Чекан для воеводы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зеленский cтр.№ 19

Об этом и вспоминали по дороге к Добрыничам Генрих и Фриц, которые мечтали только о том, чтобы…

— …Озолотиться можно! — говорил Толстый Фриц, по-собачьи обгладывая кость от жареной куриной ножки, оставшейся у него еще с Москвы. — Где-то возле Добрыничей находится Соколово. Я это узнал совершенно точно от верного слуги нашего русского хозяина по имени Елистрат.

— А есть там кабак под названием «Осетровый бок»? — в который раз переспрашивал Генрих, не слишком-то доверявший напарнику.

— В том-то и дело! Озолотиться можно! Елистрат клялся и божился, что есть там кабак с таким названием. Как только туда прибудем, сразу отправимся в погреб и откопаем «фетардит — камень огня». С его помощью все русские деньги станут нашими…

— Зачем нам русские деньги, Фриц? — пожал плечами Генрих. — Мы сможем, если, конечно, все сложится так, как ты говоришь, пойти в услужение к другим государям. Помнишь Паоло Прозитино и его друга Болислава Спенсерку, которые смотрели наши «художества» под Москвой?

— Как же! Очень приличные люди, — ответил Фрицу, с сожалением выбрасывая обглоданную до белизны кость из повозки.

— Эти господа предложили нам большие деньги за то, чтобы наши пушки не стреляли по разбойникам этого нового русского принца Дмитрия…

— Что ты говоришь?.. — изумился Толстый Фриц. — А я ничего про это не знал! — Он даже потер руки в предвкушении будущих доходов.

— Именно так. Прозитино даже передал нам некоторую сумму в задаток… — Генрих достал из потаенного места в возке кожаный мешочек, набитый до отказа золотыми монетами.

— Что ж ты молчал?! — радостно вскричал Толстый Фриц, протягивая к мешочку дрожащие пальцы. — Это же сразу все меняет!

— Тихо ты, не шуми! — прервал восторги напарника Генрих, пряча мешочек с золотом туда, откуда его доставал. — Если русские догадаются о том, что наши пушки не выстрелят, нам отрубят головы…

— Молчу… — зажав ладонью рот, прошептал Фриц. — Но все же скажи, это только задаток?

— Задаток, — подтвердил Генрих.

— Нам везет! — снова потер руки Толстый Фриц. — Но за «камнем огня» мы все-таки заедем в «Осетровый бок»…

— Беден бес, что у него бога нет, — посмотрев на счастливое лицо Фрица, зачем-то сказал Генрих. Ему было неприятно оттого, что придется помогать полякам, которых он невзлюбил еще со времен похода Стефана Батория на русскую крепость Сокол. Тогда и он, Генрих, участвовал в том неудачном походе вместе с мастером Штольцем и напарником Фрицем. Но только были они с Фрицем в ту пору совсем еще молодые, и вся жизнь была у них впереди. Да только и тогда, и теперь золото для него решало все. В этом смысле Лысый Генрих себе никогда не изменял.

Сторожевой полк под командованием Безверхого, заменившего погибшего воеводу Гурьева, выполнил свой долг до конца, удержав врага у Добрыничей ровно столько, сколько потребовалось Мстиславскому и Шуйскому, чтобы развернуть линейные полки в боевые порядки.

Воевода Шеин во главе своего небольшого отряда занял место на правом фланге сразу за рейтарами-наемниками, которыми командовал француз Маржерет, и конным полком самого князя Мстиславского. При этом Михаил Шеин знал, что в центре русского фронта стояла стрелецкая пехота и пушки, а на левом фланге полк легкой кавалерии, подчиненный лично Шуйскому.

Как будет действовать враг после того, как уничтожит остатки героического сторожевого полка, можно было только предполагать, но главный воевода Мстиславский был уверен, что враг ударит по стрельцам в центре, чтобы расчленить московскую рать и добить ее по частям. Но очень скоро князь понял, как же он ошибался…

Сторожевой полк или, вернее, его немногочисленные остатки с боем прорвались из окружения. Их преследовал передовой отряд поляков, который и остановился перед войском, посланным Годуновым, ожидая подхода основных сил.

Самыми последними к своим прорвались Прохор Безверхий с перевязанной головой и двое молодых станичника, тащивших на себе связанного по рукам и ногам здоровяка в ободранном камзоле, шитым золотыми галунами.

— «Языка» приволок, — отдуваясь, проговорил Безверхий, сдавая шляхтича с рук на руки Мстиславскому. — Он, собака, про все ведает…

Минут двадцать князь Федор Иванович, разумевший по-польски довольно сносно, пытался выжать из пленного шляхтича хоть одно словечко, но тот только злобно плевался и дико вращал глазами. Отчаявшись добиться от «языка» столь необходимых теперь сведений о намерениях противника, Мстиславский, в сердцах махнув рукой, сказал, обращаясь к Безверхому:

— Послан ни по что — принес ничего…

— Молчит, прорва шляхетская, а когда саданул меня по голове кистенем, ругался, как сволочь. Хорошо еще, что успел я посторониться, и меня только царапнуло…

— Разговорился, голова садовая, — поморщился князь. — Лучше б ты развязал язык пленнику!

— А пускай молчит, — неожиданно сказал Безверхий. — Мы со станичниками прихватили грамотку, что при нем была. Он ее, собака, в седельной сумке сховал… Может, та грамотка будет поболе «разговорчивой»?..

— Что ж ты раньше-то?! — вскричал воевода. — Где она?

— Эй, Петрушка с Павлушкой, подь сюды! — позвал к себе станичный голова двух молодцов на одно лицо.

— Это еще почему?.. — разинув рот от удивления, спросил Мстиславский, но когда получше разглядел станичников, сообразил, что перед ним два брата-близнеца. — Понятно. Где там ваша грамотка?

То ли Петрушка, то ли Павлушка, это без разницы, уважительно подал изрядно помятую бумагу с печатью воеводе.

Князь Мстиславский нетерпеливо развернул документ, быстро пробежал текст, написанный по-польски, и задумчиво произнес:

— Это послание сандомирского воеводы Юрия Мнишека командиру передового отряда. Он приказывает нанести главный удар по нашему правому флангу, а потом уже бить середину и левый фланг…

— Ваша милость! — крикнул один из сотников, обращаясь к Мстиславскому. — Враги мчатся прямо на нас! Их целая туча!..

— Эх!.. — крякнул князь. — Вот теперь мне все стало ясно…

* * *

Находившийся на возвышенности воевода Шеин хорошо видел картину разворачивающегося боя. Польские гусары, закованные в тяжелые доспехи с длинными пиками в руках и с крылатыми украшениями за спинами, походили на огромные стаи саранчи, несущейся на колосящиеся хлебные нивы. Вот они врезались в конный строй и будто взорвали полк наемников изнутри. Чуть дольше продержался полк Мстиславского, но и его польские гусары вырубили почти целиком. Сам же князь, истекающий кровью от полученной раны, охраняемый сотней оставшихся верных ему кавалеристов, медленно пятился назад под постоянными наскоками поляков. И вот в тот самый момент, когда, казалось, Мстиславскому уже никто и ничто не поможет, в бой ринулись ратники из Мценска. Отогнав прицельными залпами гусар, они отбили князя у врагов и вместе с ним отступили к основному отряду стрельцов с пушками, оборонявшему центр от вражеской пехоты.