Убийство в стиле - читать онлайн книгу. Автор: Гилберт Адэр cтр.№ 52

Так что, пожалуй, вы все-таки были правы, Филипп. Пожалуй, кинокамеру следует приравнять именно к перу.

Слушая ее, француз вытащил из нагрудного кармана своего пиджака собственное перо и теперь принялся отчаянно царапать загадочные заметки на льняной скатерти.

— Вы иметь в виду, — сказал он, в нарастающем возбуждении произнося слова все с большим французским акцентом, — режиссер фильма вроде — как вы говорить? — отуур? Как отуур книги?

— Автор книги? Да-а, полагаю, это можно выразить и так, — ответила романистка с предусмотрительной осторожностью, — хотя звучит это более убедительно в ваших устах, Филипп, ведь вы же француз. Но да, действительно, режиссер, вернее этот режиссер, покойный Аластер Фарджион, равно оплакиваемый и не оплакиваемый, поистине был автором своих фильмов.

Совершенно так же, как ваши преступники, Юстес, Фарджион всегда прибегал к одним и тем же методам, всегда демонстрировал одни и те же штучки и мучки, каверзы и дрючки, каким бы ни был сюжет. Вот почему меня не так уж занимали характер и содержание «потоков», которые нам должны были показать. И почему когда я смотрела этот эпизод из «Если меня найдут мертвой», то, что я видела — то, что уверяю вас, я просто не могла не видеть… нет, пойду дальше и скажу, что я видела только это, — было не само убийство — откровенно говоря, не думаю, что смогла бы детально изложить вам, как оно было совершено, а ведь я славлюсь остротой моей наблюдательности, — повторяю, не само убийство, но стиль, в котором оно было снято.

Взвесьте, например, манеру, с которой камера следует за молодой женщиной на пустынной темной улице. Бесспорно, нечто подобное мы все видели во многих других триллерах, но здесь тонко, почти неуловимо темп эпизода начинает меняться, едва мы слышим другие шаги, и с восхитительно тошнотворным комом в горле осознаем, что улица внезапно уже не столь пустынна, какой только что была, не столь успокоительно безлюдна. Камера — камера, столь же зоркая и переменчивая, как человеческий глаз, — перед нашими собственными глазами постепенно, зримо и так искусно превращается в убийцу. И вот, когда женщина нервно оглядывается в первый раз, мы с внутренним стоном — а если говорить про меня, то с наружным стоном — понимаем, что она смотрит не просто в объектив камеры, но в лицо своего будущего убийцы. Будто она узнает камеру, будто в конце концов ее убьет сама камера.

И в этот момент я поняла, что в мире мог быть только один человек, способный срежиссировать данный эпизод в этом особом стиле — присутствовал ли он сам на съемочной площадке или нет, когда эпизод снимался, находился ли он сам или нет в прямом контакте с актерами или кинооператором, — снова повторяю: был только один человек во всем мире, способный сотворить данный эпизод, и этим человеком был Аластер Фарджион.

— То есть… — сказал Том Колверт голосом, который был в сравнении с шепотом тем же, чем шепот был в сравнении с криком.

— То есть Фарджион был жив. Он не погиб в огне пожара в Кукхеме, и, уж конечно, он не был убит. Мне очень жаль, Юстес, ваша теория была милой аккуратной теорией — милой аккуратной теорией в теории, так сказать, — но, боюсь, она просто не соответствовала истине. Аластер Фарджион был не жертвой убийства, а совершил его. Это он убил Пэтси Шлютс, так же, как позднее убил Кору — через посредника, как мы увидим, — а вчера днем пытался убить меня.

Первым заговорил Том Колверт.

— Моя дорогая мисс Маунт, я от всего сердца поздравляю вас.

— Весьма благодарна вам, молодой человек, весьма и весьма, — ответила романистка с улыбкой. — Но, пожалуйста, называйте меня Эви.

— Эви. Однако скажите мне, вы, знающая все, вы никогда не взвешивали возможность, что Хенуэй просто имитировал стиль Фарджиона?

— Никогда. Если я чему-то научилась за мои тридцать лет знаменитого автора, то тому, что стиль художника не может искусно сымитировать никто другой. Никогда, никогда, никогда. Очень многие пытались, все потерпели неудачу.

— Так кто же на самом деле погиб в кукхемской вилле — то есть вместе с мисс Шлютс?

— О, едва я догадалась, что Фарджион жив, сообразить, как он сумел подделать свою смерть, было детской игрой.

— Поскольку среди нас нет ни одного ребенка, — пробурчал Трабшо, — вам придется растолковать это по буквам.

— Один из его двойников, разумеется.

— Его двойников? — осведомился Колверт. — Каких еще двойников?

— Первое, о чем Кора рассказала нам с Юстесом про Фарджиона, было про его эго, до того непомерное, что он непременно вводил в свой фильм эпизод, в котором двойник — то есть кто-нибудь, например статист, абсолютно на него похожий — мелькал камейно. Своего рода самоупоенный знак отличия, в обоих смыслах слова, который его поклонники начали выискивать в каждом фильме.

Двойники… статисты. Эти два слова не выходили у меня из головы. Меня так заинтриговала идея, что тут мог быть замешан двойник Фарджиона, лишний Фарджион, что я незамедлительно решила узнать все, что сумею, об этих его заменах.

И от присутствующей здесь Летиции я получила адрес вест-эндского агентства, которое специализируется на найме статистов для фильмов. И в надежде выяснить, не пропал ли в последнее время кто-то из этих двойников Фарджиона, я промаршировала по неблагоуханной улочке в Сохо, по одному из тех винтящихся тупиков, где дома словно бы свешиваются из собственных окон.

И, представьте себе, действительно оказалось, что некая Мэвис Харкер, жена или экс-жена Билли Харкера, я толком так и не поняла, последнее время допекала агентство, справляясь о своем муже. Не то чтобы она тосковала по бедному олуху, но призналась, что прочно сидит на мели и нуждается в скорейшем поступлении наличности.

Билли, видимо, начал свою карьеру в шоу-бизнесе как жонглер в мюзик-холлах. Затем, перед тем как всерьез растолстеть, он заново воссоздал себя в виде Великого Кардомаха, арабского неваляшки, что бы это ни значило. Затем, когда война обернулась закрытием большинства театров мюзик-холлного порядка, он, подобно многим его типа, начал кое-как зарабатывать на кусок хлеба статистом в кино. Вот тогда, к зубоскребушущей скорби миссис Харкер, он и пропал с лица земли.

В архиве агентства имелась его фотография — фотография, на которую они разрешили мне взглянуть одним глазком. Конечно, я заранее знала, чего ожидать. И все же, когда я оказалась лицом к лицу с пухлыми брылями, выпяченным ротиком и трехслойным подбородком вы знаете кого, даже и пресловутого перышка не понадобилось бы, чтобы сбить меня с ног. Сходство просто наводило жуть. Харкер был вылитый Фарджион, за которого мелькал в «Идеальном преступнике» и «Фокус-покусе», и, как мне сообщили, очень надеялся быть снова занятым в «Если меня найдут мертвой».

— Так что же, — спросила Летиция, — по-вашему, произошло в Кукхеме?

— Всю правду мы узнаем, только когда миссис Фарджион, которая, как я продемонстрирую, усердно участвовала в исполнении этого плана, будет допрошена в Ярде. Но, полагаю, произошло это примерно так.