Солдат великой войны - читать онлайн книгу. Автор: Марк Хелприн cтр.№ 160

Он попросил прощения, обматывая веревку вокруг Рафи и завязывая узел между лопаток, извинился за то, что собирался сделать. Линия крюков и уступов, которые они использовали при спуске, находилась на траверсе в двадцати метрах впереди. Это был идеальный путь вниз, и крюки располагались так, что каждый отрезок спуска заканчивался на уступе, достаточно большом, чтобы на нем можно было стоять.

Тело Рафи предстояло тащить, как мешок с песком, к тому месту, откуда начинался спуск. Трупу при этом, конечно же, досталось бы, а он не заслуживал столь жестокого обращения. Алессандро надел рюкзак и пополз к нужному месту.

Камень нагрелся от солнца, гора закрывала уступ от ветра, и только иногда легкое дуновение проносилось по уступу, чтобы тут же сорваться в пропасть. Ветерок ерошил волосы Алессандро и охлаждал голову. Он останавливался дважды. Один раз, чтобы надеть шапку, второй – чтобы снять, а когда снял, уронил. Она исчезла только после того, как он, наверное, с минуту наблюдал за ее полетом.

Когда он добрался до места, откуда начинался спуск, солнце и наклон горы позволили врагам увидеть его высоко над ними, и они отреагировали незамедлительно. Тут же загремели выстрелы, эхом отражаясь от окружающих гор, осыпая лед и снег. Австрийцы использовали снаряды с фосфором, которые сложили у орудий еще вчера вечером, и после их разрывов щупальца белого дыма тянулись навстречу ветру. Итальянцы ответили огнем, но не смогли удержать австрийцев от обстрела снежных навесов и ледников, так что эхо только усилилось.

Под огнем врага решимость Алессандро лишь нарастала, разрывы, от которых вибрировала грудь, взбодрили его как ничто другое. Крюк в верхней части спуска выглядел крепким. Двумястами метрами ниже, почти вне зоны видимости, находился широкий выступ. Для спуска использовался легкий шнур, который немцы, и только немцы, называли Reepschnur [80] . Вместо того чтобы сдвоить веревку, шнур пропускался мимо кольца для спуска на крюке. Конец веревки завязывался «обезьяньим кулаком», чтобы не проскочить в кольцо для спуска. Шнур привязывался между «обезьяньим кулаком» и кольцом. Когда снизу тянули за шнур, из кольца вытягивалась и более тяжелая веревка, если шнур не рвался от веса или трения при первых рывках. Если рвался, не оставалось ничего, кроме как подниматься вверх. Конечно, подъем на двести метров занял бы не один час. Алессандро надеялся, что шнур выдержит, пусть и более тонкий, чем те, которыми он обычно пользовался, ведь никакого другого у него не было.

Он пропустил веревку в кольцо для спуска, которое закрепил на крюке с помощью петли, а когда она натянулась, столкнул тело Рафи с уступа. Оно, казалось, спускалось целую вечность, ударяясь о стену, вращаясь, набирая скорость. Алессандро медленно травил веревку, откинувшись назад, хотя его тянуло вперед и вниз. Опускал тело человека, за которого Лучана собиралась замуж.

Австрийцы не могли знать, что он там делает, но открыли огонь. Снаряды не долетали до него, взрывались на полпути, как бы предупреждая, что спуск запрещен.

Алессандро опустил Рафи на первый уступ. Делать это пришлось медленно, и ему пришлось останавливаться каждые несколько минут, потому что от трения кольцо для спуска так нагревалось, что могло сжечь веревку.

Когда тело добралось до уступа, Алессандро не смог изменить его положение, полностью положить на уступ. Так оно и осталось, наполовину в воздухе, наполовину на скале, а ветер толкал и разворачивал его. Это означало, что веревке придется выдерживать вес и Рафи, и Алессандро, и она будет жесткой и натянутой, проходя в защелке для спуска, которую Алессандро соорудил из четырех карабинов.

Он привязал к веревке шнур и сбросил вниз. Шнур полетел, извиваясь, ударяясь о скалу и отскакивая от нее. Зацепив за веревку защелку для спуска, Алессандро спиной вперед сошел с уступа.

Натяжение веревки, вызванное телом Рафи и весом самой веревки, точнее, трех веревок, объединенных вместе, создало эффект, которого Алессандро не ожидал. При спуске его не болтало, веревка превратилась в туго натянутый трос, и он переставлял ноги по каменной стене, словно шел по ней. Навстречу летели снаряды.

Добравшись до уступа, на котором лежал Рафи, он отвязал тело и потянул за шнур. Тянуть пришлось со всей силы, более того, даже повиснуть на шнуре, но сработало.

А потом пришла пора выдержать удары двухсот метров веревки, падающей сверху, избежать которых он не мог. По ощущениям, его молотила целая толпа. Вторая половина веревки проскочила мимо уступа и дальше вниз. Когда конец пролетел мимо, облегчение Алессандро сменилось паникой: веревка тяжелая. Падала быстро, а он не обеспечил себе страховку. Если веревка дернет слишком сильно, утащит его за собой. А если выпустит ее из рук – останется без веревки.

Он сидел, вжавшись спиной в стену, и рывок поднял его на ноги. Алессандро потянуло вперед, но он нейтрализовал эту силу, дернув веревку кверху.

На этот раз он все подготовил очень быстро. Так торопился, что просто скинул тело Рафи с уступа. Потел, разрывы снарядов звучали гораздо громче, они рвались в сотне метров под ним, по обе стороны веревки. Запахи пороха, лигнита и фосфора поднимались во влажных облаках. Десять тысяч волынок не подняли бы ему настроение, как звуки этих инструментов, жаждущих его смерти. Он дрожал, закрепляя защелку для спуска и спиной вперед спускаясь с уступа, дрожал, сближаясь с разрывами снарядов, но дрожал не от страха. Стреляя в него, враг оказывал ему огромную услугу, и он скользил к разрывам, будто ему не терпелось встретиться с ними.

Чем громче гремели взрывы, тем сильнее нарастало удовлетворение, тем легче давался спуск. Ему не терпелось сразиться с врагом. Артиллеристы на какие-то мгновения прекратили огонь, перенацеливая орудия, а потом вновь принялись стрелять, но он двигался быстро, создавая им все новые трудности.

Первый после паузы снаряд взорвался слева. Грохот разрыва оглушил, взрывная волна качнула. Бросила на стену и развернула на веревке. Он закричал, словно в рукопашном бою, повернулся лицом к стене. С высотой они угадали. И если бы взяли правее…

Он ослабил защелку и упал на двадцать метров, колотясь ботинками и коленями по стене. Руки скользили по веревке, и перчатки из оленьей кожи дымились. Веревка прожгла их и сдирала кожу с ладоней. Капли крови, точно теплая вода, падали с того места, где он только что был. Осколки снарядов и обломки скалы дождем сыпались вниз. Чтобы поддерживать скорость спуска, он отталкивался от стены, если она снижалась, и карабины так нагрелись, что веревка дымилась, проскакивая через них. Несмотря на снаряды, рвущиеся над головой, и жжение в ладонях, он добрался до второго уступа, шлепнулся на камень рядом с телом Рафи и, несмотря на боль и шок от падения, первым делом снял защелку с веревки.

Четверть часа пролежал на уступе, а австрийцы стреляли в стену над ним, чтобы забросать его осколками снарядов и обломками камней. Полдень уже миновал, и воздух сильно прогрелся, хотя в расщелинах, которые оставались в тени, белел снег и сверкал лед.