Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 100

8. Зачем вообще прикатила сюда эта Аперманис, эта авантюристка, которая прилипла ко мне, как банный лист?.. Надо бы срочно заняться поиском ее лечащего врача, и сделать это можно, увы, лишь с помощью Харыбина; но он ничего не сделает для меня просто так, он потребует платы, значит, вопрос о врачах автоматически отпадает…»

«Стоп. А Чайкин? У него есть прекрасные связи в медицинском мире. И чуть ли не Комаров, его величество Комаров – известный психиатр, собственной персоной просил Лешу вскрыть тело его умершей от рака крови дочери…

Юля отложила блокнот и принесла из прихожей в кухню телефон. Позвонила Чайкину.

– Леша, извини, что разбудила. Во‑первых, – она шептала чуть слышно, боясь, что кто-нибудь услышит, особенно Аперманис, эта несносная Аперманис! – В моем платье, том черном, в котором я была у тебя, оказалось подслушивающее устройство. Пошленькое, дешевенькое, но все равно… Дальше: мне необходима твоя помощь. Комаров…

И она выдала ему все, что знала о внешних проявлениях болезни Аперманис, и попросила выяснить его через Комарова, кто является лечащим врачом Риты, поскольку сам факт существования такого врача не подвергался никакому сомнению: ведь Юля сама случайно подслушала обрывок из разговора.

– Комаров сделает для меня все, – обнадежил ее Леша. – А ты чего не спишь-то? Совесть замучила?

– Не раздражай меня, тем более что у тебя нет никаких моральных прав упрекать меня в чем-либо. Но то, о чем мы с тобой говорили в твоей квартире, не должно прозвучать сейчас по телефону.

Сказав это, она пожалела о том, что не договорилась с Лешей о какой-нибудь телефонной «утке», с помощью которой они могли бы проверить, прослушивается ли телефон или нет. Как бы было здорово, если бы сейчас она произнесла что-нибудь вроде: «Ты же знаешь, сегодня мы встречаемся с Крымовым в пять у входа в драмтеатр». Вот и посмотрели бы, кто появится на горизонте в назначенное время. Но это все мечты. Сейчас же главным было сохранить информацию о Щукиной и Монморанси в тайне. В глубочайшей тайне. И выехать из С. в Москву, а оттуда в Париж надо было тоже тайно, неожиданно, чтобы всех застать врасплох. А для этого необходимо было распустить слух (через тех, кто ее «пасет» и следит за ней исключительно из-за Крымова, в этом она была уверена абсолютно), что она едет совершенно в другое место, куда она пошлет переодетую Наташу, которая впоследствии и останется присматривать за тяжелобольной авантюристкой и вообще непонятной особой по фамилии Аперманис.

После разговора с Чайкиным Юля вновь вернулась к своим записям:

«9. Выяснить, кому принадлежит электронный адрес, по которому я отправила письмо с просьбой встретиться у ТЮЗа.

10. Проработать версии, допускающие убийство Бродягиной кем-либо из ее многочисленных любовников: взять на пушку самых влиятельных и попытаться сыграть с ними в старую игру – «блеф-шантаж»…

«Почти как кафешантан», – усмехнулась Юля про себя, чувствуя, что теряет нить размышлений вместе со временем, поскольку за окном уже совсем рассвело, и на смену четким и ясным вопросам пришло нечто, похожее на полусон-полуявь, когда хочется забраться в теплую постель, укрыться одеялом и закрыть глаза, провалиться в сладкое забытье…

Снова этот шорох – Аперманис вошла на кухню с видом хозяйки, которую разбудили квартиранты.

– Привет, ты давно пришла? – спросила она недовольным тоном, грохая пустыми грязными чашками, оставшимися еще с ужина. – За тобой поухаживать или как?

– Я бы поспала немного. И вообще, Маргарита, сбавь-ка свой тон. Что это за манера разговаривать? Ты не хочешь меня видеть?

– Все не так. Я не понимаю, зачем ты притащила сюда эту дуру. Кто она и с какой стати я должна ее терпеть в моем доме? – Аперманис со своим жутчайшим акцентом вызвала улыбку у Юли, настолько противоестественным показалось для ее западного-прибалтийского лексикона это некрасивое и обидное слово «дура».

– Она помогает мне в расследовании. Ее показания мне крайне важны. Вчера я задержала ее в кафе, где задавала вопросы, связанные с убийством Марины Бродягиной, а поскольку стемнело и ей было страшно возвращаться домой так поздно – у нее в подъезде околачиваются местные наркоманы, – я предложила ей переночевать здесь. Что плохого я сделала? Разве ты бы на моем месте поступила иначе? Кроме того, Наташа могла проснуться и услышать сейчас то, что ты про нее сказала. Ты хочешь помешать моей работе? Я тебе скажу больше: возможно, что вскоре, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства, именно Наташе придется хотя бы на небольшой срок заменить меня. Поэтому привыкай к ее обществу и постарайся найти в ней что-либо привлекательное, что никоим образом не станет тебя раздражать. Иначе, предупреждаю в последний раз, нам придется расстаться. Надо также заметить, что половину денег, из тех, что ты мне авансировала, я, по-моему, отработала.

Рита просыпала на стол кофе. Она молча смотрела на Юлю, словно не веря в услышанное. Затем, проведя ладонью по коричневой кофейной муке, произнесла со злостью:

– Отработала?

– А что, нет? Или ты думаешь, что я все это время бесплатно терпела твои выходки? – Юля собралась выпалить все разом: и что Рита никакая не Аперманис, и что мужа-то у нее нет, он разбился вместе с ней, точнее с настоящей Аперманис, и все-все, что только могла собрать в кучу и вывалить на безумную голову своей клиентки, как вдруг услышала:

– Извини меня. Я погорячилась. Делай все, что хочешь. Извини… – И Рита торопливо покинула кухню, куда тотчас же вошла уже умытая и одетая, опрятная и свежая, хотя и с озабоченным личиком, Наташа.

– Доброе утро, – сказала она. – Вы ссоритесь? Сейчас все ссорятся. Нервы…

– Да нет, просто Рита – очень сложный человек. Позавтракаем?

* * *

Они расстались с Наташей в половине девятого, договорившись о встрече или звонке в библиотеку. Юля заинтриговала обещанием новой работы в случае, если ее все-таки сократят, на что та все беспокоилась, справится ли с этой работой или нет…

– Ты – справишься. И не переживай, у тебя все будет хорошо.

– Я понимаю, что это прозвучит глупо, но мне в обеденный перерыв надо обязательно заехать домой и покормить кота. Поэтому если вы захотите меня увидеть между двенадцатью и часом, то я буду у себя…

– Хорошо, что предупредила. Если получится, то я заеду за тобой где-то без пяти двенадцать и сама отвезу тебя…

А потом Юля поехала к Харыбину. Без предупреждения, без звонка. Знала, что в такое время он обычно бывает дома. Правда, его скоропалительный отъезд из Москвы и прибытие в С. могли повлечь какие-то изменения в графике его таинственной работы, но ему и в этом провинциальном городе всегда хватало дела. Хотя для человека такого полета и такой секретности отъезд из Москвы, да еще и такой неожиданный, казался верхом легкомыслия: куда смотрит его начальство? Кроме того, непонятно было, почему он не возвращается в столицу? Ну попытался он выяснить отношения со взбунтовавшейся женой, выяснил, что дальше-то? Пора возвращаться туда, где ему положено находиться по штату. Так нет же, его сверхсекретная работа позволяла ему находиться где угодно и когда угодно… Юля даже позавидовала такой свободе, мало что понимая, разумеется, в специфике его службы.