Наследница огня - читать онлайн книгу. Автор: Сара Маас cтр.№ 86

А чего еще она ждала после издевательства над его запястьями? Она заслужила такое отношение. Должно быть, все, что чувствовала сейчас Селена, отражалось у нее на лице.

– Подожди, – вдруг остановил ее Рован. – Дверь закрой поплотнее.

Селена повиновалась. Рован не приглашал ее сесть. Она стояла, прислонившись спиной к двери, и ждала. Рован сидел к ней спиной. Он глубоко дышал. Это было видно по движениям его мышц. Вдох. Выдох. Снова вдох. Потом…

– Когда умерла моя женщина, я очень… очень долго приходил в себя.

– А давно это было? – почти не задумываясь, выпалила Селена.

– Две тысячи три года и двадцать семь дней назад. – Рован коснулся своего лица, шеи, рук. – Здесь рассказано, как это случилось. Повествование о позоре, который останется со мной до последнего вздоха.

Значит, воин с опустошенными глазами, который был здесь недавно…

– И другие приходят к тебе, чтобы ты запечатлел у них на теле истории их позора?

Рован кивнул.

– В горах на юге Гарель и его отряд попал в засаду. Сам он уцелел, но потерял трех солдат. Все его тело покрыто именами погибших, кто служил под его началом. Но тело – как пергамент. А главным хранилищем позора является душа.

– Ты считаешь себя виновным в смерти твоей женщины?

– Да. – Он медленно кивнул. – Когда я был молод, я думал только о доблести. Мною двигало желание прославить себя и свой род. Я сражался везде, куда бы меня ни посылала Маэва. Однажды мне встретилась фэйка по имени Лирия. – Это имя Рован произнес почти с благоговением. – Она торговала цветами на рынке в Доранелле. Маэва была против наших отношений… но когда ты встречаешь свою пару – это сильнее тебя. Лирия стала моей, и никто не смог бы ни уговорить, ни заставить меня расстаться с нею. Я обрел пару, но лишился благосклонности Маэвы. А тогда ее благосклонность еще значила для меня очень много. Мне хотелось выглядеть безупречным в глазах королевы. Когда началась очередная война, я увидел в этом шанс… искупления вины перед Маэвой. Теперь-то я понимаю, что был ни в чем не виноват. Лирия умоляла меня не ходить на войну, но честолюбивые мысли затуманили мне сознание. Я думал только о скорых сражениях и грядущей славе. Мы с Лирией тогда жили в горном доме. Я оставил ее там одну и ушел.

Рован снова посмотрел на Селену.

«Бросил ее, как недавно бросил меня». Вот почему он так взвился, услышав от Селены эти слова. Память далекого прошлого вдруг поднялась и схватила его за горло. У Селены бывало то же самое, хотя ее воспоминания измерялись всего лишь годами, а не столетиями.

– Месяц за месяцем я сражался, умножая славу и утоляя свои дурацкие амбиции. А потом мы получили тревожную весть. Наши враги задумали втайне проникнуть в Доранеллу через горные перевалы.

Рован запустил руку в волосы, потом почесал исцарапанный Селеной лоб.

– Я полетел домой. Летел, не останавливаясь ни на миг, а когда добрался… Вместо дома я нашел пепелище. Лирию они убили. Она была беременна.

Селена затаила дыхание.

– Когда ты теряешь свою пару, ты не… – Рован мотнул головой. – Я потерял все. Себя. Представления о времени и месте. Я выследил всех, кто ее убивал, и расправился с каждым. Их смерть от моих рук была долгой и мучительной. Слишком поздно я понял, почему Лирия так умоляла меня не ходить на войну. Она уже тогда была беременна. Но честолюбивые замыслы притупили мое обоняние, и я этого не почуял. Отправился умножать славу, оставив подругу с будущим ребенком.

– А что ты делал после расправы с убийцами? – дрогнувшим голосом спросила Селена.

Лицо Рована стало каменным. Судя по глазам, он сейчас находился далеко в прошлом.

– Первые десять лет я вообще ничего не делал. Я исчез. Тронулся умом. Ушел за пределы безумия. Перестал что-либо чувствовать. Меня больше не занимали войны и сражения. Меня носило по свету, то в этом облике, то в обличье ястреба. Я едва замечал смену времен года. Ел я лишь тогда, когда об этом мне напоминал ястреб. Иначе он мог умереть. Я не раз думал покончить жизнь самоубийством, но у меня… не поднималась рука…

Рован помолчал.

– Так могло продолжаться до бесконечности, если бы не Маэва. Она разыскала меня и сказала, что я уже достаточно времени отдал скорби, а теперь должен вернуться к ней на службу и вместе с другими воинами охранять ее владения. Все те десять лет я провел в молчании. Я думал, что вообще разучился говорить. Только услышав свое имя, я вспомнил, как меня зовут.

– И ты стал служить Маэве?

– У меня не было выбора. Я был совершенно один. Меня уже не манила ни доблесть, ни слава. Я пошел на службу, надеясь погибнуть в сражении и воссоединиться с Лирией. Вернувшись в Доранеллу, я запечатлел на теле историю своего позора. А потом связал себя с Маэвой клятвой на крови и с тех пор ей служу.

– Как… как ты смог вернуться к жизни после такой потери?

– Долгое время мне казалось, что вернулась лишь моя оболочка. Наверное, я вряд ли смогу вернуться целиком.

Селена кивнула. Ей было тяжело смотреть на Рована. Она плотно сжала губы и отвернулась к окну.

– Но быть может… – тихо продолжал он.

Удивившись продолжению, Селена вновь повернулась к нему. Рован не улыбался, однако его глаза пытливо смотрели на нее.

– Быть может, вместе мы бы смогли вернуться.

Он не станет извиняться ни за случившееся сегодня, ни за вчерашнее. Его извинений она не услышит и сама не будет их требовать. Все недели общения с Рованом были равнозначны созерцанию себя в зеркале. Селена вдруг поняла: он был ее отражением. Неудивительно, что он вызывал у нее такую неприязнь.

– Я бы этого очень хотела, – едва слышно прошептала Селена.

Рован протянул руку:

– Тогда вместе.

Она посмотрела на мозолистую, покрытую шрамами ладонь Рована, потом на его татуированное лицо, полное угрюмых надежд. Ему не надо объяснять, что́ значит быть раздавленной до самой сердцевины. Каждый из них побывал на дне своей пропасти. Рован и сейчас выкарабкивался оттуда.

Возможно, им никогда не удастся выбраться окончательно и снова обрести цельность, но…

– Вместе, – сказала Селена, принимая его ладонь.

Где-то далеко, в потаенных ее глубинах, затеплился огонек.

– Ты не забыл, что вечером у тебя встреча с капитаном Эстфолом? Подготовился?

Эдион видел, с какой неприязнью Рен Ручейник произносил фамилию капитана. Даже скривился.

Их разговор происходил на крыше жилища, предложенного Рену и его деду не кем иным, как капитаном Эстфолом. Тон юного герцога был весьма дерзким, однако не настолько, чтобы влепить ему словесную оплеуху. Эдион ограничился кивком и продолжал чистить ногти метательным ножом.