Простые истины, или Как жить в свое удовольствие - читать онлайн книгу. Автор: Александр Казакевич cтр.№ 74

«Жизнь моя была тяжелая, грустная, а ведь даже у тех людей, к которым судьба благосклонна, дней полного счастья бывает немного… Однако я все-таки вспоминаю один такой день. Если бы я в то утро умер, на моем лице, наверное, запечатлелось бы выражение безграничной радости.

Мне было тогда 20 лет. Я влюбился в актрису Тилли Альфтан, прелестную блондинку с огромными голубыми детскими глазами. Она играла Джульетту с таким увлечением, что многие зрители плакали, а меня бросало то в жар, то в холод. Я часами стоял у подъезда театра, ожидая ее входа и выхода, но о знакомстве не смел и думать… После представления «Трактирщицы» я не выдержал и послал ей корзину цветов с письмом. Целую неделю ждал ответа, но ответа не было. Я перестал бывать в театре, похудел, осунулся. И вдруг утром на восьмой день – телеграмма: «Благодарю, тронута, простите за долгое молчание, крепко жму Вашу руку».

Боже, как я был счастлив! Сердце мое готово было разорваться… Должен добавить, что телеграмму послала… моя мать. Ей стало жаль меня, и она решила сделать то, о чем забыла Тилли Альфтан. Но это я узнал тремя годами позже».

Давайте на минуту задумаемся: а нет ли среди ваших родных или знакомых того, кто нуждается в нескольких добрых, ободряющих словах? Вполне может оказаться, что им совсем не нужны наши деньги, не нужна наша помощь и даже наши слова… Может быть, все, что им нужно, – лишь немного внимания. Внутри каждого из нас сидит маленький беззащитный мальчик или девочка, которые ждут, когда же наконец кто-то обратит на них внимание, подойдет и обнимет… Или просто возьмет за руку и посидит рядом…

Эту историю рассказал Энтони де Мелло в книге «Молитва лягушки»: «Одного солдата отпустили с линии фронта к умирающему отцу. Ему было сделано исключение, потому что у отца, кроме него, больше никого не было. Войдя в реанимационное отделение, солдат увидел старика в полубессознательном состоянии, от которого в разные стороны отходили всевозможные трубки. Но это… был не его отец! Солдат все понял: кто-то совершил чудовищную ошибку и вызвал с фронта совсем другого человека.

– Сколько ему осталось жить? – спросил солдат у врача.

– Несколько часов. Вы прибыли как раз вовремя.

Солдат подумал, что сын этого человека сражается

сейчас где-то в богом забытом месте за тысячу километров отсюда. Он подумал, что старик с надеждой цепляется за жизнь ради того, чтобы в последний раз побыть несколько мгновений рядом с сыном. И солдат принял решение. Он наклонился к старику, взял его за руку и тихо сказал:

– Отец, я вернулся.

Умирающий судорожно ухватился за эту руку. Его незрячие глаза раскрылись, и на его лице появилась довольная улыбка. Эта улыбка оставалась до самой смерти, последовавшей час спустя».

К каждому из нас рано или поздно приходит минута прозрения, когда вдруг отчетливо понимаешь: как же мало надо, чтобы почувствовать себя счастливым. И что счастье – рядышком. Совсем-совсем близко. Внутри… И все, что для этого требуется, – умение заглянуть внутрь себя и в один миг понять весь смысл всех миров и вселенных. Который, оказывается, как все гениальное, прост: принимать любовь и отдавать ее.

Я думаю, когда-нибудь мы узнаем достоверно, что человек и прежде всего наша душа – это придуманный Высшим разумом генератор для приема и выработки божественной созидательной энергии, которую мы, люди, зовем любовью. Принимая эту энергию от Бога и других, наша душа перерабатывает и отдает ее другим людям и Богу. И чем больше мы получаем и вырабатываем любви, тем мы счастливее.

Известный американский проповедник и волонтер Стен Дейл рассказал однажды об одной из поездок в Европу. Точнее, о посещении дома престарелых в Варшаве. Я процитирую этот рассказ полностью, он стоит того, потому что это рассказ не о старушках, а о любви.

«В один из моих последних приездов в Варшаву в числе других тридцати гражданских дипломатов из Института гуманитарной информации в Сан-Матео, штат Калифорния, я шокировал нашего гида, сказав, что хочу встретиться с простыми людьми.

– Хватит соборов и музеев, – сказал я. – Мы хотим познакомиться с людьми.

Гид, которого звали Роберт, сказал:

– Вы шутите. Вы, наверное, не американцы. Может, канадцы, но только не американцы. Американцы не знакомятся с людьми. Мы смотрим «Династию» и другие американские фильмы. Американцы людьми не интересуются. Поэтому скажите мне правду. Вы канадцы или, может, англичане?

Грустно признавать, он не шутил. Он говорил вполне серьезно. Однако мы – это были мы! Поговорив о «Династии» и других американских фильмах и признав, что таких американцев много, мы сказали, что есть и другие, и в конце концов убедили Роберта познакомить нас с простыми людьми.

Роберт отвез нас в санаторий для старых женщин. Самой старой из них, якобы русской княгине, было больше 100 лет. Она читала нам стихи на разных языках. Хотя не всегда было понятно, что она говорит, ее благородство, очарование и красота говорили сами за себя, и эта женщина не хотела, чтобы мы уходили. Но нам пришлось. В сопровождении сестер, врачей, сиделок и администратора мы перезнакомились почти со всеми 85 пациентками санатория. Некоторые из них называли меня «папочка» и хотели, чтобы я их обнял. И я это делал и все время плакал, видя красоту их душ, заключенных в состарившиеся тела.

Однако самое сильное потрясение мы испытали при посещении последней. Она была самой молодой женщиной в санатории – 58 лет. Звали ее Ольга. Последние восемь лет она провела одна в своей комнате, отказываясь вставать с постели. Она больше не хотела жить, потому что умер ее любимый муж. Эта женщина, работавшая в свое время врачом, пыталась покончить с собой, бросившись восемь лет назад под поезд. Ей отрезало обе ноги.

Глядя на эту искалеченную женщину, которая прошла через все круги ада из-за своих потерь, я преисполнился такой скорби и сострадания, что упал на колени и стал гладить и целовать культи ее ног. Мной словно овладела высшая сила. Гладя и целуя эту женщину, я заговорил с ней по-английски. И позже я узнал, что она действительно поняла меня. Но это не важно, потому что я совсем не помню, что говорил. Это были слова о том, что я чувствую боль ее утраты, я уговаривал ее использовать свой опыт для того, чтобы помогать в будущем своим пациентам, помогать им с большим сочувствием и состраданием, чем когда-либо раньше. Что в это время перемен она нужна своей стране больше, чем когда-либо. И что она, как и ее страна, которая была разрушена и опустошена, а потом возродилась, должна возвратиться к жизни.

Я сказал ей, что она похожа на раненого ангела и что по-гречески «ангел» – значит «вестник любви, посланник Бога». Я также напомнил ей, что ангелам, для того чтобы летать, ноги не нужны. Я говорил минут пятнадцать, и к концу все в комнате расплакались. Когда же я поднял глаза, то увидел сияющую Ольгу, которая попросила, чтобы привезли инвалидное кресло, и принялась впервые за восемь лет выбираться из кровати».

Знаменитый философ античности Пифагор пользовался огромным уважением у своих учеников. Одно его одобрительное слово, вскользь брошенное ученикам, приводило их в настоящий экстаз. Однажды один из его учеников вызвал раздражение учителя, и Пифагор сказал ему несколько резких слов. Ученик от горя покончил с собой. Пифагора настолько потряс этот трагический случай, что с тех пор он ни разу не сказал никому ни одного плохого слова.