Астарта 2. Суд Проклятых - читать онлайн книгу. Автор: Марк Романов cтр.№ 9

– Что за дьявол? – помянул нечистого Морган, покачнувшись, – Что происходит?

Джонни, до того выпавший из восприятия всех присутствовавших, достал из-под стойки огромный том, отпечатанный «ин фолио», за которым тянулась, побрякивая, серебристая цепь. Бережно разместив инкунабулу на стекле перед собой, бармен раскрыл её, слабо шелестнув сияющими листами, и окунул ладони прямо в свет, потоками лившийся с разворота книги.

Рик услышал тонкие музыкальные ноты, словно где-то на границе слуха оркестр духовых инструментов настраивался перед грандиозной увертюрой… Если бы он мог видеть себя со стороны, то заметил бы, как в тон странной мелодии, знакомой и незнакомой одновременно, его зрачки наливаются ярким серебром. Но Морган понял это только по пробегающим сверху вниз в поле зрения искоркам, и по разливающемуся по телу ощущению лёгкости и чистоты.

Глаза Джона в ответ светились тусклым золотом, мягко рассеивая сумрак. Он наклонился вперёд, всматриваясь в страницы. Свежий ветер, несущий запахи моря, соли и солнца, подхватил рассыпающиеся жёлтым песком тела вломившихся в паб громил с лондресского Дна, и их размочаленный гнилой таран, и вынес за порог. Дубовая дверь, блеснув тусклыми полосами оковки, соткалась из сумерек, и заняла своё место.

Ричард откуда-то знал, что подонки живы, и придут в себя где-нибудь вдалеке от «Кисс Т-с-с-с». Может быть, даже не с задницей на месте головы…

– Извини, Рикки, но они нарушили нейтралитет, – немного виновато улыбнулся Джон, аккуратно пряча книгу под стойку. – А исполнение приговора – слишком жестокая штука, здесь и сейчас…

– В следующий раз не буду брать работу на дом, – отшутился Рик, убирая из воздуха частицы ртути и свинца, и возвращаясь к своему стулу, перед которым на стойке уже поблёскивала стеклянная запотевшая кружка с рубиновым октябрьским элем. – И уж точно не стану притаскивать халтуру сюда.

Ты же понимаешь: искоренить то, что по твоему мнению, является злом, невозможно. Невозможно, если начинать снаружи и снизу.

Человек способен меняться только изнутри, и только по собственной воле, а убивая его, ты просто проворачиваешь Колесо на один добавочный оборот, лишая душу выбора и возможности научиться состраданию… И твой подсудимый снова и снова повторяет свой путь.

Ты хочешь спросить, какое тебе дело до его следующих оборотов? Да простое дело-то… Мы в ответе за тех, кого замочили…

Думай, Судья.

Думай, Палач.

Что страшнее – смерть в муках, или жизнь в отчаянии? А, может, жизнь в муках от понимания того, что ты совершил, и пришедшее с годами раскаяние?

Знаешь, есть одна старая, короткая и несмешная история… Когда-то и где-то сошлись в битве среди звёзд и времён два бога. Бог машин – всесильный, всезнающий и владеющий мириадами миров. И бог людей – слабый, родившийся недавно… и так давно. Он умел любить и сострадать… Кто победил? Бог человечества. Бог человечности. Пожертвовав частью себя, он научил людей любви, которая могущественнее всех сил, и состраданию, которое является ключом к пониманию всего.

Иди, молодой палач. Иди, и думай. Попробуй понять, чего ты лишён, и как ты можешь это вернуть… Не бойся оступаться и падать, боль – хороший учитель. Особенно боль души.

Ты всегда желанный гость здесь… Пока ищешь себя.

Монумент Королю Джону остался по правую руку, и кэб, поскрипывая плохо смазанной осью, свернул к продолговатому участку дремучих лесных зарослей вокруг аббатства святых Петра и Павла. Неувядаемую зелень рослых узловатых дубов, бронзовые листья клёнов, и тонкие серебристо-изумрудные пластинки альпийских вязов не мог истребить даже вездесущий ядовитый смог Лондресса. И выглядело это место странно чуждым, словно кусочек бескрайних европейских лесов, простирающихся от Дувра до далёкого Понта, вырвали неведомые гиганты, и, размахнувшись со всей своей гигантской дури, швырнули через Французский канал сюда, в столицу Королевства Уэллс-и-Умбры. Кельтский крест на вершине древних каменных сводов аббатства отливал серебром через переплетение ветвей, но было не ясно, где заканчиваются деревья, и начинаются стены.

Кэб, стравив пар, остановился задолго до символической ограды, окружавшей аббатство по периметру. Извозчики не рисковали приближаться к истинным Церквям, которые выводили из строя технику сложнее подзорной трубы. Приходилось работать нижними лапами, топча ровные булыжники площади на пути к аббатству.

Швырнув монету в десять денье кэбби, мгновенно подхватившему плату, и спрятавшему в нагрудный кошель, его пассажир в одно движение покинул коляску. Механизм почти не шелохнулся, а водитель, ухватившийся за отполированные рукояти, суеверно сплюнул наземь, и поддал пару. Пыхая серыми облачками из невысокой трубы, словно обкусанной на конце, экипаж, поскрипывая и содрогаясь на выступающих камнях мостовой, развернулся и укатил вниз, к реке, где находился пассажирский порт, и всегда были клиенты…

Приехавший на кэбе отряхнул белый кожаный плащ от тонкой угольной пыли, сопровождавшей любую поездку на паровике, поправил чуть сбившееся во время прыжка из коляски кепи, такое же белоснежное, и посмотрел на зелёную стену, рвавшуюся к небесам в отдалении.

Он бывал здесь раньше, и неоднократно. В самом начале своего пути в этом странно знакомом мире, и потом – по приглашениям аббата Онгуса Элбана, окормляющего паству в «гнезде разврата и противной Духу Жизни технологии», как говаривал сам священник.

«Эх, Онгус, старина, если бы вы только знали… – ниточка воспоминаний протянулась куда-то далеко-далеко, подрагивая, словно струна диковинной арфы. Видения безбрежного космоса, массивных металлических корпусов кораблей, разрывающих бездну пространства, сотен планет и поселений на секунду заполонили сознание, чтобы схлынуть в следующий миг. Остались только чувства. Ностальгия, грусть, и ощущение долга, – и видели то, что видел я… Ваш мир перевернулся бы».

Рик знал, что не прав в суждении касательно возможного переворота миросознания первосвященника Лондресса, но иногда так приятно ошибаться в людях…

Он направился к зелёной стене растительности, по диагонали пересекая открытую всем ветрам безлюдную площадь. Из-под подошв его сапог взлетали тонкие облачка белёсой пыли, которая ещё долго держалась в воздухе, прежде чем осесть. Пространство здесь, у стен, перерастающих в стволы и листья, звучало необычно, и имело особые свойства – триста метров от одного конца площади до другого можно было пересечь за считанные секунды, если двигаться к аббатству, но иногда приходилось идти часы, возвращаясь оттуда. На монахов, впрочем, это правило не распространялось…

Размышляя об особых свойствах континуума, умудрявшегося при том выглядеть практически неотличимым от обычного даже для восприятия, превосходящего человеческое, Морган достиг границы обильной растительности. Ветви кустарника чуть вздрогнули, и Рик осознал, что его изучают – внимательно, тщательно, но… не вдумчиво. Неразумно. Как если бы на него смотрел крупный сильный зверь, опасный и гордый.