкой звать… Картинка.

Над черным морем опускался золотистый закат. Справа поднимался черный дым. Мы проплывали горящий Сухуми. Поздним вечером мы были в Сочи. На такси за сумасшедшую цену добрались до Адлера. У мамы в сумке оставалась еще куча денег. Мы рассчитывали отдохнуть месяц, а возвращались через две недели. Скорее, не возвращались, а бежали. Никогда смерть не дышала так близко нам в лицо.

В аэропорту мы записались в очередь к кассам. Наша очередь числилась две тысячи триста двадцать второй. Люди топтались, плотно прижавшись друг в? другу. От духоты можно было потерять сознание. Вокруг плакали дети. Ресторан и буфеты не работали – закончились продукты.

– Пойдем на воздух, – взмолилась мама. – Я тут долго не выдержу.

Мы плюнули на очередь и стали пробираться к выходу. С трудом нашли в сквере свободную скамейку и плюхнулись на нее. Страшный день измотал нас ужасно. Мы сидели на скамейке и, как рыбы, глотали ночной южный воздух. Я понял, что очень хочу есть. Папа достал из сумки половину курицы и протянул мне.