Жребий викинга - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 58

— Но тогда непонятно, почему так много людей чувствуют себя несчастными в своих браках и почему для многих из нас, особенно женщин, замужество превращается в первый и последний круги ада?

— Этого я не знаю, — уставилась на королеву своими холодными, как две горные льдинки посреди фьорда, голубыми глазенками Елисифь. Словно Астризесс и впрямь могла рассчитывать на ее разъяснения. — Правда, не знаю, — решительно покачала она головой, окаймленной золотистым нимбом волос.

Тем временем на Сечевом поле появлялись все новые и новые пары фехтующих викингов. Оттуда доносился лязг металла и возгласы воинов. Причем обе женщины обратили внимание, что ближе всех к княжескому дворцу фехтовал принц Гаральд. Правда, ни в его движениях, ни в движениях ярла Эймунда не ощущалось никакого азарта. Наоборот, чувствовалось, что движения их были подчеркнуто медлительными, зато точно выверенными и изобретательными.

Сразу же становилось понятно, что опытный рубака Эймунд пытается передать молодому викингу давно отточенные и испытанные в боях приемы.

— Гаральд рассказывал тебе, как он прославился в битве, проигранной королем Олафом? — неожиданно спросила Астризесс, хотя при дворе великого князя об этом, гибельном для короля Олафа, походе старались не вспоминать. Тем более — в присутствии его вдовы.

— Как прославился? Нет, об этом — ни слова, — честно призналась княжна.

— Он и в самом деле вел себя в бою, как настоящий рыцарь. А теперь по-рыцарски умалчивает о своем мужестве, проявленном в первой же битве. Это похвально. Хочется верить, что, когда он вырастет, Норвегия наконец-то получит такого короля, которого достойна.

— Он будет лучше, чем король Олаф? — Спросив об этом, Елизавета вспомнила, как мать хвалила свою сестру за выдержку: узнав о гибели мужа, она даже не всплакнула. «Так и должны вести себя настоящие норманнки, — назидательно молвила великая княгиня своим дочерям, но тут же с грустью в глазах уточнила: — Вот только я так держаться не смогла бы».

— Или хотя бы удачливее, — холодно обронила Астризесс, — чтобы супруге не приходилось упрекать его в слабоволии и жалеть, что ей не дано самолично править этой несчастной страной, как об этом постоянно жалеет моя сестра Ингигерда.

— Если Гаральд окажется плохим правителем, я сама стану править Норвегией, — вдруг уверенно заявила Елисифь, заставив королеву внутренне вздрогнуть: такой решительности от своей княжны-племянницы она не ожидала.

Они молча взглянули на Сечевое поле. Теперь Гаральд яростно отбивался сразу от трех наседавших на него норманнов, однако движения его становились все более вялыми, он явно устал. Из рассказов викингов она знала, что во время битвы неподалеку от Стиклистире принц Гаральд Гертрада попросил связать его руки с мечом и так ринулся в бой. Даже самые опытные воины были приятно поражены этим поступком юного принца, по существу, мальчишки.

— Все-таки настоящий боевой меч пока что слишком тяжел для нашего принца, — сочувственно взглянула на него королева.

— Нет, это он пока что слишком слаб для настоящего боевого меча, — воинственно вскинула подбородок княжна.

— Не рановато ли вам судить об этом, княжна Елисифь? — с ироническим упреком окинула взглядом свою племянницу Астризесс.

При этом королева имела в виду не только рассуждения Елисифи по поводу крепости рук принца, но и иронические взгляды, которые она бросала на уже довольно крепкую, стройную фигуру Гаральда. Порой Астризесс вынуждена была признаваться самой себе, что тоже неравнодушна к этому юноше, который лишь на несколько лет моложе ее. Правда, вряд ли она когда-нибудь рискнет завлечь его в постель, как это совсем недавно сделала другая вдова, принцесса Сигрид. Тем не менее она вполне допускала, что без легкого флирта в их отношениях не обойдется. И в этом смысле даже признательна была Сигрид за то, что та лишила юного рыцаря его романтических иллюзий, превращая в полноценного мужчину.

— Это же мне предстоит избирать его в свои рыцари и мужья, а не вам, — вежливо, но достаточно твердо напомнила тетушке княжна.

— Как знать, как знать, — многозначительно процедила Астризесс. Однако никакого значения ее словам княжна не придала.

— И потом, так ведь будет не всегда. Уже к следующей весне он окрепнет, станет настоящим викингом, которому ни один меч тяжелым не покажется.

— Главное, чтобы не оказалась слишком тяжелой для него королевская корона.

Княжеский причал охватывал берега большого днепровского затона и даже выходил за его пределы, врезаясь в две почти одинаковые, словно специально насыпанные песчаные косы. Здесь не ощущалось речного течения; прикрытая холмами и старыми ивами заводь источала какое-то патриархальное спокойствие, и весенние ветры проносились над ней вместе со стаями птиц, которые возвращались из далеких теплых краев.

Этот затон мало напоминал Гаральду холодные суровые ущелья фьордов. Здесь все выглядело мягче: и теплый воздух, и лесистые, расцвеченные травянисто-песчаными ковриками берега, и рано избавившаяся ото льда серая днепровская вода, под небольшим покровом которой уже зеленели неистощимые рыбьи пастбища.

Еще с осени на берегу затона появились четыре длинных бревенчатых строения, сомкнутые так, что вместе они составляли некий форт с небольшой площадью посредине и четырьмя сторожевыми вышками по углам. В трех строениях-казармах этого форта Викингов располагалась отборная сотня норманнов, а в четвертой жили корабельных дел мастера — в основном итальянцы, германцы и несколько русичей.

В этой же казарме, отгороженная от остальных ее обитателей, находилась обитель самого «принца норвежского», как называли теперь Гаральда Гертраду при дворе князя Ярослава. Они с конунгом Гуннаром специально решили возвести форт Викингов, чтобы на длительное время иметь свое, норманнское пристанище, достаточно укрепленное и почти не связанное с ближайшим княжеским городком.

«Конечно, — размышлял Гаральд, осматривая строения форта, в возведении которого принимали участие и горожане, и даже до полусотни пленных кочевников, которые довольно быстро научились владеть плотничьими топорами, — здесь бы еще не мешало возвести бревенчатый частокол да усилить оборону рвом и защитным валом». По опыту норманнов-новгородцев он знал, что враг не обязательно появлялся из чужих земель, он мог объявиться в самом городе русичей в виде нескольких сотен вооруженных и воинственно настроенных горожан. Поэтому-то он предпочитал держать своих воинов за пределами княжеского града и в таком форте, в котором они в любую минуту могли выдержать натиск неприятеля.

— Так, может, здесь и заложим новую столицу Норвегии? — задиристо молвил Гуннар, приближаясь к принцу вместе с Льотом Ржущим Конем.

— Огромную столицу, кхир-гар-га! — тут же поддержал его Льот. Этот богатырь по-прежнему входил в состав личной охраны королевы Астризесс, однако начальник телохранителей римлянин Туллиан на время отпустил его вместе с еще тремя своими дворцовыми гвардейцами, дабы усилить «строительный легион», над которым начальствовал Гуннар.