Зеркальный лабиринт мести - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 29

Ведь если бы увидела, то непременно узнала бы себя, а если бы узнала, то удивилась бы и не передала фото ему — без малейшей задержки, с совершенно безразличным видом…

— Где были, в папке? Ну давай же, не тяни, Пашенька! Потому что если Айман тебя здесь обнаружит, полетит не только твоя голова…

Она стояла к нему спиной, копошась в ужасно элегантной кошелке Каймана. Пашка быстро сунул фотографии в папку, а папку — в сумку. Ах, нет же, с другого бока! Или все же с этого? Черт его разберет! Точнее, кайман…

А если в самом деле разберет? Тогда подумает, что в его отсутствие в ужасно элегантной кошелке копалась Злата. Господи, и во что он ее втянул!

Но сожалеть о чем-то было уже поздно. Злата указала на отодвинутый шкаф и сказала:

— Поставлю на место, как смогу. Не думаю, что заметит, ведь сейчас не заметил. Чтобы разница бросилась в глаза, надо было очутиться в этом кабинете раньше. А он тут впервые. Ну, иди же! Он сейчас вернется!

Она помогала ему, а он скрывал от нее правду! На душе у Пашки скреблись кошки, но он знал, что иначе нельзя. Да, он скажет ей все, когда настанет время, а сейчас оно еще не пришло… Обязательно скажет!

Да ведь, если на то пошло, она тоже имеет от него секреты. Уже со вчерашнего дня знала о происшествии на открытии центра красоты Ирдышина. А зачем-то утверждала обратное…

Он застегнул сумку, быстро подошел к щели между шкафом и стеной. Собрался лезть обратно, но тут Злата вдруг его поцеловала.

Легонько, но в губы.

Длился поцелуй от силы секунды две, но Пашке казалось, что вечность. Он, кажется, так и замер, вытянув губы трубочкой и ожидая добавки. В чувство его привел насмешливый голос Златы:

— Десерта не будет, Пашенька. Живо обратно в нору Софьи Иннокентьевны. И моли бога, чтобы она не вернулась и не застала тебя там!

— Она рыщет в поисках сенсации на Волгоградском проспекте и так быстро не вернется, — заверил Пашка и, все еще ощущая сладость поцелуя Златы, полез в щель. Кое-как помог ей с обратной стороны придвинуть шкаф, а потом прикрыл дверь.

В этот момент донесся приглушенный голос — это вернулся Кайман с кофе.

— Благодарю вас, Айман Набханович! — сказала Злата, но Кайман ее перебил:

— Теперь мы на «ты», разве забыла? В «Жетэм», куда я тебя завтра приглашаю, готовят еще лучше…

Пашка с досадой закрыл дверь и осторожно защелкнул замок. Ему бы так хотелось подслушать, о чем продолжили беседовать Злата и Кайман, но это было бы так гаденько.

А кем-кем, но гадом он не был — в отличие от Каймана.

Покидая кабинет, он боялся, что охранник изумится, что он так долго «заносил коллеге материалы». Но около кабинета главного редактора дежурил уже другой человек в черном.

Пашка метнулся к себе в кабинет, чувствуя, что необходимо подумать и разложить факты, которые вдруг стали ему известны, по полочкам.

А потом он облизал губы и закрыл глаза, вспоминая поцелуй Златы. В голове билась радужная, счастливая мысль. Нет, определенно она начинает в него влюбляться!

Он, конечно, представлял, что его план возымеет успех, но о том, что это будет успех такой грандиозный и громкий, даже не помышлял.

Однако, как оказалось, реальность превзошла все ожидания — а ведь это было только начало!

Все желтые и гламурные интернет-порталы в подробностях рассказывали о том, что произошло на открытии центра красоты доктора Ирдышина. Еще бы, ведь это была не просто сенсация, а сенсация, окрашенная кровью.

Хотя бы на сей раз и обезьяньей.

Вообще-то в качестве финального аккорда этой симфонии ужаса он задумал кое-что другое, несколько более масштабное, но не столь зрелищное и эффективное, так что идея с обезьянкой примадонны Беллы была гениальна.

И отклонение от плана, его плана, допущенное его помощниками, было вполне оправданно и допустимо.

Нет, он не был садистом и мучителем животных, и несчастную обезьянку было, конечно, жаль. Однако страдать ей не пришлось — умерла мгновенно, как только ей свернули шею.

Ну, а мертвой обезьяне, если уж на то пошло, было все равно, что произойдет с ее тельцем, в конце концов, когда-то несчастных животных убивали, а из шкур делали чучела. Ну, или аксессуары для богатых дам и господ из Европы и Америки.

А теперь бедная обезьянка была использована в качестве орудия мести — его мести!

И это, как он постоянно твердил себе, было только самое начало.

Ибо, конечно, Ирдышин и не представлял, что это вообще-то никакая не симфония ужаса, если переходить на избитые штампы, а всего лишь увертюра к ней. Увертюра короткая и запоминающаяся, однако, как и надлежит увертюре, являющаяся всего лишь прологом к основному действию драмы.

Драмы, центральным действующим лицом в которой был Олег Петрович Ирдышин. Но, конечно же, не только он.

Ибо за преступления, даже давние, придется рано или поздно платить — сполна. Собственной кровью… И если бы только собственной…

Но Ирдышин об этом не подозревал — во всяком случае, пока не подозревал. Рано или поздно он поймет, что за игра в самом разгаре, игра, в которой ставка — жизнь. Точнее, даже несколько жизней. Вернее, конечно же, смертей…

Да, у него было очень много времени, чтобы задуматься над смыслом мести. И над тем, стоит ли вообще мстить человеку, который разрушил его жизнь и убил его маму. И который стал героем его ночных кошмаров.

Вереницы одинаковых дней и полных ужаса ночей служили для того, чтобы найти ответ на этот вопрос. На вопрос жизни и смерти. Да, он ведь чуть не покончил с собой, причем несколько раз.

И в последний раз попытка почти удалась… Он был идиот, полный идиот, если рассуждать с позиции сегодняшнего дня. Хлюпик и трус, да, таким он был тогда, в те страшные годы…

Но они остались позади. Ибо, чудом выжив, он понял, что нашел неправильный ответ на главный вопрос. Ведь это в самом деле был вопрос жизни и смерти — только не его собственной, а его врага…

А его врагом был Олег Петрович Ирдышин. Монстр из его ночных кошмаров. Убийца его матери…

И все то, что сжимало его сердце, не позволяя вздохнуть полной грудью, то, что сводило с ума, заставляя ночи напролет лежать, скрючившись в постели, то, что не позволяло ему спать с открытой дверью, то, что почти загнало его в могилу, вдруг рассеялось и улетучилось — без малейшего остатка.

Он помнил тот день, когда сумел наконец вздохнуть полной грудью. Когда, поняв, что, едва не лишившись собственной жизни, чуть было своими руками не подписал индульгенцию врагу. Монстру…

Тот, конечно, и не подозревал, что где-то на белом свете живет человек, который желает отомстить ему. Ведь Ирдышин резко пошел в гору, стал не только богатым и знаменитым, а очень богатым и знаменитым. И вновь и вновь прибегал к преступлениям в целях личного обогащения.