Абсолютное зло - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мазин cтр.№ 73

Пока он вытаскивал оружие, тетка с интересом наблюдала, а когда он, наконец, достал нож и завертел его бабочкой, как недавно научился, тетка не завизжала, не бросилась наутек и не обмочилась от страха.

– Ловко у тебя получается,– заметила она и поставила сумку на траву.– Извини, пирожков у меня нет.

– Чего? – опешил Кошатник.

– Пирожков. Слыхал такой анекдот: встречает волк Красную Шапочку. Та говорит испуганно: «Что, трусы снимать?» «Нет,– рычит волк.– Пирожки давай!» Так вот, хотя я и Красная Шапочка,– она дотронулась до своей косынки,– но пирожков у меня нет. И денег тоже.– Она улыбнулась бесстрашно.– А если ты изнасиловать меня хочешь, так это и не обязательно. Такому славному мальчику я и так дам. Если хочешь.

Кошатник в полном ошеломлении уставился на тетку. Даже ножом вертеть перестал. Может, она шутит? Уж кем-кем, а славным мальчиком он себя не считал.

– Ну так что? – спросила тетка.– Пошли? Или разбежались по разным концам лагеря?

Кошатник напряженно думал. Он хотел чувствовать себя крутым и устрашающим, настоящим сатанистом. А выходило, что он – «славный мальчик». И что самое обидное, Кошатник и почувствовал себя мальчишкой…

– Пошли! – решительно сказал он.

Тетка кивнула, подхватила сумку и направилась в лес. Кошатник, с ножом в руке,– за ней.

Спина у тетки была загорелая до черноты, сама она – невысокая, коренастая. Короткие, чуть кривоватые ноги, пятки в пыли. А шея – тонкая и наверху светлая, незагорелая.

Кошатник представил, как он резко и точно вонзает нож в эту шею, сбоку, где артерия, заваливает ее на траву и смотрит в расширенные от ужаса глаза… Это круто! Кошатник ускорил шаг – и тут она остановилась, повернулась и улыбнулась. Ударить ее, когда она улыбалась, Кошатник почему-то не мог. Ну не мог и все!

– Здесь хорошо,– сказала женщина, расстегнула сумку, вытащила синюю, с влажными пятнами подстилку и расстелила на траве.

– Ну? – Она подошла к Кошатнику вплотную, так что он учуял ее запах, провела пальцами по шее, груди, плечам… – Да убери ты эту штуку,– проговорила она низким, волнующим голосом, дотронувшись до ножа.– Ты же такой сильный! – Ее пальцы легонько сжали бицепс Кошатника.

Кошатник никогда не думал, что он – сильный. То есть, конечно, не задохлик, но… А тут он и впрямь почувствовал себя здоровяком. Тем более, что женщина оказалась чуточку ниже его ростом.

Она завела руку себе за спину, прижалась к Кошатнику большими, мягкими, почему-то прохладными грудями, а другой рукой вынула у него из пальцев нож – Кошатник не сопротивлялся – и отбросила подальше. Это был критический момент. Если сейчас она попробует ударить его коленом в пах или…

– Глупый,– прошептала женщина.– Ну что ты напрягся? В первый раз, да?

Кошатник не был девственником, вовсе нет! Но почему-то почувствовал себя так неуверенно, словно и впрямь…

Женщина неторопливо, но быстро распутала его опояску, расстегнула брюки…

Кошатник снова напрягся. Он был готов в любой момент…

Женщина сделала шаг назад и сняла трусики.

– Я готова,– опустив глаза, проговорила она.

Кошатник встрепенулся, мгновенно избавился от одежды и схватил ее. Они опрокинулись на покрывало. Кошатник даже опомниться не успел, как оказался у нее внутри. Это было – как острый узкий нож входит в мягкий живот – легко и скользко – и тут же увязает в отвердевших от боли мышцах. Кошатник дернулся всего раза три, почувствовал, как ее рука легонько сжала мошонку,– и кончил. Кончив же, попытался выйти, но женщина его не пустила.

– Нет, нет,– хрипло проговорила она, с силой прижав ладонь к его ягодице.– Останься!

Кошатник послушался. Он чувствовал, как внутри у нее что-то пульсирует, то сжимая его, то отпуская. Еще она чуточку, совсем чуточку двигала тазом, одна рука ее с силой мяла ягодицы Кошатника, другая нежно массировала промежность, играла яичками. Секунд тридцать Кошатник лежал, глядя на ее большое ухо с дырочкой от сережки. Секунд тридцать, не больше, а потом он снова воспрял и активно включился в процесс. Женщина как будто чувствовала его, и все было совсем не так, как обычно бывало у Кошатника. Раньше он понимал это дело так: кончил и быстро свалил. И так же смотрели на это его редкие добровольные подруги вроде Джейны. Те или старались сами словить кайф, да побыстрее, или терпеливо ждали, когда Кошатник, наконец, опорожнится и можно будет заняться другими делами.

А эта женщина как будто вела его, медленно, но уверенно, вверх. Все круче и круче. И она, Кошатник чувствовал, старалась для него, очень старалась, чтобы ему было хорошо, чтобы он не просто излился, а рванул, как атомная бомба, чтобы мозги и внутренности расплавились и взорвались и разлетелись по веткам! И он рванул, как Хиросима! Рухнул, как Ниагарский водопад! И заорал, как Джейна, когда ее, под зельем, драли всем Кругом на могильной плите!

На этот раз он свалился с нее, как пустой мешок. Отпал и распластался на спине, опустошенный и охрененно счастливый! Никогда, ни под травой, ни под кайфами, ни даже под хитрой Колькиной дурью Кошатник не ловил таких убойных кайфов.

Он лежал и глядел меж крон деревьев на синее небо, а небо прыгало то вверх, то вниз, и качалось, словно он всосал не бутылку пива, а пузырь водяры. А женщина возилась над ним, гладила его и ласкала, везде и всюду, и ворковала что-то про маленькую морковочку, которую она сделает большим-большим баклажанчиком, и всякие другие глупости, а Кошатник чувствовал себя персидским шахом или каким-нибудь султаном Аладдином, охрененно крутым мужиком, в общем. И так было довольно долго, а может, и не долго, но в итоге у Кошатника опять поднялся шлагбаум, но на этот раз он и пальцем не шевельнул: лежал на спине, раскинув худые руки и глядел, как эта колдунья усаживается на него и начинает свой блядский танец.

А она точно была колдунья, потому что Кошатник видел ее как бы двумя разными видами. Одним – некрасивую тетку с широким лицом и волосатой, как гусеница, родинкой на подбородке, с большими висячими сиськами, грубым шрамом на животе и пальцами, короткими, как школьные сосиски. А другим взглядом он видел потрясающе красивую женщину, пляшущую, как дикая амазонка, и руки у нее – крылья и чародейство; и он видел, как она ловит свой кайф, от которого у нее едет крыша, и она такая же, как Кошатник, а вовсе не на десять лет старше, и от его кайфов она тоже тащится в полный рост, а когда он кончил, а она застонала и рухнула ему на грудь, Кошатник улыбался широко и счастливо, еще счастливее, чем полчаса назад.

Она лежала на нем, потная и горячая. Кошатнику было жарко и тяжело, но он и не подумал ее скинуть.

– Ох,– прошептала она, уткнувшись носом ему в шею.– Ты меня затрахал совсем…

Кошатник молчал, только улыбался еще шире.

– Тебя, кстати, как зовут?

«Кошатник!» – чуть не вырвалось у него. Но его кличка была тут совсем не к месту.